слои населения в самой Франции.

Следовательно, мы можем сказать, что подавляющее большинство идей, особенно идей, связанных с органи­зацией общества, является классовыми идеями, идеями господствующего в обществе класса, который навязывает их остальной части общества посредством находящегося в его распоряжении аппарата пропаганды, с помощью своего контроля над образованием и своей власти карать за враждебные идеи, прибегая к судам, увольнениям и другим подобным мерам. Это вовсе не означает, что господствующий класс говорит себе: «Вот идея, которая, конечно, не истинна, но мы заставим других людей поверить в нее или по крайней мере не отрицать ее открыто». Напротив, господствующий класс, как правило, не изобретает подобные идеи. Идеи появляются на почве реальной жизни: действительная власть феодалов или богатых промышленников, пожалованных в пэры, — это материальная основа для возникновения идеи, что «дворяне» стоят выше других людей. Но если эта идея уже возникла и укоренилась, господствующему классу важно быть уверенным в том, что каждый принимает ее; ибо если народ не принимает данную идею, это означает, что он не будет поступать в соответствии с ней; например, он может подвергнуть сомнению божественное право короля (а может быть, не остановится даже перед тем, чтобы отрубить ему голову). Таким образом, господствующий класс в любой период и в любой стране (не только в современных Соединенных Штатах) делает все возможное для того, чтобы предотвратить распространение «опасных мыслей».

Однако могут задать вопрос: если идеи вторичны, если всегда первичное значение имеют материальные изменения в способе производства, то как могут возник­нуть какие-либо «опасные идеи»? Словом, как могут люди думать о новом способе производства прежде, чем он действительно возникнет?

Дело в том, что они не могут думать о новом способе производства, прежде чем не созреют условия для его возникновения. Но когда эти условия созрели, люди вынуждены, думать о новом способе производства в силу, возникающего противоречия между старыми производ­ственными отношениями и новыми производительными силами.

Например, действительный рост производства на основе наемного труда и необходимость продавать продукты с целью получения прибыли заставляли капиталиста раннего этапа развития буржуазного общества резко выступать против феодальных ограничений в торговле. Отсюда — идея свободы от ограничений, идея участия в установлении системы налогов и т. д. Это было еще не капиталистическое общество, но условия для ка­питалистического общества возникли, и родились буржуазные идеи.

Хотя идеи могут возникнуть только из материальных условий, но когда они возникают, то, естественно, оказы­вают влияние на действия людей и, следовательно, на ход событий. Идеи, опирающиеся на старую систему производства, реакционны: они тормозят действия людей; вот почему господствующий класс в любой период делает все возможное, чтобы распространить эти идеи. А идеи, опирающиеся на новые условия производства, прогрессивны: они стимулируют действия, которые ведут к созданию новой системы; вот почему господствующий эксплуататорский класс считает их опасными. Так, идея о том, что плоха та социальная система, при которой уничтожаются продукты питания с целью поддержания высоких цен в то время, когда огромное количество людей голодает, — эта идея, несомненно, является «опасной». Она приводит к идее о такой системе, при которой производство имеет своей целью потребление, но не прибыль, а это ведет к организации социалистических и коммунистических партий, развертывающих работу по осуществлению мер, ведущих к созданию новой системы, к построению социализма.

Марксистская концепция общественного развития (известная как «исторический материализм») не является поэтому материалистическим «детерминизмом»- теорией, согласно которой действия человека абсолютно определяются материальным миром, окружающим его. Напротив, действия человека и материальные изменения, вызываемые этими действиями, представляют собой частично продукт материального мира, находящегося вне его, и частично продукт его собственных знаний относительно того, каким образом можно осуществлять контроль над материальным миром. Но эти знания он получает лишь посредством опытного познания материального мира, который, так сказать, выступает первым. Он познает материальный мир не абстрактным путем, сидя в кабинете, а в процессе производства вещей, необходимых ему для жизни. И по мере того, как он расширяет свои знания, изобретает новые методы производства и применяет их, старые формы организации общества становятся тормозом, препятствующим полному использованию новых методов производства. Эксплуатируемый класс узнает об этом из самой жиз­ненной практики, он борется сначала против отдельных зол, отдельных препятствий, создаваемых старой формой общественной организации. Однако он неизбежно втягивается в общую борьбу против правящего класса, чтобы изменить самую систему.

Вплоть до определенного момента весь процесс раз­вития новых производительных сил в недрах старой си­стемы протекает бессознательно и непланово, так же как и борьба против прежних форм общественной организа­ции, которые сохраняют старую систему. Но всегда на­ступает такой этап, когда становится ясно, что прежние классовые отношения являются тормозом, препятствую­щим полному использованию новых производительных сил; именно на этом этапе начинается сознательное действие «класса, будущее которого находится в его соб­ственных руках».

Что же касается процесса развития производительных сил, то уже больше нет причин, чтобы он был бессознательным и неплановым. Человек накопил доста­точно опыта, достаточно знаний о законах изменения общества, чтобы сознательно и планомерно перейти к следующему этапу и создать общество, в котором производство будет сознательным и плановым. Энгельс пишет об этом этапе следующее:

«Объективные, чуждые силы, господствовавшие до сих пор над историей, поступают под контроль самого человека. И только с этого момента люди начнут вполне сознательно сами творить свою историю…» [К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные произведения, т. II, Госполитиздат, 1955, стр. 143]

Глава III. Капиталистическое общество

Значительную часть своей жизни Маркс посвятил изучению капитализма — способа производства, который пришел на смену феодализму в Англии и в течение прош­лого столетия утвердился во всем мире. Целью иссле­дований Маркса было открытие «закона движения» ка­питалистического общества. Капитализм существовал не всегда, он вырастал постепенно; во времена Маркса он был иной, чем в эпоху «промышленной революции» в Англии в конце XVIII века. Задача была не в том, чтобы просто описать капиталистический способ производства, существовавший во времена Маркса; надо было проанализировать, почему и в каком направлении изменяется капитализм. Такой подход к вопросу был новым. Другие экономисты брали капитализм таким, как он есть, и описывали его, словно это была вечная, неизменная система.

С точки зрения Маркса этот способ производства, как и все другие в истории, претерпевает изменения. Так как он смог проследить действительный путь развития капи­тализма, то результатом его работы было не просто опи­сание этой системы, но и научное предвидение ее раз­вития.

Феодальный способ производства постепенно уступил место производству ради прибыли, которое является не­отъемлемым признаком капитализма. Производство ради, прибыли предполагает два необходимых условия: во-первых, чтобы кто-то имел возможность купить средства производства (ткацкие станки, прядильные машины и т. п.), и, во-вторых, чтобы были люди, лишенные средств производства, не имеющие средств к существованию. Иными словами, должны быть «капиталисты», владеющие средствами производства, и рабочие, для которых единственная возможность поддержать свое су­ществование заключалась в работе на машинах, принад­лежащих капиталистам.

Рабочие производили вещи не непосредственно для себя или для личного пользования своего нового «гос­подина», капиталиста, а для того, чтобы последний мог продать их и получить деньги. Вещи, произведенные таким образом, называются «товаром», то есть предметами, произведенными для продажи на рынке. Рабочий получал заработную плату, предприниматель получал прибыль — нечто такое, что оставалось после того, как потребитель заплатил за товар, и после того, как капиталист выплатил заработную плату, оплатил стоимость сырья и другие издержки производства.

Каков источник этой прибыли? Маркс подчеркивает, что им не может быть продажа капиталистом продуктов по цене выше их стоимости — это значило бы, что все капиталисты постоянно обманывают друг друга и там, где один получает «прибыль» такого рода, другой неизбежно терпит убыток, что прибыли и убытки взаимно уравновешивают друг друга, не давая общей прибыли. Отсюда следует, что рыночная цена предмета должна уже включать в себя прибыль, что прибыль должна возникать в процессе производства продукта, а не его продажи.

Поэтому изучение этого вопроса должно привести к анализу процесса производства, чтобы проверить, есть ли в производстве какой-либо фактор, который делает цену выше стоимости.

Но сначала надо выяснить, что мы понимаем под «ценой». В разговорном языке слово «цена» может иметь два совершенно различных значения. Оно может означать, что использование чего-то представляет собой ценность с точки зрения какой-то личности: например, стра­дающий от жажды человек «ценит» питье; определенное явление может представлять для кого-то «духовную ценность». Но это слово мы повседневно используем и в другом смысле: цена вещи, купленной на рынке любым покупателем у любого продавца, есть то, что известно как «меновая стоимость» вещи.

Правда, даже в условиях капиталистической системы отдельные вещи могут быть произведены для определенных покупателей по специально установленной цене; но Маркс рассматривал нормально-функцио­нирующее капиталистическое производство — систему, при которой миллионы тонн самой разнообразной продукции производятся для рынка вообще, для любого по­купателя. Чем определяется нормальная «меновая стои­мость» продукции? Почему, например, метр ткани имеет большую меновую стоимость, чем булавка?

Меновая стоимость измеряется в деньгах; вещь «стоит» определенную сумму денег. Но что дает возможность сравнивать вещи друг с другом по стоимости, будь то с помощью денег или путем прямого обмена? Маркс подчеркивал, что вещи можно сравнивать таким образом лишь в том случае, если они имеют какой-то общий фактор, который в одних вещах больший, в других меньший; это и делает сравнение возможным. Этим общим фактором, очевидно, не является вес, цвет или какое-либо другое физическое свойство; им не является и «потребительная стоимость» (необходимые продукты питания имеют значительно меньшую меновую стоимость, чем автомашины) или какая-нибудь другая абстракция. Есть лишь один фактор, общий для всех вещей, — то, что они созданы человеческим трудом. Вещь имеет тем большую меновую стоимость, чем больше человеческого труда было затрачено на ее производство; меновая стоимость определяется «рабочим временем», затраченным на производство каждого предмета.

Но при этом имеется в виду, конечно, не индиви­дуальное рабочее время. Когда вещи продаются и поку­паются на общем рынке, их меновая стоимость как индивидуальных изделий выравнивается и меновая стои­мость каждого конкретного метра ткани определенного веса и качества определяется средним «общественно необходимым рабочим временем», затраченным на его производство.

Если такова общая основа меновой стоимости вещей, произведенных в условиях капитализма, то чем опреде­ляется размер заработной платы, выплачиваемой действительному производителю, рабочему? Маркс ставит вопрос именно так: что есть общего между вещами, про­изведенными в условиях капитализма, и рабочей силой при капитализме, которая, как нам известно, тоже имеет меновую стоимость? Такой фактор только один, он, как мы видели, определяет меновую стоимость обычных то­варов,- это рабочее время, затраченное на их произ­водство. Что понимается под рабочим временем, затра­ченным на производство рабочей силы? Это время (среднее «общественно необходимое» время), затрачен­ное на производство