понятие «мир вообще». Тогда как
в антиномиях «динамических» антитетика сторон не пре
одолевается путем раскрытия противоречивости понятия,
которым оперируют, но «улаживается»69 70 путем простого
перехода к постулированию двух миров — феноменов и
ноуменов. В случае «математических» антиномий Кант
заявляет, что «сам вопрос (имеется в виду вопрос о свой
ствах мира в целом. — Я.Я.) не имеет смысла”71 и, не
признав этого, из тупика противоречий не выбраться,
тогда как в случае антиномий «динамических” (свободы
или причинности и необходимости или случайности)
предлагается непосредственный выход из тупика.
Но, с другой стороны, именно в «динамических» анти
номиях, где Кант относит тезисы к миру «вещей в себе»,
а антитезисы — к миру явлений, он приближается к по
длинной диалектике противоречий в ином отношении:
диалектический синтез не перечеркивает, а «снимает»
собой как тезис, так и антитезис, хотя пока еще не через
подлинно единое решение, а через разделение его на два
частных решения, касающихся двух разных «миров». Од
нако регулятивная истинность тезисов третьей и четвер
той антиномий для мира ноуменов и конститутивная
(безусловная) истинность их антитезисов для мира фено
менов закрывает путь к развитию действительной диалек
69 Асмус В.Ф. Иммануил Кант. С. 277.
70 Кант И. Соч. Т. 3. С. 476.
71 Там же. С. 442.
164
тики, открытой до этого посредством самой постановки
антиномий. Тот, кто вслед за Кантом признает, что
”трансцендентальные вопросы допускают только транс
цендентальные ответы”72 73, неминуемо сворачивает с диа
лектической дороги на метафизическую.
Нет необходимости соглашаться с тем, что диалектиче
ское противоречие есть будто бы только там, где «мы вы
нуждены об одном и том же предмете высказывать
утверждения, противоречащие друг Другу в одно и то же
время, в одном и том же отношении” ‘•*. Но когда у Канта
объективных диалектических противоречий вообще не
оказывается, а противоречия познания разрешаются че
рез полное разрушение понятия того единого объекта
(«мир вообще”), в отношении которого они были перво
начально сформулированы, то диалектика действительно
терпит урон. Кант «вызвал призрак противоречия, но, вы
звав, не выдержал его зрелища и отвратился от него, как
Фауст отдуха, вызванного заклинанием”74 75.
Однако трудно согласиться с точкой зрения, что «раз
решение антиномий сводится у Канта к простому восста
новлению прав закона противоречия…”7^. Пусть нередко
сам Кант субъективно указывал задачу антиномий чистого
разума в том, чтобы рассудок, как полицейский, встрево
жился и удержал бы категории в границах их имманент
ного опыту применения, но фактически он привлек
внимание к несравненно более важному тезису: самому
процессу познания необходимо присущи противоречия.
Именно процессу познания, хотя в самих формулировках
антиномий были зафиксированы противоречивые ситуа
ции, касающиеся не только формы процессов познания,
но и его содержания, т.е. ситуации не чисто гносеологи
72 Там же. С. 548.
73 Асмус В.Ф. Иммануил Кант. С. 282 (курсив снят. — И.Н.) Ср.
С. 296.
74 Там же. С. 291.
75 Там же. С. 289. Справедливая критика точки зрения
В.Ф. Асмуса содержится в работе: Стефанов И.С. Кант и
проблемы за диалектиката. С., 1981. С. 91-92.
165
ческие, но также и предметные, в этом смысле объектив
ные. Поэтому невольно вставал дальнейший вопрос о со
отношении и связях между противоречиями
познавательными и объективными. Так что нельзя согла
ситься с тем, что будто бы ” после длительного пути,
пройденного вместе с Кантом, мы вернулись к исходной
точке — к принципу противоречия в самой ортодоксаль
ной его форме”76, т.е. всего лишь к формально-логиче
скому запрещению противоречия. Произошло все-таки
не возвращение назад, но подготовка движения вперед,
осуществленного, правда, уже не самим Кантом, но Фих
те и Гегелем.
Нередко заявляют, что если Кантов теоретический ра
зум обнаружил живой интерес к противоречивым ситуа
циям, то переход к разуму практическому означал
забвение всякой антиномичности. Мы уже отмечали, что
это не так, антиномии есть и в «Критике практического
разума”. С другой стороны, и в отношении антиномий
«Критики чистого разума” Кант не всегда остается при
своем дуалистическом способе их трактовки, связанном с
его агностицизмом.
Так, у Канта наметилось второе решение ” математиче
ских” антиномий. Под влиянием авторитета материали
стического естествознания своей эпохи он склонился к
признанию истинности их антитезисов для мира явле
ний. На самом деле, в 3 и 4 теоремах второго раздела
«Метафизических начал естествознания” (1786) Кант
признает бесконечность материи как в смысле протяжен
ности, так и в отношении делимости77. Таким образом,
наиболее агностическое разрешение антиномий (для
двух первых из них) пошатнулось. Вместе с тем остается в
силе главная заслуга Канта: он указал на то, что природа
познающего разума есть ритмически возникающая поле
мика, лишенная произвольности, и в этом состоит глав
ная «хитрость разума”78. С Канта начинается анализ
76 Там же. С. 293. Ср. с. 311 и 317.
77 См.: Кант И. Сон.Т. 6. С. 96 и 98.
78 Там же. Т. 3. С. 526.
166
диалектики процесса познания в ее связях и отличиях от
диалектики вещей, а это был один из отправных пунктов
формирования материалистической диалектики.
Кантовское разрешение антиномий чистого разума и
вообще всех трех его трансцендентальных идей рекомен
дует разуму ограничиться только регулятивной активно
стью, соответственно воздействуя на рассудок.
Космологическая идея должна быть, по Канту, регулято
ром движения мысли к таким целям, которые рассматри
ваются так, как если бы они были достижимы, но к
которым она никогда не сможет вполне приблизиться.
Интересно, что в качестве регулятивного понятия Кант
приводит пример ”совершенно чистая вода”. Видимо, та
ким же образом он стал бы рассматривать идеализирую
щую абстракцию физики XIX-XX вв. ” абсолютно черное
тело”. Регулятивны, по Канту, также психологическая и
теологическая идеи чистого разума. Остановимся теперь
на последней из них.
Судьба теологической идеи была, впрочем, уже предре
шена четвертой антиномией, согласно результатам кото
рой существование безусловно необходимой сущности
(существа)” недоказуемо. Рассматривая теологическую
идею, Кант связывает ее с понятием трансцендентального
идеала разума, означающего, так сказать, сверх-идею со
вокупности вообще всего возможного, что было, есть, бу
дет и могло бы быть. Эта сверх-идея составляет идеал
высшего синтеза, который и совпадает с идеей бога, ибо
”все многообразие вещей есть лишь столь же многооб
разный способ ограничения понятия высшей реально
сти”79. Здесь Кант снова ополчается прежде всего
против религиозно-объективного идеализма вольфиан-
цев и громит их ”рациональную теологию”. Кант показы
вает, что космологическое и физико-телеологическое
доказательства бытия бога редуцируются к онтологиче
скому доказательству, в котором разочаровался еще Фо
ма Аквинский. Эта редукция — важное достижение Канта.
79 Там же. С. 508.
167
Конечно, идея бога, которая перемещена теперь на регу
лятивный уровень, все же сохраняется, пока мы не выхо
дим из рамок трансцендентальной диалектики, но в своей
неопределенности. Однако полученные негативные ре
зультаты сами по себе уже предвещают нечто большее.
Нельзя доказать отсутствие бога, но нельзя также дока
зать, что бог существует. Трансцендентальная идея бога
противостоит атеизму, но насколько она может подкре
пить позицию теизма? Ведь она есть лишь w предположи
тельное” понятие ради достижения «систематического
единства” всего мира80. К этому вопросу Кант возвра
тится в сочинениях «Критика практического разума” и
«Религия в пределах только разума”.
Сама «Критика чистого разума”, как всякое подлинно
великое философское произведение, приводит к много
значным результатам. Отчасти верно то, что в итоге
трансцендентальной диалектики мы получаем «выявле
ние тщетных притязаний чистого разума… настоящее
обесценение теоретического познания, это бездна, к ко
торой привела Канта внутренняя логика его исследова
ния…”8*. Но верно и то, что Кант создал здесь сильные
предпосылки для развенчания религии, и это именно по
тому, что «идея бога не выражает какой-либо известной
человеку реальности, это априорная, трансцендентальная
идея, идеал чистого разума”82.
* ¦ *
Кант надеялся создать предпосылки и для построения
положительной философской системы, и в «Трансцен
дентальном учении о методе”, заключающем ”Критику
чистого разума”, он набросал программу построения фи
лософии заново. В учении о методе говорится, правда, не
только об этом. Кант выделил в его составе четыре части —
80 Там же. С. 576.
81 Тевзадзе Г\ Иммануил Кант. С. 306.
82 Ойзерман Т.И. Главный труд Кант / / Кант И. Соч. Т. 3.
168
дисциплину, канон, архитектонику и историю чистого
разума. Эти многозначные термины не должны смущать.
Под дисциплиной имеется в виду «дисциплинирование»
разума посредством критики догматизма и скептицизма и
путем выучки его принципам агностицизма и априориз
ма. В правильном направлении ориентировать познава
тельные способности человеческого разума призван
канон. Его содержание прежде всего — это трансценден
тальная аналитика, но он расширяется и объемлет собой
и другие составные части кантовской системы.
В архитектонике трансцендентального метода набрасы
вается структура всей философской системы Канта.
Прежде всего в каких смыслах вообще возможна, по Кан
ту, будущая философия?
Во-первых, как продолжающаяся критика в адрес всей
спекулятивной метафизики, поскольку та еще не исчезла,
так что значение этой стороны трансцендентальной диа
лектики непреходяще. Во-вторых, философии следует
быть учением о формах и принципах конструирования ес
тественнонаучного знания, выявляющим огромную ак-
тивно-организующую роль рассудочно-теоретической
деятельности. По одностороннему индуктивизму в теории
познания Кантом был нанесен сильный удар, хотя до по
строения гипотетико-дедуктивного метода было еще да
леко. В-третьих, будущая философия должна развиваться
как этика и последующие ценностные разделы системы
философских наук.
Две основные области (и части) будущей философии —
это «природа» как теория научного познания мира явле
ний и «свобода» как теория моральной практики. А более
широкая задача состоит, по Канту, в построении целост
ного философского здания, в основу которого кладется
не только выяснение того, «как систематическое единст
во целей образуется согласно общим и необходимым
нравственным законам и приводит в связь практический
разум со спекулятивным»8** (единство это потребует уже
83 КантИ. С оч.Т .З.С .669.
169
более широких, чем нравственные, скреп в виде телеоло
гических принципов), но и создания » метафизики” при
роды и — можно предположить — также и «метафизики”
общественной жизни. Гносеологический же базис всего
этого у Канта — его «Критика чистого разума» с ее апофе
озом синтеза, всегда идущего впереди анализа, как того
и требует априоризм.
Так начал складываться замысел «науки наук», кото
рый при всем своем идеализме имел рациональное зерно
в том смысле, что выражал мечту о создании единой сис
темы наук во главе с философией. Но здесь налицо и
стремление Канта сделать системой сам агностицизм, —
системой законченной и завершенной. И эту тенденцию
закрепляет взгляд Канта на последнюю часть трансцен
дентального учения о методе — историю чистого разума.
Здесь он намечает вопросы для создания такого истори
ко-философского обзора, который подтвердил бы право
ту кантовского критицизма и увенчал бы им
историко-философский процесс, подведя под него черту.
Критицизм превращается в догматическую систему. А те
ория познания Канта становится преддверием теории мо
рали. «Практический», т.е. моральный, разум попытается
преодолеть границы трансцендентного мира и те пре
делы, которые постулировал себе разум «чистый», т.е. те
оретический.
Подводя итоги критическому анализу теории познании
И. Канта, целесообразно завершить его характеристикой
отношения этой важнейшей, по нашему мнению, части
его учения ко всей его философии, которую ее создатель
определял как трансцендентальную метафизику.
Метафизика со времени Платона и Аристотеля разви
валась как учение о бытии. При этом имелось в виду не
чувственно воспринимаемое бытие, многообразие явле
ний, изучаемых науками, законы природы и т.п., а некое
мета-физическое, по существу сверхприродное бытие,
которое обычно истолковывалось как первооснова, пер
воисточник всего существующего и нередко даже своди
лось к божественному первоначалу, бытию с большой
буквы. Отмечая эту тенденцию, характерную не только для
средневековой философии, Кант писал, что * настоящая
цель исследования метафизики — это только три идеи:
бог, свобода и бессмертие, причем, второе понятие, свя
занное с первым, должно приводить к третьему понятию
как к своему необходимому выводу. Все, чем метафизика
занимается помимо этих вопросов, служит ей только
средством для того, чтобы прийти к этим идеям и их ре
альности” 1.
В предисловии к первому изданию ” Критики чистого
разума” Кант говорит, что метафизика с давних времен
считалась царицей наук и она заслуживала бы это наиме
нование, если бы занималась критическим анализом сво
их исходных
