раз человек собрал данные опыта и объе
динил их в общих понятиях, он, естественно, в состоянии
высказывать ”синтетические суждения a priori”. Поэтому
то, что для более раннего времени было делом опыта, в
более позднее время становится ” делом разума..”»6.
Фейербах правильно подметил, что всеобщность и необ
ходимость, присущая некоторым суждениям, не есть их
независимое от опыта свойство, а представляет собой ре
зультат исторического развития, знания.
Кант утверждал, что посредством созданного им апри
орного трансцендентального метода найдено, наконец,
радикальное средство окончательного преодоления всех
заблуждений метафизики. Более того: ”… нет ни одной
метафизической задачи, которая не была бы здесь разре
шена или для решения которой не был бы здесь дан, по
крайней мере, ключ”, — писал он в ”Критике чистого ра
зума”7.
Таким образом, отношение Канта к метафизике носит
двойственный характер, и это вполне соответствует дуа
листической сущности его философии. С одной стороны,
Кант разрушает метафизику, а с другой, — выступая в ка
честве реформатора метафизики, по существу восстанав
ливает ее в правах, претендуя даже на то, что благодаря
трансцендентальному методу метафизика отныне приоб
ретает окончательную, совершенную, не подлежащую
дальнейшему развитию форму. Существенно, однако, что
Кант лишает основные категории метафизики онтологи
ческого статуса, а это указывает, какая тенденция все же
превалировала в двойственном отношении к метафизи
ке, к ее основным интенциям. Можно согласиться с нео
кантианцами (точнее, с большинством представителей
6 См.: Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 29. С. 71-72.
7 Кант И. Соч. Т. 3. С. 76.
12* 179
этого течения), которые утверждали, что Кант не столько
возрождал, сколько разрушал метафизику. И это обстоя
тельство нисколько не умаляет значения философии Кан
та, напротив, оно выявляет ее эпохальное историческое
значение в развитии не только философии, но и атеисти
ческого мировоззрения. Ватикан, конечно, не без основа
ний включил «Критику чистого разума» и ряд других
произведений великого немецкого философа в пресло
вутый официальный перечень запрещенных книг.
Несоответствие между субъективной ориентацией
Канта, стремившегося возродить и утвердить на прочных
основах метафизику, и объективным содержанием его
учения, обнаружило во всем объеме неразрешимое про
тиворечие, присущее всякому метафизическому систе-
мотворчеству. Это противоречие не было тайной и для
самого Канта, можно даже сказать, что он радикализиро
вал это противоречие, придал ему антиномический харак
тер. При этом, однако, Кант полагал, что нашел
единственно верный путь разрешения противоречия, ко
торое в течение двух тысячелетий сводило на нет усилия
творцов метафизических систем. Этот путь — превраще
ние метафизических (онтологических) проблем в про
блемы гносеологические, а также перемещение этих
проблем из сферы теоретического разума, где они прин
ципиально неразрешимы, в сферу практического разума,
трактуемого как нравственное сознание, моральное по
ведение, добрая воля, которая принципиально независи
ма от всякого рода внешних мотивов (религиозных,
чувственных, эгоистических) и в своем автономном дей
ствии подчиняется лишь собственному закону, категори
ческому императиву.
Констатируя, что основные метафизические проблемы
неразрешимы средствами теоретического разума, Кант
приходит к выводу, что научная философия принципиаль
но отличается от ненаучного философствования (фило-
доксии) тем, что она не претендует на теоретическое
решение метафизических проблем, но вместе с тем и не
отбрасывает их как псевдопроблемы. И предвосхищая на
180
учную, в частности социологическую постановку метафи
зических (в особенности теологических) проблем, Кант
утверждает, что его философия дает их практическое ре
шение. Такой тезис, совершенно абсурдный с точки зре
ния традиционной рационалистической метафизики,
открывает совершенно новые перспективы перед фило
софией.
Здесь уместно сослаться на в высшей степени важное
положение Маркса о путях решения некоторых, приводя
щих к казалось бы неразрешимым противоречиям, теоре
тических вопросов. В ” Эко номическо-философских
рукописях 1844 года”, т.е. в процессе становления, фор
мирования своего учения, Маркс, ставя вопрос о соотно
шении теории и практики, приходит к следующему
выводу: ”…мы видим, что разрешение теоретических
противоположностей само оказывается возможным
только практическим путем, только посредством практи
ческой энергии людей, и что поэтому их разрешение от
нюдь не является задачей только познания, а
представляет собой действительную жизненную задачу,
которую философия не могла разрешить именно потому,
что она видела в ней только теоретическую задачу”8. Мы
не собираемся утверждать, что Кант предвосхитил такое
понимание важнейшей гносеологической проблемы: его
представление о практическом разуме далеко отстоит от
материалистического понимания практической деятель
ности людей. И тем не менее приведенное положение
Маркса позволяет глубоко понять кантовскую постановку
проблемы и заключенное в ней рациональное зерно, т.е.
зародыш великого философского открытия.
Следует напомнить, что с точки зрения Канта (в этом
отношении он разделяет убеждение всех предшествую
щих философов) теоретическая неразрешимость фило
софской проблемы означает невозможность ее решения
путем логического вывода из истинных посылок. Практи
ческой разрешимостью проблемы Канта называет при
8 Маркс К,, Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 42. С. 123.
181
знание истинности некоторого утверждения не вследст
вие его теоретической доказуемости, а потому, что без та
кого признания нельзя допустить существование
абсолютно очевидного, не вызывающего хотя бы малей
шего сомнения факта. Рациональность такой постановки
вопроса о практическом доказательстве теоретически не
доказуемых положений несомненна*. Иное дело, когда
Кант использует это свое открытие для доказательства,
вернее для оправдания метафизических положений, о ко
торых он совершенно правильно говорил, что они не мо
гут быть предметом знания и целиком относятся к
области веры.
Мы уже подчеркивали, что, по учению Канта, нравст
венность, моральное самосознание независимо от рели
гии. Без этой независимости, автономии, нравственное
сознание, утверждал Кант, перестает быть самим собой,
т.е. руководствуется уже не моральным законом, а внеш
ними отнюдь не нравственными мотивами, например,
расчетом или же, как это бывает у религиозных людей,
страхом перед наказанием свыше, стремлением избежать
греха, заслужить награду если не в посюсторонним мире,
то хотя бы в последующей загробной жизни.
Однако рациональная, прогрессивная идея о невоз
можности нравственности, основанной на религии, о не
разрывной связи нравственного поведения с моральней
мотивацией поступков не проводится Кантом последова
тельно. Противопоставив нравственность ” легальному”
поведению, к которому побуждают отнюдь не нравствен
ные мотивы, не сознание безусловного долга, Кант тем не
менее утверждает, что идеи абсолютной свободы воли,
•* Основное положение материалистической философии,
которое в наше время, как правило, не оспаривается и
идеалистами, положение, согласно которому существует
независимый от сознания и познания внешний мир, не
является, не может быть результатом логического вывода из
каких-либо посылок. Доказательством этого основоположения
является человеческая практика во всем ее многообразии. На
это,’ как’ известно, указывает К. Маркс в первом из своих
“Тёзисов о Фейербахе*.
182
личного бессмертия и бога имманентны практическому
разуму, являются постулатами нравственного сознания.
Не будучи побудительными мотивами нравственных по
ступков, они все же являются регулятивными идеями чис
того разума.
Кант стремится доказать, что очевидный факт сущест
вования нравственного самосознания требует признания
существования бога, свободной воли, субстанциальной,
т.е. нетленной человеческой души, ибо справедливость
должна быть осуществлена, не может не осуществиться в
конечном итоге хотя бы посредством загробного воздая
ния, поскольку земная жизнь людей кратковременна и
несправедливость в этой жизни не может быть полно
стью устранена; И если для осуществления должного не
обходим неограниченный во времени интервал, следует
полагать, что это условие нравственности существует, по
скольку налицо нравственное сознание, немыслимое без
убеждения в конечном торжестве справедливости.
Следует, однако, подчеркнуть, что, говоря о нравствен
ности, о нравственном самосознании и его постулатах,
Кант имеет в виду не повседневную человеческую жизнь,
не реальную, так сказать эмпирическую, нравственность,
а нравственность абсолютную, априорную, независимую
от чувственных побуждений живых людей, которые преж
де всего (этого нисколько не отрицает Кант) являются
чувственными существами. Априорное нравственное со
знание существует лишь внутри эмпирического челове
ческого сознания; оно не детерминирует его, но
побуждает волю к нравственным действиям. Это априор
ное нравственное сознание есть сознание абсолютного
долга, долженствование.
Но и долженствование, поскольку оно становится мо
тивом нравственных действий, есть нечто реальное и в
качестве такового предполагает признание существова
ния указанных выше метафизических предпосылок. Ход
мысли Канта можно резюмировать следующим образом:
нравственность возможна лишь постольку, поскольку на
личествуют ее трансцендентальные условий. Если нравст
183
венность действительно существует, т.е. если ее сущест
вование не есть видимость или иллюзия, значит необхо
димо признать и существование ее объективных
предпосылок и то их содержание, без которого вообще
невозможно нравственное сознание. Наличие одного
наблюдаемого факта указывает на наличие другого,
принципиально ненаблюдаемого факта. Однако логи
ческий переход от наблюдаемого к ненаблюдаемому
невозможен, ненаблюдаемое, согласно учению Канта,
трансцендентно. Поэтому доказательство метафизиче
ских постулатов чистого практического разума не мо
жет носить теоретического характера; оно может быть
лишь практическим, разумеется, в кантовском смысле
слова.
Таким образом, метафизическая абстракция чистой,
совершенно независимой от эмпирических мотивов
нравственности имеет своим фактическим основанием
не действительную свободу воли, личное бессмертие, бо
жественное воздаяние, а лишь умозрительные абстрак
ции, идеи чистого практического разума, которые
признаются безусловно необходимыми, неустранимыми
из подлинно нравственного сознания. Кант и сам не мо
жет не признать, что абсолютная автономия доброй воли
не свойственна существу, которое чувствует, переживает,
страдает, короче говоря, живет. С этой точки зрения не
трудно сделать вывод, которого, правда, не делает Кант,
что чистая (т.е. не связанная с чувственными побуждени
ями) совесть есть просто совесть, которая еще не была в
употреблении или, иными словами, не нечто фактически
существующее, но лишь мыслимое. Нравственность, и
этого не может не признать Кант, носит посюсторонний
характер; она, собственно, имеет место лишь потому, что
существует ее вполне посюсторонняя противополож
ность. Следовательно, кантовское «практическое” дока
зательство необходимого существования трансцендент
ных сущностей, без которых невозможна чистая нравст
венность, которая, строго говоря, не является фактом,
принципиально несостоятельно. Однако констатация это
184
го обстоятельства никоим образом не означает, что сфор
мулированный Кантом принцип практического доказа
тельства теоретически недоказуемых положений должен
быть отброшен вместе с попытками Канта » практически »
доказать то, что он фактически опроверг своей критикой
рационалистических учений о душе, свободе, боге. Этот
принцип, как видно из предшествующего изложения,
имеет значение, совершенно независимое от метафизи
ческих допущений и заблуждений.
Речь идет о признании наличия такого рода целесооб
разной человеческой деятельности, которая, качественно
отличаясь от теоретической деятельности, выполняет
вместе с тем функцию научного доказательства. Кант счи
тает, что исходные положения философии устанавлива
ются практическим разумом как однозначные выводы из
фактов, которые не допускают иных, исключающих эти
выводы, заключений. Практический разум методически,
всесторонне исследует факты с целью выявления их без
условно инвариантных предпосылок, которые следует
считать не гипотезами, а единственно возможным объ
яснением самой возможности существования фактов.
Разумеется, не только свобода, как и другие метафизи
ческие основоположения, но и «вещи в себе» пред
ставляют собой, по учению Канта, необходимые, един
ственно возможные предпосылки фактов, наличие ко
торых констатируется до всякого исследования. И если
Кант не развивает этой мысли относительно «вещей в
себе», то лишь потому, что ограничивает понятие практи
ческого разума нравственным сознанием. Между тем на
«вещах в себе» основывается мир явлений: эта истина
доказывается, по Канту, не теоретически, а практически.
Возражая Декарту, полагавшему, что сознание собствен
ного Я не предполагает существование чего-либо друго
го, Кант решительно подчёркивает, что самосознание
невозможно без восприятия внешнего мира. Это значит,
что самосознание имеет своей безусловной, фактической
посылкой существование воспринимаемой чувствами
объективной реальности, что доказывается отнюдь не те-
185
еретическими аргументами*. В наше время, кстати ска
зать, это положение, впервые сформулированное Кан
том, экспериментально доказано психологической
наукой и является уже азбучной истиной. Своим учением
о примате практического разума над теоретическим Кант,
по сути дела, впервые в истории философии ставит воп
рос о ведущей и во многом определяющей роли практи
ческой деятельности в теоретическом, в том числе и
философском познании.
Разумеется, при этом надо иметь в виду многообразие
практической деятельности, ее исторически развиваю
щиеся формы, подвергающие отрицанию свои предшест
вующие ступени развития. Практика — отнюдь не абсолют
и, следовательно, не абсолютная основа познания, не аб
солютный критерий истины. Познание предполагает так
же критический анализ практики. Однако все это
нисколько не умаляет гносеологического значения прак
тики, которая в своих развитых формах включает в себя и
научно-исследовательскую деятельность, и теоретические
знания, которыми она руководствуется, проверяя их вме
сте с тем. Именно о такого рода практике, неразрывно
связанной с научным познанием, постоянно взаимодей
ствующей с ним, В.И. Ленин писал: пПрактика Bbfrue
(теоретического) познания,
