ибо она имеет не только до
стоинство всеобщности, но и непосредственной действи
тельностиСамо собой разумеется, что это положение
относится далеко не ко всякой практике;
Ошибка философского эмпиризма срстоит отчасти в
убеждении, что чувственные восприятия доказывают бы
* Кант пишет, что «эмпирическое сознание моего
существования” определяется «через отношение к чему-то
находящемуся вне меня; следовательно, и опыт, а не выдумка,
чувство, а не воображение, неразрывно связывает внешние
вещи с моим внутренним чувством” (Соч. Т. 3. С. 101). И
далее: «Отсюда следует, что существование вещей вне меня,
находящихся в отношении к моим чувствам, я сознаю с такой
же уверенностью, с какой я сознаю свое собственное
существование…” (Там же. С. 102).
У Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т.29. С. 195.
186
тие независимых от восприятий объектов. На самом деле
чувственные 8Ьсприятия лишь свидетельствуют об их
существовании. Но всякие свидетельства подлежат про
верке. Такую проверку, а тем самым и доказательство
действительного существования объектов восприятия да
ет практика.
Кант заблуждался, полагая, что анализ факта знания и
факта нравственного сознания есть достаточное условие
для практического доказательства их действительных, не
зависимых от знания и нравственности фактических
предпосылок, оснований. Мы уже не говорим о том, что
такими предпосылками он считал метафизические, по су
ществу теологические догмы. Правда, говоря об их
практическом доказательстве, он имел в виду лишь на
личие достаточных оснований для того, чтобы руковод
ствоваться указанными метафизическими основопо
ложениями в поведении, соответствующем нравствен
ному императиву. Кант, конечно, был еще далек от по
нимания того, что лишь всесторонний критический
анализ универсальной практической деятельности мо
жет привести к выявлению и познанию тех объективных
условий, на которых она основывается. ”Все мистерии,
которые уводят теорию 8 мистицизм, находят свое рацио
нальное разрешение в человеческой практике и в пони
мании этой практики”, — писал К.Маркс10. В учении
Канта мы находим первые и притом идеалистически ин
терпретируемые зародыши этой великой идеи, с развити
ем которой неразрывно связано создание научно
философской теории познания.
Кант, как было показано, выдвинул дилемму: или мета
физика становится наукой (наукой sui generis) или же она
вообще не имеет права на существование. Но именно
Кант доказал, что метафизика не может стать наукой, так
как ее исходные положения и выводы не соответствуют
нормам научного, логически связного, последовательно
го и доказательного научного мышления.
1° Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 3. С. 3.
187
Рационалисты XVII в., воодушевленные пафосом науч
ного познания, пытались построить соответствующие
требованиям научности метафизические системы, не со
знавая утопичности этой задачи. Кант в отличие от своих
предшественников полностью осознает, что метафизика
как система онтологических категорий принципиально
несовместима с научностью. Он сводит онтологию к гно
сеологии, пытаясь тем самым создать метафизическую
систему нового типа. Но и он не сознает, что такого рода
задача в принципе неосуществима, так как гносеологиче
ское обоснование категорий имеет дело с объектами, от
ношениями, составляющими предмет научного ис
следования, а не метафизики.
Конечный вывод, к которому приводит гносеология
Канта, состоит в том, что наука есть высшая инстанция,
идеал всякого знания. Наука и только наука является адек
ватной формой подлинного, в особенности же теорети
ческого (и, конечно, также философского) знания. С этих
позиций Кант анализирует антитезу эмпиризма и рацио
нализма, имея в виду не только эти противостоящие друг
другу философские течения, но и их фактические, исто
рические основы, описательное естествознание и мате
матику (а также теоретическую механику), отношение
между которыми носили в значительной мере отчужден
ный характер, несмотря на то что отдельные выдающиеся
рационалисты (Р. Декарт в первую очередь) придавали
немалое значение естественнонаучному наблюдению и
описанию, а отдельные выдающиеся представители фи
лософского эмпиризма (к примеру, Д. Локк) высоко оце
нивали эвристическое значение математики.
Кант высоко оценивает роль математики в научном по
знании, но он вместе с тем совершенно чужд недооценке
эмпирического естествознания. Кантовский априоризм,
согласно которому априорные категории рассудка при
менимы лишь в сфере опыта, убедительно говорит о том,
что Кант стремился обосновать, предвосхищая будущее
развития наук о природе, возможность теоретического
(чистого, по его терминологии) естествознания. Таким
188
образом, трансцендентальный идеализм Канта был наи
более плодотворной для своего времени теоретической
позицией в деле преодоления антитезы рационализма и
философского эмпиризма.
Философы-эмпирики считали исходные положения
философии (и науки вообще) простой констатацией фак
тов, не видя необходимости критического анализа этих
фактов и этих констатаций. Такой ’’беспредпосылочный”
подход к наблюдениям и данным чувственных восприятий
указывал на то, что у эмпириков отсутствовало представ
ление, что видимость тоже факт и притом существующий
независимо от сознания. Необходимо, следовательно,
подвергать факты критическому рассмотрению; види
мость, принимаемая без критики, не может стать основа
нием для научных выводов.
Философы-эмпирики, отстаивавшие правильную в ос
нове своей сенсуалистическую концепцию о происхож
дении всех наших знаний из чувственных восприятий,
разделяли и ограниченность этой концепции, согласно
которой любое теоретическое знание, какого бы уровня
абстракции оно ни достигало, в принципе сводимо, реду
цируемо к исходным чувственным данным. Известная
формула сенсуализма — nihil est in ntellectu quod non fuerit
in sensu — полностью разделялась сторонниками эмпи
ризма, которые, следовательно, отрицали качественное
отличие теоретического знания от эмпирических сведе
ний, образующих его непосредственную фактуальную ос
нову. Теоретическое представлялось этим философам
(так же, как и естествоиспытателям-эмпирикам) всего-
навсего суммированием, простым обобщением данных
наблюдений. Такой ограниченный подход к анализу тео
ретического познания приводил философов-эмпириков
к номиналистическим (или концептуалистическим) воз
зрениям, т.е. субъективистскому истолкованию общего,
всеобщего, наличествующего в научном знании. Между
тем естествознание, открывая законы природы, выявляло
тем самым формы всеобщности, присущие независимой
от познания реальности. Для философского эмпиризма
189
эти формы всеобщности оставались необъяснимым гно
сеологическим феноменом.
Характерной чертой философского эмпиризма было
также недостаточное разграничение субъективного и
объективного в чувственном отражении внешнего мира.
Отсюда субъективистские, а порой и агностические за
блуждения эмпирицистов, их упрощенное понимание
опыта просто как совокупности чувственных данных, ко
торыми располагает субъект познания. Хотя Кант и не
смог противопоставить философскому эмпиризму на
учно обоснованное понимание познавательного значе
ния чувственных данных (которые являются источ
ником теоретических воззрений даже в тех случаях,
когда эти воззрения опровергают свидетельства органов
чувств), он дал глубокий анализ ограниченности эмпири-
стской гносеологии. Достаточно в этой связи указать
(чтобы не повторять сказанного в соответствующих гла
вах), что Кант начал исследование категориальной струк
туры опыта и именно в этой связи принципиально
разграничил суждения опыта от простых суждений восп
риятия. Опыт, действительно, невозможен без категори
альных форм мышления, таких, как причинность,
необходимость, случайность, возможность, вероятность.
Эмпирицизм, считавший одной из важнейших задач ин
дуктивного исследования и обобщения открытие причин
но-следственных связей, оказался не способным постичь
органическую связь опыта с теми категориальными фор
мами, которые применяются в эмпирических исследова
ниях.
Кант, как видно из всего содержания данной работы,
подвергает столь же основательной критике и рациона
лизм, в особенности рационалистическую концепцию
метафизики и органически связанную с ней концепцию
априорного знания, не имеющего якобы отношения к
опыту и предназначенного для сверхопытного примене
ния. Кантовская критика рационалистической концепции
интеллектуальной интуиции, концепции, согласно кото
рой чистый, независимый от чувственности разум обла
190
дает способностью прямого усмотрения истины (разуме
ется; сверхопытной, мета-физической истины), т.е. восп
ринимает эту мифическую сверхчувственную истину
подобно тому, как мы воспринимаем нашими органами
чувств окружающие предметы, является, несомненно,
значительным достижением философского познания. С
точки зрения Канта, чистый разум, существования кото
рого он отнюдь не отрицает (в этом пункте Кант — про
должатель рационалистической традиции), неизбежно
заблуждается именно потому, что он чистый, т.е. не осно
ванный на чувственных данных, разум.
Если рационалисты приписывали разуму, мышлению,
несвойственную ему способность непосредственного, не
рефлективного созерцания истины, то Кант разрушает этот
рационалистический миф, который в наше время не без ос
нования подвергал критике М. Хайдеггер. Однако Хайдеггер
неправомерно отождествлял рационалистическое понима
ние разума с разумом вообще, неправомерно противопо
ставляя разуму, исторически развивающемуся мышлению,
феноменологически интерпретируемое мышление. Пози
ция Канта несравненно более содержательна; его концепция
исторически прогрессивна и является важной исторической сту
пенью в развитии диалектического понимания разума, мышле
ния, познания вообще.
Кант поставил задачу преодоления антитезы рациона
лизма и эмпиризма и, подвергнув весьма содержатель
ной критике и то и другое течение, высказал глубокие,
порой гениальные идеи относительно путей решения
этой задачи. Главная из этих идей — принцип взаимообус
ловленности эмпирического и теоретического знания,
принцип их единства, которое, как показало последую
щее развитие наук о природе и обществе, носит диалек
тический характер. Этот вывод, несомненно вытекающий
из разработанной Кантом теории познания, заслуживает
особого рассмотрения, поскольку именно в современную
эпоху он приобретает несравненно большую актуаль
ность, чем во времена Канта, когда, строго говоря, еще не
191
существовало теоретического естествознания, тем более
научной теории общественного развития. Научный про
гресс, в первую очередь выдающиеся естественнонауч
ные открытия XIX—XX вв., убедительно раскрывают
становление и развитие многообразных форм единства,
взаимопроникновения эмпирического и теоретического
знания, благодаря чему постоянно происходит совершен
ствование каждого из этих основных типов исследова
тельской деятельности. Так, на рубеже нашего века
ДжД.Томпсон, добившись путем усовершенствования
экспериментальной установки отклонения катодных лу
чей в магнитном поле, интерпретировал этот факт как
свидетельство того, что катодные лучи содержат в себе
мельчайшие частицы вещества, масса которых значи
тельно меньше массы атома. Это открытие — открытие
электрона — было в равной мере результатом как экспери
мента, так и теоретического вывода, т.е. объяснением экспе
риментальных, эмпирических данных, которые, конечно,
допускали существенно различную интерпретацию.
Эксперимент обычно характеризуется как научно-ис
следовательская практика. Это правильно, если иметь в
виду, что такого рода практика представляет собой един
ство практической и теоретической исследовательской
деятельности. Эксперименты предполагают не только це
ленаправленный поиск, но и определенные теоретиче
ские положения, а также гипотезу, для проверки которой
собственно и проводятся эксперименты. Они основыва
ются на достижениях научной теории и они же, вместе с
тем, являются основанием для новых теоретических по
строений.
Эмпирическое исследование, взятое само по себе, не
может доказать необходимость, закономерность описы
ваемых им процессов. Однако, благодаря развивающему
ся взаимодействию эмпирического и теоретического
знания становится возможным такое эмпирическое исс
ледование явлений, которое, как бы преступая собствен
ные границы, открывает необходимые, закономерные
192
отношения между явлениями. Значительная часть зако
нов классической физики могут быть определены как эм
пирические законы. Правда, при этом следует
оговориться, что понятие эмпирического закона не имеет
строгой, общепринятой дефиниции. Но это нисколько не
умаляет значения этого понятия. Ясно, что эмпирический
закон представляет собой способ познания существен
ных, повторяющихся, отличающихся в границах опреде
ленных условий постоянством отношений, хотя в самой
объективной реальности, естественно, не существует раз
личия между эмпирическими и теоретическими закона
ми, так как понятия эмпирического и теоретического
носят гносеологический характер.
Если эмпирическое исследование выявляет опреде
ленные законы, то из этой констатации следует, что суще
ствуют и эмпирические теории. Понятие эмпирической
теории представляется парадоксальным, несовместимым
с разграничением между эмпирическим и теоретическим
знанием.
Но если учесть наличие существенно различных уров
ней эмпирического исследования, его теоретические
предпосылки и выводы, то это парадоксальное, на пер
вый взгляд, понятие становится не только приемлемым,
но и необходимым для характеристики перехода к теоре
тическому исследованию высокого уровня абстракции.
Гносеологический анализ как эмпирического, так и те
оретического знания выявляет многообразие присущих
им форм и уровней. Все они в большей или меньшей сте
пени характеризуются единством, взаимозависимостью
обоих основных типов знания. Домарксовские материа
листы отождествляли эмпирическое знание с чувствен
ными данными. Они подчеркивали зависимость теорий
от опыта, чувственных восприятий внешнего мира. Одна
ко ограниченное понимание эмпирического знания, ко
торое, конечно, не сводится к чувственным данным, но
включает в себя и обобщение, открытие определенных
закономерностей, приводило метафизических материа
13 Заказ № 1627 193
листов к отрицанию зависимости эмпирического знания
от теоретического.
Рационалистическая философия, напротив, отрицала
зависимость теоретического знания от эмпирического
исследования, поскольку теоретическое знание связыва
лось ею с априорными посылками (и более того, с врож
денными идеями), в то время как эмпирическое
исследование считалось чисто описательным, не способ
ным выявить формы всеобщности, присущие природе.
Таким образом, и рационалистическая философия, воз
водившая в абсолют ограниченный эмпиризм естество
испытателей XVII в., оказалась явно не способной
постигнуть внутреннюю взаимообусловленность эмпириче
ского и теоретического. Кант же своим учением о категори
альной структуре опыта, о формах всеобщности, присущих
познанию на всех его уровнях, наметил пути разрешения
противоречий между рационализмом и эмпиризмом. То
