предложенная немецким философом дедукция, которая стремилась быть систематической (в отличие от эмпирической дедукции Канта и от априорной дедукции Фихте) и примирить множество с абсолютным единством, не преуспевает в этом. И это происходит из-за того, что Гегель «трактует категории как понятия, которые необходимо постичь, а не как понятия, которые необходимо реализовать» [1].
1 Gentile G. La riforma della… P. 230.
В джентилеанской терминологии — это диалектика домысленных мыслей, т.е., по сути дела, не диалектика (поскольку помысленное как таковое не развивается и не диалектизируется — и, стало быть, в нем отсутствуют единство и жизнь).
Единство же, по Джентиле, может быть дано лишь мыслью в акте; а это значит, что единственная категория — это духовный акт. Остальные категории не могут быть определены, потому что мысль — это непрерывное самоопределение; они не могут быть дедуцированы, потому что мысль — это непрерывная дедукция; они не могут быть перечислены, потому что переходы мысли бесконечны и бесчисленны. Поэтому «все акты мысли, когда они не рассматриваются как простые факты, суть один-единственный акт»; и в силу этого, считает итальянский философ, «категории бесконечны по количеству как категории мысли, рассматриваемой как помысленное (история); и суть одна-единственная бесконечная категория как категория мысли в ее актуальности» [2]. Поскольку основной и единственной категорией в философии Джентиле является акт в действии, или акт в акте, постольку его концепция получает название «актуализм».
2 Ibid. P. 15.
Рассмотрим подробнее, каковы сущностные черты и особенности данной философии. Прежде всего, актуализм сводит все к мысли — но не к мысли «отдельно взятого человека, рожденного от женщины и предназначенного умереть» [1]. Следовательно, эта мысль есть Мысль, т.е. универсальная (единая и бесконечная) мысль, или божественная мысль. Эту Мысль можно также назвать Духом, или Субъектом, или Я. Раз Мысль есть акт — акт универсальный, бесконечный, творческий, творящий себя и свое иное, — то «она не субстанция». По мнению Джентиле, должно освободиться от категории субстанции — как, впрочем, и от категории бытия, являющейся самой абстрактной. Поэтому всю гегелевскую дедукцию, которая шла от абстрактного к конкретному (от бытия к Идее), следует считать ложной, ибо «от абстрактного к конкретному нет перехода». Напротив, существует процесс перехода от конкретного к абстрактному — как вечный процесс перехода от мысли в акте к помысленной мысли.
1 Gentile G. Introduzione alia filosofia. P. 236.
Если Дух — единство, то не может быть простого единства, которое было бы пустым единством, или ничем; истинное единство являет себя лишь в своей противоположности, каковой оказывается множество. Единство без множества статичное единство, исключающее всякое движение и развитие; и, дабы развитие было возможным, необходимо, чтобы само единство, которое есть тождество, включало свое иное, т.е. различие. Итак, «единство духовного акта, — считает Джентиле, — включает различие, осуществляется через различие» [1]; и поэтому актуализм никогда не отрицал различия, в чем его порой незаслуженно обвиняли.
1 Gentile G. Introduzione alia filosofia. P. 245.
Какие же различия присущи Духу? Прежде всего, как мы уже отмечали, Дух как Мысль разделяется Джентиле на мысль мыслящую и мысль помысленную: первая — это мысль в акте, т.е. сам процесс мышления; вторая — продукты мышления, т.е. то, что из акта превратилось в факт. Эти два момента мысли диалектически связаны и порознь не существуют.
Вторым разделением является бином «субъект — объект». Дух может развиваться, лишь непрерывно отрицая свою противоположность — природу (которая, однако, не является самостоятельной — и, следовательно, полностью отличной от Духа, — а, напротив, предстает как неотъемлемый диалектический момент Духа — и, стало быть, также как Дух).
Поскольку актуализм не допускает объекта мысли, который не был бы продуктом самой мысли; не допускает ничего, предшествующего мысли, постольку последняя все создает из самой себя и одновременно познает самое себя. Таким образом, она — и самосотворение (autoctisi), и conceptus sui, или постижение себя (autoconcetto). А это значит, что «мышление есть изначальный принцип, из которого все происходит и к которому все возвращается».
И коль скоро Дух есть акт, а не факт, он не может выступать то как интеллект, то как воля; но в процессе своей деятельности познает и действует одновременно, будучи при этом всегда интеллектом как воля и наоборот. Короче говоря, различия в Духе преходящи, они то возникают, то исчезают, беспрестанно сменяя друг друга; единство же остается постоянным. Различия, появляющиеся в ходе непрерывного становления, тут же впадают в неразличенность, из которой незамедлительно возникают новые различия (а им уготована такая же судьба). И так как все сливается в вечно движущийся поток и тонет в нем, то логика, отождествленная с феноменологией, превращается в актуализме в историю, в которой различия, хотя они и имеют место в духовном процессе, возникают уже не как типичные и с необходимостью следующие друг за другом ступени, а как конкретные (эмпирические) неповторимые различия, беспрерывно сменяющие друг друга. Таковы, в общих чертах, основные положения актуалистической философии.
Подводя итог своих изысканий относительно гегелевской диалектики, Джентиле указывает на два присущих ей, с его точки зрения, порока: во-первых, она предстает «скорее как диалектика помысленного, чем как диалектика мышления»; и, во-вторых, в ней Мысль выводится из Природы, а последняя из Логоса, в то время как, по мнению итальянского философа, надо, напротив, выводить из Мысли и Природу, и Логос, т.е. актуальная Мысль должна быть беспредпосылочной.
Несмотря на то что Кроче и Джентиле создавали свои концепции, подвергая критической переработке гегелевскую диалектику, подходы их во многом разнились: Кроче, растворив Мировой Дух в Истории, создал концепцию «Абсолютного историзма»; Джентиле же, сведя Абсолютную Идею к Мысли в акте, разработал теорию актуализма. Такое различие в трактовке гегелевской диалектики предполагало возможность возникновения между двумя философами разногласий, которые в том же 1913 году переходят в открытую полемику.
В ноябрьском номере «La Voce» Кроче напечатает статью «Об актуальном идеализме», на которую Джентиле даст ответ уже в следующем номере, вышедшем в декабре. Так между двумя неоидеалистами, по словам Э. Гарэна, возникает «напряженный диалог», предназначенный перевернуть всю итальянскую культуру. Суть этого «напряженного диалога» (а точнее, спора) состояла в разном подходе к трактовке Духа. Ибо, хотя оба мыслителя исходили из того, что единственной реальностью является Абсолютный Дух как некое имманентное божество, принцип деятельности последнего и его структуру они понимали по-разному.
В то время как в концепции Джентиле единство Духа является изначальным по отношению к присущим ему различиям, у Кроче упор делается на различия, хотя и в их единстве. Рассматривая связь дистинктов (различий) как круг, он дополняет свою теорию идеей «приливов» и «отливов», которая предполагает, что в определенные исторические периоды та или иная форма духа становится доминирующей («прилив»), а затем утрачивает свое первенство («отлив») и заменяется другой. Но в любую эпоху все формы Духа присутствуют одновременно, хотя активность их различна. Джентилеанское абсолютное растворение всех различий в акте, т.е. в мысли, мыслящей hie et nunc, согласно Кроче, оказывается погружением в непосредственный опыт — в настоящее, лишенное всяких оппозиций и поэтому неподвижное. Вот почему он обвиняет актуализм в мистицизме и эмпиризме. Джентиле, в свою очередь, считает, что крочеанское учение о «дистинктах» основывается не на диалектическом, а на формально-логическом принципе, и упрекает его автора в забвении диалектики и «натурализме».
Вторым пунктом разногласий между двумя философами стало понимание соотношения в Духе теоретической и практической деятельности. Уже в своей «Эстетике» Кроче выдвигает принцип несводимости теоретической и практической деятельности, которого он будет строго придерживаться и в последующих своих работах. В пику ему Джентиле считал, что всякая попытка провести жесткую разграничительную линию между познанием и практической деятельностью несостоятельна, ибо обе они являются производными чистого акта мысли унитарного и всеохватывающего по своей природе и, в силу этого, неделимого.
И наконец, третий пункт спора неоидеалистов касался понимания специфики заблуждения и зла. Джентиле считал, что последние суть фикции, потому что реально существует лишь мысль в акте, являющаяся всегда истиной и добром. А в качестве зла и заблуждения нами может рассматриваться лишь то, что уже было помыслено и отошло в прошлое — и тем самым из конкретного превратилось в абстрактное. Кроче подобный подход считает неправильным и абсурдным (ибо если бы заблуждение и зло относились к прошлому, то какой смысл был бы бороться с ними?). С его точки зрения, заблуждение существует не самостоятельно, а лишь в истине, которая его исправляет, — точно так же, как и зло существует лишь в совести, которая испытывает угрызения и, в силу этого, искупает вину. А поскольку заблуждение и зло «входят в процесс преодоления», «коррекции», «катарсиса», они всегда наличествуют в настоящий момент и не могут быть отнесены к прошлому. Все это значит, что критика заблуждений и искупление зла «являются борьбой не против прошлого, вчерашнего, а против того, что есть во мне… и что должно быть мною побеждено» [1].
1 Цит. по: Lancelotti М. Сгосе е Gentile: la distinzione е l’unita dello spirito. Roma: Studiura, 1988. P. 118.
Итак, уже в процессе разработки собственных философских концепций между Кроче и Джентиле возникают существенные разногласия относительно понимания деятельности Духа и его структуры. И объяснялось это во многом складом ума обоих мыслителей, ибо первый был больше метафизик, чем историк, а второй больше историк, чем метафизик. Мучимый единством Духа в его диалектической драме, Джентиле больше мистик, чем рационалист, и даже, можно сказать, в большей степени фихтеанец, чем гегельянец; Кроче же, склонный все видеть в историческом ракурсе, больше занят рассмотрением различных форм Духа и их смены, чем его внутренними муками. Будучи по своему складу ума дальше от иррационализма и мистицизма, чем Джентиле, он, естественно, не мог принять многие выводы последнего — и поэтому порой высказывал весьма нелестные замечания в адрес актуализма (в частности, подчеркивая, что мыслящая мысль в джентилеанской концепции «была не мыслью, а слепой витальностью, помешавшейся на чем-то похожем на похотливость в отношении самой себя…», и что реформа гегелевской диалектики у Джентиле «на деле состояла в вычеркивании всего, что было рационального у Гегеля, и в установлении царства иррационального» [1].
1 Сгосе В. Nuove pagine sparse. 2 voll. Bari: Laterza, 1966. Vol. 2. P. 200.
Из этого следует, что совершенно ошибочно считать создателя актуализма последователем и продолжателем Кроче. На деле позиции двух мыслителей различались в существенных пунктах уже в период построения их концепций — и чем дальше, тем больше отдалялись друг от друга. Но, несмотря на это, столь
