к предметам, а их происхожде­

ния и характера.

Понятие трансцендентального существовало в докан-

товской философии. Схоласты называли трансцендента-

лиями определения высшего бытия, которое они

отождествляли с богом, такие определения, как благое,

истинное, прекрасное и т.д. Трансцендентальными отно­

шениями, соответственно этому, именовались отноше­

ния абсолютно необходимые, исключающие все

случайное1**. Кант отбрасывает схоластическое понима­

ние трансцендентального, сохраняя термин, по-видимо-

му, потому, что отношение априорного к опыту он

считает абсолютно необходимым, внутренне присущим

самому опыту, конституирующим последний*

Итак, с точки зрения Канта, ни рационализм, ни эмпи­

ризм не видят подлинной сущности и назначения апри­

орного знания, его отношения к опыту, отношения,

благодаря которому становятся возможными научные

обобщения, открытия законов природы, т.е. форм всеоб­

щности, необходимо присущих явлениям. Задача, следо­

вательно, заключается в. том, чтобы преодолеть эти

противостоящие друг другу односторонние концепции

путем их переработки и синтеза. Поставив эту реальную

задачу, вызванную к жизни прежде всего развитием есте­

ствознания, Кант не просто пересматривает рационали­

стическое понятие априорного, но также радикально

перерабатывает его. Этим, по-видимому, объясняется то

^ См.: Foulquie Р, Dictionnaire de la langue philosophique. P.,

1962. P. 433.

В ряде случаев Кант, отступая от нового, введенного им

гносеологического понятия трансцендентального, применяет

это понятие в традиционном, онтологическом смысле. Это

обстоятельство, затрудняющее понимание отдельных

положений ” трансцендентальной философии” Канта,

отмечают многие зарубежные и советские исследователи (см.,

напр.: Martin G. Immanuel Kant. В., 1969. S. 43). Укажем также

на монографии Абрамяна и Тевзадзе, цитируемые в данной

главе.

34

обстоятельство, что в историко-философских исследова­

ниях априоризм обычно излагается как учение Канта. Ап­

риоризм, несомненно, Является одной из основных черт

”критической философии”. Однако не следует упускать

из виду его связи с рационалистической традицией. Поэ­

тому, несмотря на бескомпромиссную критику рациона­

листических иллюзий относительно возможности (и

необходимости) сверхопытного (трансфизического) при­

менения категорий, Кант разделяет одно из основных за­

блуждений рационализма: убеждение в априорности

присущих познанию категорий, их принципиальной неза­

висимости от опьгга. Кант так же, как и рационалисты, был

убежден в априорности чистой математики. Впрочем, эту

‘иллюзию разделяли и эмпиристы, например, Юм.

Ограниченное понимание опыта, игнорирование его

исторического развития, так же как и отсутствие пред­

ставления о роли практики в познании, — все это делало

невозможным научно-философское понимание прису­

щих познанию форм всеобщности. Но отрицание тако­

вых означало отрицание возможности теоретического

знания, а значит, и науки в строгом смысле этого слова.

Этим объясняется общее как для рационалистов, так и для

ряда сторонников эмпиризма признание априорности

математической дедукции. Те же сторонники эмпиризма,

которые отвергали такую интерпретацию математики,

становились на позиции номинализма, который рассмат­

ривает общие понятия просто как собирательные имена,

названия для совокупности предметов, обладающих об­

щими признаками. Субъективистское истолкование об­

щего, обосновываемое номинализмом, несомненно

заключает в себе скептицистские тенденции, наглядно

проявившиеся в юмовском понимании причинности. Ап­

риоризм, который Кант противопоставляет эмпиризму

(и, в частности, номинализму), есть учение о гносеологи­

ческой объективности категорий. Однако априоризм, как

станет очевидным из дальнейшего изложения, остается

все же на почве субъективизма и агностицизма, несмотря

на свое учение об интерсубъективности форм всеобщно­

35

сти в мышлении и природе. Суть дела заключается в том,

что априоризм — рационалистическая форма гносеологи­

ческого субъективизма.

В противоположность рационализму Кант отвергает

тезис о врожденности априорных идей, принципов, по­

нятий. Утверждение, согласно которому категории, как

пишет Кант, представляют собой ” субъективные, врож­

денные нам одновременно с нашим существованием за­

датки мышления…”, несостоятельно, ибо ”в таком случае

категории были бы лишены необходимости, присущей их

понятию. В самом деле, понятие причины, например, вы­

ражающее необходимость того или иного следствия при

данном условии, было бы ложным, если бы оно основы­

валось только на произвольной, врожденной нам субъек­

тивной необходимости связывать те или иные

эмпирические представления по такому правилу отноше­

н и я ^ 1. Следует, однако, отметить, что кантовскому отри­

цанию концепции врожденных идей не хватает

обоснованности, поскольку кантовский априоризм, отри­

цая опытное происхождение идей, принципов, понятий,

которые рационалисты считали врожденными, не указы­

вает на происхождение априорных форм, ограничиваясь

признанием их необходимыми структурными формами

познавательной способности людей. Тем не менее вы­

ступление против теории врожденных идей имеет выдаю­

щееся философское значение: оно непосредственно

направлено (и это подчеркивает сам Кант) против теоло­

гических интенций этой идеалистической теории. Кроме

того, противопоставление априоризма концепции врож­

денных идей позволяло конкретно поставить вопрос об

отношении между формой и содержанием научных поло­

жений, обладающих аподиктической всеобщностью. От­

сюда, в частности, следовал вывод Канта о том, что

априорные формы мышления являются только формами,

но отнюдь не содержанием мышления. А этот вывод, если

не прямо, то косвенно, вел к постановке вопроса о воз- 1

11 Кант Я. Критика чистого разума / / Соч. Т. 3. С. 215.

36

можности априорных форм чувственности. Без положи­

тельного ответа на этот вопрос было бы невозможно при­

знание существования априорного знания, во всяком

случае в математике и математическом естествознании.

То обстоятельство, что ни в математике, ни в математиче­

ском естествознании не существует априорного, в дан­

ном случае несущественно, так как проблема прежде

всего состояла в том, чтобы выделить, осмыслить специ­

фику теоретического в этих науках.

Рационализм XVH-XVIII вв. характеризовал допускае­

мые им врожденные идеи как определенное содержание

знания, которое подлежит осознанию и логическому раз­

витию. Кант, выпупая против этого тезиса, настаивает на

том, что знание (если речь не идет о математике и ее при­

менении в естествознании) черпает свое содержание

лишь из чувственных восприятий. Следовательно, катего­

рии, сколь бы ни было велико их познавательное значе­

ние, представляют собой лишь форму знания. Касаясь

отличия эмпирического знания от априорного, Кант

разъясняет, что в явлениях «есть нечто такое, что никогда

не познается a priori и поэтому составляет истинное отли­

чие эмпирического знания от априорного, а именно ощу­

щение (как материя восприятия); следовательно,

ощущение есть, собственно, то, что никак нельзя антици­

пировать»12. Это положение является ограниченным

признанием правоты сенсуализма, ограниченным, по­

скольку речь идет об эмпирическом знании, в том числе и

о той его форме, которую мы назвали априорно-эмпири­

ческой. Однако как ни ограниченно это признание право­

ты сенсуализма, оно вполне достаточно для выявления

несостоятельности не только физико-телеологического,

но и любого иного метафизического «доказательства» бы­

12 Там же. С. 242. Подчеркивая чувственное содержание

знания, Кант заявляет в другом месте: ’’Нам действительно

ничего не дано, кроме восприятия и эмпирического

продвижения от данного восприятия к другим возможным

восприятиям” (Там же. С, 452). Такое понимание сенсуализма

несомненно тяготеет к его идеалистической интерпретации.

37

тия божьего, как это и показал Кант в ” Критике чистого

разума” и других своих произведениях.

Но кроме антитеологической тенденции, характерной

для всей кантовской полемики с рационализмом, это по­

ложение существенно также и как разграничение формы

и содержания знания, которому Кант правомерно придает

основополагающее гносеологическое значение. Такое

разграничение открывает возможность исследования ис­

торически совершающегося изменения формы знания,

развития его категориальной структуры. Сам Кант был да­

лек от такого исследования: формы знания, поскольку

они мыслились как априорные, представлялись ему по

природе своей неизменными. Однако уже продолжатели

Канта-Фихге, Шеллинг, Гегель — занялись исследованием

диалектического отношения между формой и содержани­

ем знания. Они показали, что формы знания носят содер­

жательный характер и, следовательно, относятся не

только к знанию, но и к самой познавательной деятельно­

сти. Абстрактному противопоставлению формы и содер­

жания знания, неизбежному для кантовской философии,

был положен конец. Гносеологическое исследование ка­

тегорий, которому в значительной мере посвящена ” Нау­

ка логики” Гегеля, позволяет понять органическую связь

между развитием познания и развитием его категориаль­

ных форм, т.е. по существу подрывает идеалистическое

представление об априорности этих форм.

Кантовское сведение категорий мышления к чистой,

априорной форме знания, поскольку его содержание

трактуется как имеющее опытное происхождение, заслу­

живает более подробного рассмотрения хотя бы уже по­

тому, что содержание и форма образуют отношение

противоположностей, которые превращаются друг в дру­

га. Кроме этого общего соображения, которое сплошь и

рядом совершенно выпускается из виду некоторыми ис­

следователями философии Канта, следует иметь в виду,

что Кант признает существование априорного познания.

Более того, именно априорное знание он считает важ­

нейшим содержанием науки. Именно поэтому Кант и ут­

38

верждал, что во всякой науке столько действительного

знания, сколько в ней математики. Не обязательно, ко­

нечно, соглашаться с этим чрезмерно категоричным ут­

верждением, несомненно недоучитывающим значение

неаксиоматического знания, но важно уяснить его внут­

реннюю связь с кантовским априоризмом, который

прежде всего основывается на гносеологической интерп­

ретации математики. И философия Канта — это обстоя­

тельство необходимо постоянно подчеркивать во

избежание ее неправильного понимания — и есть, собст­

венно, учение об априорном познании, его границах. По­

следнее обстоятельство особенно важно подчеркнуть как

принципиальное отличие кантовской философии от ра­

ционалистической. Последняя отрывала положения, счи­

тавшиеся ею априорными, от опыта, т.е. считала их

сверхопытными, не ограниченными содержанием налич­

ного или возможного опыта и, значит, беспредельными

по своему познавательному значению. Отсюда и происте­

кали теологические интенции и иллюзии рационалистов

XVII-XVIII вв. В отличие от них Кант указывает, что апри­

орное знание принципиально невозможно без чувствен­

ного созерцания и задача исследования, следовательно,

состоит в том, чтобы в границах самой чувственности

найти источник такого знания. О возможности этой но­

вой постановки проблемы априорного предшественники

Канта не задумывались.

Необходимо правильно понять основополагающий те­

зис Канта о том, что границы возможного опыта опреде­

ляют границы возможного применения априорных форм,

Именно в связи с этим тезисом постоянно возникает

вопрос: не является ли в таком случае априорное знание,

которому Кант придает основополагающее значение,

лишь познанием лишенных всякого содержания форм

мышления? Положительный ответ на этот вопрос был бы

неизбежен, если бы Кант считал априорными одни лишь

категориальные формы мышления. Но отличительной,

пожалуй даже важнейшей, особенностью кантовского ап­

риоризма (и это-то Кант считал своим выдающимся от­

39

крытием) является признание априорных чувственных

созерцаний, принципиально отличных от обычных созер­

цаний (восприятий) свойственной им всеобщностью и

необходимостью. Следовательно, когда Кант характеризу­

ет априорное как сами по себе бессодержательные фор­

мы знания, речь идет о категориях, которыми оперирует

мышление. Априорные формы чувственности, напротив,

содержательны, так как они — априорные чувственные со­

зерцания, из которых возникает вполне определенное

(прежде всего математическое) априорное знание. Одна­

ко и это чисто априорное, по определению Канта, знание

не выходит за границы возможного опыта.

Априористическое учение

о пространстве и времени.

Проблема априорного

по своему содержанию знания

Допущение априорных созерцаний не лишено опре­

деленных гносеологических оснований. Чувственные вос­

приятия различных индивидов (во всяком случае вос­

приятия одних и тех же предметов в одних и тех же

условиях) не являются только личными, субъективными

восприятиями. Они сопоставимы друг с другом, допускают

сравнительную оценку, проверку, корректировку. Это

значит, что чувственные восприятия и субъективны и

интерсубъективны, являются единством личного и обще­

ственного. Эта существенная определенность чувственных

восприятий может быть правильно понята и объяснена

лишь с точки зрения развития познания на основе разви­

вающейся практики. Поскольку Кант чужд гносеоло­

гическому историзму, ему остается лишь априористически

интерпретировать интерсубъективное, социальное в

чувственных восприятиях индивидов.

Кант утверждает, что в основе чувственных (эмпириче­

ских) восприятий лежат чистые априорные созерцания.

Таковы, по учению Канта, пространство и время, по­

скольку они наличествуют в каждом чувственном воспри­

40

ятии и, следовательно, обладают всеобщностью и необхо­

димостью, которая не может быть присуща эмпириче­

ским восприятиям. «Пространство и время мы можем

познавать только a priori, т.е. до всякого действительного

восприятия, и поэтому они называются чистым созерца­

нием; ощущения же суть то в нашем познании, благодаря

чему оно называется апостериорным познанием, т.е. эм­

пирическим созерцанием»1^.

Учение об априорности пространства и времени — важ­

нейшее основоположение «критической философии».

Необходим поэтому его обстоятельный анализ, так как

именно это учение и исторически (начиная с докторской

диссертации 1770 г.) и логически составляет отправной

пункт всей системы Канта.

Итак, эмпирическое созерцание, полагает Кант, не мо­

жет дать представления о необходимой, безусловной все­

общности пространства и времени, несмотря на то что

все без исключения явления воспринимаются нами как

пребывающие в пространстве и времени. Невозможно

даже мысленно изъять явления из пространства и време­

ни; последние же вполне мыслимы безотносительно к яв­

лениям, т.е. как чистые аподиктические всеобщности. Эта

имманентность пространства