уже больше не абстрактная теория, предполагающая в качестве предпосылки человеческую жизнь, ибо, скорее, творит ее. И по отношению к понятию мысли, в котором растворяется понятие философии, также ясно: не может больше сохраняться и не имеет больше смысла обычное разделение теории и практики, посредством которого обыкновенно отличают один класс от другого класса актов мысли (кои, напротив, нужно ассимилировать и поставить все в один ряд — по крайней мере, когда хотят не рассматривать их извне, а понять в их внутреннем значении и в их духовной ценности).
6. УНИВЕРСАЛЬНОСТЬ ЧЕЛОВЕКА
Но человек, это мыслящее существо, которое является: самосознанием; теоретической, поскольку она практическая, и практической, поскольку она теоретическая, личностью — не единичный, особенный человек. Или, скорее, он особенный человек потому именно, что не таков (или таков, но недостаточно), каким должен быть и стремится быть: поскольку он не говорит так, чтобы выразить что-то, что могло бы привлечь внимание; поскольку он не действует так, чтобы его деятельность имела значение, — одним словом, поскольку он не мыслит. Мыслить — значит преодолевать партикулярность и универсализоваться; т.е. быть, говорить, действовать, рассуждать так, чтобы говорящий, действующий, рассуждающий субъект реализовал что-то универсальное (живой эстетический, моральный, логический — закон). Поэтому ему удается, говоря, выразить что-то человеческое, присутствие которого все чувствуют в самих себе и в выражении которого в силу этого все склонны, естественно, принять участие и попользоваться им, как своей собственной вещью [1].
1 См. предыдущую главу.
И то же говорят о действии и рассуждении — поскольку человек, по мере того как он мыслит и проживает свою жизнь мысли, освобождается также от той ограниченности, в силу которой его личность кажется сначала отделенной от других физически и морально. И поэтому человек действительно политическое животное: его мысль — чужая, но — и его собственная, поскольку социальна, универсальна, — мысль людей, которые являются таковыми для него, и мысль мира. С детства до самого преклонного возраста он все больше впитывает в себя эту социальную и универсальную реальность и проникается ею. История это то существование индивида в универсальности мира, благодаря которой ребенок, рожденный и выросший в Италии, станет говорить на итальянском языке, его языке, поскольку это язык его народа: он будет мыслить (теоретически и практически) как итальянец — как человек, но человек-итальянец.
Актуальное существование есть историческое существование, индивидуализированное в какой-то форме, являющейся языком и обычаями, учреждениями и законами, традициями и моральными принципами, воспоминанием и надеждой, благодаря которым человек — это нация, а нация в конкретных характерных чертах — государство.
7. ПОНЯТИЕ ГОСУДАРСТВА
Государство — это нация, сознающая свое историческое единство. Это сам человек, поскольку он реализуется универсально, специфицируя свою универсальность в определенной форме. Эта спецификация необходима, как необходимо то, чтобы говорящий пользовался определенными словами. Форма, в которой специфицируется дух народа, сложна; и здесь не место проводить анализ всех ее элементов. Но ни один из элементов, материальных или моральных, принадлежащих жизни народа, не чужд этой совершенно духовной форме (накладывающей свой отпечаток на самосознание нации, являющейся государством) — будь то мысль и действие; осознание того, что есть; воля к тому, что должно быть. Человек, который в своей неповторимой личности чувствует себя чуждым такой форме — историческая абстракция: он может быть преступником, нарушающим закон Родины; он может быть аморальным типом, который не чувствует в своем сознании пульсацию универсального сознания.
8. ИНТЕРИОРНОСТЬ ГОСУДАРСТВА
Ясно, что это государство имеет внутреннее существование, и все его внешние проявления (территория; карающая сила власти; люди, представляющие различные полномочия государства, и т. д.) извлекают свою ценность из воли, которая их признает и требует как необходимые и конститутивные элементы исторической и актуальной формы государства. И нужно относить себя к этой интериорности и строго понимать ее, чтобы получить представление об этическом характере государства, которое столь часто дает основание для неверных истолкований и странных экивоков. Ибо государство в своей сущностной интериорности — не только этическая воля, но и вообще самосознание; и, стало быть, полная и совершенная человечность. Напротив, нередко государство подменяют правительством и, более того, физическими лицами, в которых воплощено это правительство. И не видят, что данные лица и само правительство — не государство, а только элементы формы, в которой осуществляется государство.
9. ДИАЛЕКТИЧЕСКИЙ ХАРАКТЕР ГОСУДАРСТВА
Но главная трудность, препятствующая четкому пониманию этического и вообще духовного характера государства, — статичная и абсолютно механическая связь, в которой представляют гражданина и государство: связь особенного и универсального. Отсюда выводят, что особенное — это особенное, а не универсальное; и наоборот. И каждый из двух элементов строго и несводимо противопоставляется другому. Тогда как эти два элемента, понимаемые подобным образом, — две абстракции. А конкретное — их диалектическое единство, т.е. особенное, которое становится универсальным. Становится, но не является непосредственно. Так что универсальное всегда есть — и его никогда нет. И то, что гражданин может найти перед собой как свой противоположный элемент, всегда является не государством, а тем, что еще не государство — тем особенным, которое он и в самом деле отвергает, потому что оно ограничивает его личность. Истинное государство, напротив, не ограничивает, а расширяет; не подавляет, а возвышает личность гражданина; не угнетает, а освобождает ее.
Государство, разумеется, никогда не является совершенным государством. Но всякое усилие, совершающееся, чтобы изменить форму, в которой состоит государство, подчиняется логике, заставляющей каждого человека искать свою жизнь в универсальном и в свободе. Это усилие не было бы, впрочем, возможно, если бы государство, при всем своем несовершенстве, не являлось волей самого гражданина (которая, будучи неудовлетворенной, стремится к более адекватной форме) — особенной волей, которая имеет в себе силу стать универсальной, волей всех.
10. ПРОТИВОРЕЧИЕ, ИММАНЕНТНОЕ МЕХАНИЧЕСКОМУ ПОНЯТИЮ ГОСУДАРСТВА
Только тот, кто останавливается на этой статичной концепции государства и гражданина, может понимать государство как силу, которая является не свободой, но ограничением свободы (негативное понятие государства), и приписывать ему деятельность, направленную на повелевание материальными благами, т.е. определяющую посредством права исключительно экономическую жизнь человека. Но тот, кто пользуется этим механическим и экономическим понятием государства (являющимся традиционным католическим понятием), склонен затем — с противоречием, которое есть явная и решительная самокритика — желать, чтобы само государство одухотворялось и поднималось к высшим моральным и религиозным идеалам. Абсурдное подчинение! — если тот, кого побуждают подчиняться, не был бы в состоянии оценить эти идеалы — и, стало быть, не обладал бы уже моральным и религиозным сознанием. Так отнимают одной рукой то, что отдают другой. В действительности непризнание этического характера государства осуществляется лишь посредством противопоставления государству, которое не является этическим, этического государства (последнее чувствует реализующимся даже тот, кто не признавал этичность государства). Церковь, как высшее государство, которое включает в себя земное и материальное (говорят: чисто человеческое) государство, не признает этическую ценность этого более низкого и подчиненного государства (являющегося, по рассмотрении, не истинным, а просто абстрактным государством, конкретность которого, напротив, — в церкви).
11. В КАКОМ СМЫСЛЕ ГОСУДАРСТВО ИМЕЕТ ДОКТРИНУ
Государство, как личность, не аморально и не агностично. Nihil humanum a se alienum pu-tat* — потому, что и в самом деле его не существует, если нет истинного человека.
Не быть агностичным — значит иметь доктрину, определенное содержание сознания. И эта доктрина, как сущностный элемент личности государства, является основой права обучать и воспитывать, которое принадлежит государству. У него есть право обучать, потому что оно имеет доктрину, знает цель нации, знает ценность этой цели; и оно знает ее не абстрактно, но в связи с прошлым, и с актуальным настоящим, и с живыми и вечными силами нации, поскольку res sua agitur*. И оно всегда имеет право обучать того, кто учит: таков закон самого духа, который давал и всегда будет давать авторитет и право на воспитательное воздействие тому, кто знает, над тем, кто не знает, и тому, кто знает больше, над тем, кто знает меньше.
Поэтому государство открывает школы — и, стало быть, предписывает программы и устраивает экзамены. Это — право, вытекающее из его сущности. Но сие не значит, что существует догматически определенная истина государства, которая бы попирала всякую свободу мысли в школах и в гражданах. Более того: это значит как раз противоположное — и по двум причинам:
— во-первых, государство (по крайней мере, легитимное государство) и есть то самое универсальное самосознание, с которым отождествляется самосознание гражданина; и жизнь государства состоит как раз в непрерывном и постепенном процессе такого отождествления, являющегося процессом, благодаря которому человеческое самосознание становится универсальным, осуществляясь исторически; и, стало быть, в противном случае эта догматическая и закостенелая истина была бы не истиной, внешней человеку и ограничивающей его свободу, но истиной самого гражданина;
— во-вторых, если государство не агностично, оно должно обладать подлинной и ясной истиной — истиной, которая является истиной. Его доктрина не может быть чем-то закостенелым и установленным раз и навсегда: ничто очевиднее не претит сущности мысли и всякой доктрины.
12. ДВИЖЕНИЕ ГОСУДАРСТВА И ДВИЖЕНИЕ ЕГО ДОКТРИНЫ
Государство, понимаемое спиритуалистически, и его доктрина умопостигаемы лишь в их свободном движении. Государство формируется, непрерывно обновляясь; и поскольку оно (в своей внутренней природе) — мысль, ему принадлежит это самое сотворение себя мыслью. Что ему действительно свойственно — так это быть непрерывным процессом самосотворения (благодаря которому самые незыблемые истины не сохраняются без размышления — вновь и вновь обновляющегося и то и дело обновляющего понимание и суждение, замечая их все новые аспекты и открывая их во все новом свете). Истина, несмотря на все наши намерения и желания видеть ее всегда в вышине — неподвижной, над всякой альтернативой субъективных мнений, — в действительности живет в мысли, лишь историзируясь и принимая участие в исторической природе мысли. И поэтому — обратите внимание! — она не искажается и не деградирует, а, напротив, живет и несет свою божественную ценность в любой момент жизни мысли. Если истина догматизируется, освящая себя в неприкосновенных формулах, — слагается история догм, касающаяся не только генезиса их, но и истолкования, через которое они заставляют ощутить действие истины, замкнутой внутри них и увековеченной.
13. КРИТИЧЕСКИЙ ХАРАКТЕР ГОСУДАРСТВА И ЕГО ДОКТРИНЫ
И если дело обстоит так, истина в последней инстанции не догматична, а критична — как критично (а не догматично, т.е. исторично) также и государство, обладающее истиной, поскольку делает то, что делает и отдельно взятый человек, как он абстрактно понимается обыденной мыслью (а именно — не убивает свою истину, заставляя ее
