в Европе в прошлом веке, и за расширение демократических прав в тех странах, где автократия была уже уничтожена. В то же время он считал, что до тех пор, пока контроль над государством (в том смысле, как это упоминалось выше) остается в руках автократии или класса капиталистов, демократия не является ни прочной, ни эффективной. Только тогда, когда рабочий класс сможет победить и разбить капиталистическую государственную машину, только тогда он сможет подняться до положения правящего класса и тем самым выиграть «битву за демократию». Другими словами, народ сможет стать действительно руководящей силой лишь после того, как будет уничтожено вооруженное препятствие на его пути — капиталистическая государственная машина. Но недостаточно победить и разбить государственную машину предыдущего правящего класса. Рабочему классу, как указывал Маркс, необходимо создать свою собственную государственную машину — свой собственный централизованный аппарат насилия для окончательного подавления класса капиталистов и защиты новой системы от внутренних и внешних нападений.

Более того, рабочему классу необходимо установить свою собственную форму правления, в корне отличную от известных форм правления капиталистического общества, поскольку отлична сама ее цель. Марксу это стало ясно после опыта Парижской Коммуны 1871 года, которая отличалась следующими особенностями: она была «не парламентарной, а работающей корпорацией, в одно и то же время и законодательствующей и исполняющей законы» [К. Маркс и Ф. Энгельс. Избранные произведения, т. I, стр. 477]; члены ее могли быть отозваны своими изби­рателями в любое время; «Начиная с членов Коммуны, сверху донизу, общественная служба должна была ис­полняться за заработную плату рабочего» [Там же]; должност­ные лица и судьи избирались и могли быть в любое время отозваны по решению своих избирателей. Старая постоянная армия была заменена «Национальной гвар­дией, главную массу которой составляли рабочие» [Там же]. Сущность этих и других характерных черт Коммуны за­ключалась в том, чтобы управленческий аппарат, аппарат насилия и подавления, передать в руки рабочего класса, то есть обеспечить над ним контроль рабочего класса в противоположность капиталистическому контролю, который фактически осуществлялся над старым аппаратом. Эта новая форма государства обеспечила победу в «битве за демократию», так как она в огромной степени расширяла участие простого народа в действительном контроле над своей собственной жизнью. Еще Энгельс, говоря о Парижской Коммуне, писал: «Это была диктатура пролетариата». Есть ли какое-либо противоречие между двумя высказываниями о Коммуне: что она означала огромное расширение демократического контроля по сравнению с парламентарной демократией при капитализме, с одной стороны, и что это была диктатура пролетариата- с другой? Нет. Это просто две стороны одной и той же вещи. Для того чтобы выполнить волю подавляющего большинства народа, было создано новое, подлинно демократическое государство, но выполнить волю народа оно могло лишь при помощи диктатуры, при помощи силы, направленной против меньшинства; это меньшинство составлял класс, который ранее осуществлял свою диктатуру и продолжал использовать все средства — от финансового саботажа до вооруженного сопротивления — против воли народа.

Последующий опыт революционной борьбы рабочего класса подтвердил выводы, сделанные Марксом и Эн­гельсом на основе опыта Парижской Коммуны 1871 года. В период русской революции 1905 года для организации и продолжения борьбы против царизма были созданы советы рабочих депутатов; такие же советы были созданы и в 1917 году во время Февральской революции. Ленин полагал, что в результате небывалого развития рабочего класса со времени Парижской Коммуны эти представительные организации, которые прежде всего состояли из представителей фабрик (а с развитием борьбы в их состав вошли также представители солдат и крестьян), являлись формой функционирования нового государства рабочего класса. Делегаты избирались непосредственно из числа рабочих и могли быть в любое время отозваны по решению своих избирателей; это означало, что буржуазия не могла оказать никакого влияния на принятие решений и что поэтому действительные интересы рабочего класса будут защищаться и развиваться. В то же время это можно было осуществить лишь путем диктатуры, опиравшейся на силу в борьбе против старого правящего класса, который использовал любые средства для того, чтобы подорвать и уничтожить новое Советское правительство. Подлинно демократический характер диктатуры пролетариата был раскрыт Марксом в «Манифесте Коммунистической пар­тии» (1848), где он писал: «Все до сих пор происходившие движения были движениями меньшинства или со­вершались в интересах меньшинства. Пролетарское движение есть самостоятельное движение огромного большинства в интересах огромного большинства» [К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4, стр. 435].

Из сказанного выше ясно, что Маркс не считал, что с победой революции рабочего класса сразу же прекратится классовая борьба. Наоборот, победа революции — это лишь поворотный пункт: с этого момента государственный аппарат впервые начинает служить интересам рабочего класса, а не направлен против него. На Третьем Всероссийском съезде Советов, происходившем в январе 1918 года, Ленин рассказал случай, который иллюстрирует это положение. Он ехал в вагоне, где ему пришлось слышать разговор между несколькими финнами и одной старушкой; он не мог понять этого разговора, так какие знал финского языка. Тогда один финн обратился к нему и сказал: «Знаете, какую оригинальную вещь сказала эта старуха? Она сказала: теперь не надо бояться человека с ружьем. Когда я была в лесу, мне встретился человек с ружьем, и вместо того, чтобы отнять у меня мой хворост, он еще прибавил мне» [В.И. Ленин. Соч., т.26, стр. 420]. Аппарат насилия не был больше обращен против рабочих, а действовал в их интересах; он был направлен лишь против тех, кто пытался встать на пути рабочих.

А такие люди, конечно, еще существуют после захвата власти рабочим классом. Старый правящий класс, под­держиваемый правящим классом других стран, мобилизует все вооруженные силы, какие только возможно, чтобы начать открытую войну против государства рабочего класса. Таким путем была разгромлена Парижская Коммуна 1871 года. Немцы освободили тысячи французов, взятых во время войны в плен, и послали их в Версаль, под Париж, для усиления французских реакционеров, и реакционная армия смогла отвоевать Париж у Коммуны и учинить страшную расправу над теми, кто поддерживал Коммуну.

В период с 1918 по 1920 год Советскому правительству в России пришлось столкнуться не только с войсками белогвардейцев, но и с войсками иностранных держав, таких, как Англия, Франция, а также Соединенные Штаты. Во время второй мировой войны Советский Союз оказался перед лицом фашистского вторжения. История, следовательно, подтверждает вывод Маркса, что рабочий класс на протяжении длительного периода после того, как он взял власть в свои руки, должен сохранять господство, чтобы защитить себя и обеспечить себе контроль во время реорганизации системы производства на социалистической основе.

Парижская Коммуна 1871 года и Советское государство, образованное в России в 1917 году, были первыми формами государства рабочего класса. В конце второй мировой войны благодаря силе рабочего движения и существованию мощного Советского государства были созданы предпосылки для осуществления новых форм пе­рехода к социализму и новых форм государства рабочего класса. Этот вопрос будет рассмотрен в последней главе данной работы.

Что именно Маркс понимал под социализмом и его высшей стадией — коммунизмом, будет разъяснено в сле­дующей главе. Но прежде, чем мы закончим тему о государстве и классовой борьбе, необходимо изложить точку зрения Маркса на конечный результат классовой борьбы. Классовая борьба, а вместе с этим и создание государ­ственного аппарата с целью защиты интересов правящего класса, явилась результатом разделения человеческого общества на классы, чьи интересы сталкивались в сфере производства. Классовая борьба и государство будут существовать до тех пор, пока существует разделение человеческого общества на классы. Но когда рабочий класс берет власть в свои руки, он стремится покончить с классовым разделением и установить новый способ производства, при котором не существует больше класса, живущего за счет труда другого класса, короче говоря — установить бесклассовое общество, в котором все служат обществу в целом. Когда этот процесс закончится (в мировом масштабе), не будет классового антагонизма, потому что не будет классов со своими собственными интересами, а поэтому и необходимости в государстве- аппарате насилия, чтобы защитить одну группу интересов от другой. Государство «отомрет», поскольку в одной области за другой будет исчезать надобность в государственной власти, а такой централизованный аппарат, какой существует сейчас, будет заниматься организацией производства и распределения. «На место управления лицами становится, — говорит Энгельс, — управление вещами и руководство производственными процессами».

Глава VI. Социалистическое общество

Ни в одной из работ Маркса нельзя найти подробного описания новой общественной системы, которая должна прийти на смену капитализму. Маркс не написал никаких «Утопий» — произведений, подобных тем, которые создавались его предшественниками, рисовавшими лишь общую картину общества, избавленного от пороков, с ко­торыми эти авторы сталкивались в своей жизни. Но, исходя из основных законов общественного развития, Маркс мог определить главные черты нового общества и пути его развития.

Возможно, наиболее поразительным, хотя в некотором смысле и самым очевидным был вывод Маркса, что организацию нового общества нельзя начать, так сказать, на чистом месте. А поэтому социалистическое общество нельзя было представить себе как общество, «которое развилось на своей собственной основе» [К. Маркс и Ф. Энгельс. Избранные произведения, т. II, стр. 13]. Было бы неправильно изобрести огромное количество добродетелей и, смешав их в кучу, извлечь из этого концепцию социалистического общества, которое потом мы создали бы из ничего. Такой подход был бы совершенно ненаучным, и вывод не соответствовал бы действительности.

Напротив, подлинно социалистическое общество, как и все предшествующие общества, может возникнуть лишь на базе того, что уже существовало до него, то есть это будет общество, которое «только что выходит как раз из капиталистического общества и которое поэтому во всех отношениях, в экономическом, нравственном и умственном, сохраняет еще родимые пятна старого общества, из недр которого оно вышло» [Там же].

Действительно, в недрах буржуазного общества про­исходит такой процесс развития, который подготавливает почву для социализма и определяет характер изменения. Производство приобретает все более общественный ха­рактер в том смысле, что все большее и большее количество людей вовлекается в процесс производства одной и той же вещи; фабрики расширяются, и в процессе превращения сырья в готовые изделия происходит объединение огромного количества людей. Растет и укрепляется взаимозависимость между людьми; старые феодальные узы и связи, ограниченные рамками отдельной области, давно были уничтожены капитализмом, но в процессе своего развития капитализм создал новые, гораздо более широкие связи — настолько широкие, что каждый индивидуум становится в большей или меньшей мере зависим от того, что происходит во всем обществе.

Хотя это постоянная тенденция капиталистического производства, тем не менее продукт, созданный кол­лективным трудом всего общества, является собствен­ностью отдельного человека или нескольких человек, а не собственностью всего общества. Поэтому при по­строении социалистического общества прежде всего не­обходимо