свойства образуют особые формы, «стихии», объекты. Наука, по сути, и работает с этими «вторичными» вещами, скрывающими связи их порождения и функционирования. Она улавливает зашифрованные в вещах отношения и пытается ввести их в сферу практического использования и в обыденный опыт человека. Но, поскольку скрытые отношения не встраиваются в образы и представления обыденного человеческого опыта, наука дает им косвенное выражение на языке знаково-символических формул. Это соответствует положению вещей в науке: они здесь представляют не самих себя, а определенные ряды, типы, системы отношений, т.е. они фактически функционируют в науке как символы и знаки каких-то процессов.

Все это надо учитывать как условие зарождающейся общественной науки (впоследствии — наук). Обществознанию как бы самой действительностью подготовлены объекты исследования: обособленные индивиды, их обособившиеся отношения, особая сфера производства. И все это можно изучать как вещи: исчислить, измерить, взвесить, не ссылаясь на субъективные показания людей, т.е. все это можно проделать так, как это делает «нормальная» естественная наука. Однако эта ориентация на общенаучный идеал и стандарт таит в себе ловушку, и появляющееся на свет обществознание конечно же попадает в нее: вещеподобный облик объектов обществознания маскирует их природу, скрывает «пружины», приводящие их в действие: более того, совпадение объектов обществознания с их вещной, непосредственно представленной формой тоже оказывается иллюзией. В результате — «родовая травма» обществознания: дефекты методологического зрения, неведение относительно своих собственных познавательных возможностей, некритическое усвоение исследовательских стандартов естествознания, к тому же в достаточной мере не осмысленных самим естествознанием. Под влиянием этого дефекта обществознание практически не замечало метафизического характера своих объектов, тем более объектов естественных наук. Все это впоследствии породило комплекс вопросов, составивших в XX в. главную проблематику науки. Но на первых порах обществознание обратилось к описанию и измерению своих объектов как особого рода вещей.

Так или иначе, но понятия об основных составляющих элементах социального бытия, о главных «вещах», на которых строится жизнь людей, прояснялись, оформлялись и приобретали вид инструментов, постоянно используемых в повседневной деятельности людей. Они способствовали включению людей в обособившиеся от них системы производства, права, культуры, науки, в усложняющиеся формы коммуникаций, помогали людям осваивать новые пространства и времена.

Формирующееся научное обществознание выстраивало общественные «элементы» и «вещи» в определенные ряды, совокупности, группировало и соизмеряло их. Возникала проблема представления общества как системы с относительно прочными конструкциями и «механизмами» воспроизводства. Но эта же проблема, взятая в перспективе, указывала на возможность понимания общества как всего человеческого сообщества, объединяющего различные социальные системы, не подчиняющегося жесткой линейной логике развития.

Однако на первых порах научное обществознание в большей мере было заинтересовано вопросом о существовании в социальном процессе устойчивых форм его воспроизводства, о средствах их изучения, использования, управления ими. К этому, вероятно, подталкивал и пример естествознания, выявлявшего закономерные зависимости в природе и образы естественных законов, воплощенные в культурных традициях, и понятия о законах юридических, становящихся опорой функционирования гражданского общества.

Вопросы

1. Из каких элементов строится картина общества?

2. Какова история и логика выделения этих элементов?

3. На чем крепятся изменения связей социальности?

4. Как социальные формы, сопоставляющие людей и вещи, влияют на формирование научного обществознания?

5. Если индивиды автономны, то как они связаны?

6. Почему знание об обществе до XIX в. не считалось научным?

7. Что значит дать научное объяснение общественной жизни?

Основная литература

1. Бауман 3. Приступая к повседневной жизни // Бауман 3. Мыслить социологически. М., 1996.

2. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. М., 1995. 57

3. Бродель Ф. Структуры повседневности. М., 1986.

4. Вальденфельс Б. Плавильный тигль повседневности // Социо-Логос. М., 1991.

5. Дюркгейм Э. Социология и теория познания // Хрестоматия по истории психологии. М., 1980.

6. Кнабе Г. Диалектика повседневности // Вопр. философии. 1989. № 5.

7. Маркс К. Экономические рукописи 1857 — 1859 гг. // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Ч. 1. С. 99 — 108, 486. 8. Шутц А. Социальный мир и теория социального действия // Социальн. и гуманит. науки: Рефер. журн. Сер.11. 1997. № 2.

9. Современная западная философия: Словарь. М., 1998; статьи: «Жизненный мир», «Повседневность».

10. Современный философский словарь. Лондон, 1998; статьи: «Абстракции реальные», «Взаимодействие», «Вещи», «Жизненный мир», «Индивидуальное и коллективное», «Онтология», «Повседневность», «Связи социальные».

Дополнительная литература

1. Бергер П. Человек в обществе… Общество в человеке… // Бергер П. Приглашение в социологию. М., 1996.

2. Бердяев Н. Об отношении русских к идеям // Бердяев Н. Судьба России. М., 1990.

3. Бурдье П. От правил к стратегиям // Бурдье П Начала. М., 1993.

4. Бутенко И. Социальное познание и мир повседневности. М., 1987.

5. Мосс М. Общество. Обмен. Личность. М., 1996.

6. Теоретические предпосылки социального конструирования в психологии // Социальн. и гуманит. науки: Рефер. журн. Сер. 11. 1998. № 3.

7. Тернер Дж. Структура социологической теории. М., 1985. Ч. III, IV, V.

8. Феноменологические альтернативы // Новые направления в социологической теории. М , 1978.

9. Юнг К. Об архетипах коллективного бессознательного // Юнг К Архетип и символ. М., 1991.

ГЛАВА IV

ПРОБЛЕМА ЗАКОНОСООБРАЗНОСТИ СОЦИАЛЬНОГО БЫТИЯ

Проблема изображения социальной реальности и выражения ее как процесса. — Вопрос о законосообразности социального бытия и формирование общественных наук. — Представления об «естественности» общественных законов. — Проблема зависимости общественных условий от деятельности людей. — Люди не живут по одному закону. — Законы и формирование абстрактных эталонов человеческой деятельности. — Историчность общественных законов и проблема движущих сил социального процесса. — Эволюционный смысл абстрактных социальных форм.

1. Специфика общественных законов

Проблема законов социальной эволюции кажется возникшей из сравнения природы и общества. Так, собственно, в истории познания и происходит: развитие естествознания провоцирует попытки распространить законы природы (или законы физики) на совместное бытие людей. Эти попытки вызывают реакцию со стороны гуманитарно ориентированных философов и ученых: они пытаются выдвинуть — в противовес натуралистической экспансии — новые понятия о жизни людей, характеризующие ее специфический строй, особые тенденции развития.

Новые социальные понятия вырастают на почве человеческого бытия не в одиночку: они появляются более или менее отчетливой системой на линии разрывов, которые образуются между традиционным укладом жизни и меняющейся практикой общества.

Понятия как о человеческом индивиде, так и об обособленной от него социальной зависимости (общественном отношении) связаны общностью происхождения. Но эта их далеко не явная связь требует специального прояснения и осмысления. Развивающаяся наука и сопутствующая ей в этот период философия приступают к «монтажу» понятий, отражающих относительно обособленные аспекты человеческого бытия, так прорисовывается общая картина социальной реальности.

Эта картина вполне натуральна, можно сказать, реалистична: на ней представлены разные стороны человеческого бытия, его подсистемы, элементы. Вместе с тем она условна, располагает на плоскости явления, имеющие процессуальную природу: в ней связываются непосредственно разные планы и ступени деятельности людей, соприсутствуют как бы независимо друг от друга человеческие индивиды и особые формы их бытия… Непосредственно ретинальное изображение предметов на сетчатке глаза лишено объемности, и требуется определенный опыт деятельности человека, чтобы придать этому изображению глубину. Картина социального бытия тоже формируется определенным опытом, специальными приемами и образами, передающими процессуальность, разномасштабность и внутреннюю зависимость отображенных явлений.

Проблема изображения социальной реальности, видимо, всегда — и в попытках ее научного осмысления это особенно заметно — содержит парадоксальную трудность. Необходимо собрать «в одной раме» объекты, имеющие разные измерения, и вместе с тем представить анализ этой совокупности, показать, что внешние и внутренние связи этих объектов не совпадают.

Человеческое сознание в эпохи, предшествующие новому времени, в основном удовлетворялось традиционным отображением повседневной жизни людей (хотя, конечно, и тогда делались попытки понять скрытые, «внутренние» ее силы). Новое время обнаружило ограниченность такого отображения; «натуральность» его оказалась условностью, и возникающая наука об обществе, вынужденная с этой условностью считаться, должна была определить свою собственную роль в отображении связей человеческой реальности. Необходимо было не только представить картину человеческого бытия, но объяснить и понять природу связей, объединяющих различные его элементы. Для этого надо было приложить специальные усилия и выработать соответствующие научные методы. Нужны были понятия о связях, зависимостях, отношениях различных компонентов общественного целого, схемы, выявляющие действие таких зависимостей и связей в бытии людей, образы, вскрывающие формы процесса в результатах человеческой деятельности.

За плоскостью, на которой «рисовалась» картина человеческой реальности, выявлялся объем, требующий заполнения схемами, придающими человеческой реальности третье и четвертое измерения. И поскольку задача выражения многомерной органической цельности для формирующейся общественной науки была непосильна, она двинулась по пути отдельных связей и зависимостей человеческого бытия, их описания, накопления, суммирования, выстраивания в ряды и группы. В картине проявлялась схема, намечающая структуру социальной реальности.

Эта схема являлась ступенью к объяснению «механизмов» работы общества, к пониманию его устройства и функционирования. Благодаря ей можно было выделить достаточно большие подсистемы общества, показать их воздействия друг на друга, их значение в жизни людей.

В практической жизни новоевропейского общества происходило реальное абстрагирование отдельных подсистем друг от друга и от непосредственного бытия людей. Действительность оказалась «подготовленной» для определения существенных связей и зависимостей между элементами общества, для рассмотрения этих связей и зависимостей «в чистом виде», т.е. в форме, освобожденной от разнообразия жизненных проявлений непосредственно индивидного бытия.

Наука по-своему тоже была готова рассматривать связи социального бытия в их очищенной от конкретного человеческого содержания форме. В стандартах европейской науки содержалась установка на исследование законов, связывающих объекты, которая либо сводила природу самих объектов к весьма абстрактным характеристикам, либо не учитывала индивидуальной природы объектов вообще и направляла внимание исследователя на описание действующих между объектами зависимостей.

При анализе и описании различных сфер действительности выделялись классы сходных объектов. И при описании общества, так же как в геологии, химии, биологии, выделялись большие группы, устанавливались соотношения между ними, характеризовались условия и свойства, закрепленные в таких соотношениях. Делались попытки определения зависимостей между правом и хозяйством, между промышленностью и политикой, между образованием и нравственностью. Высказывались гипотезы относительно обусловленности индивидного развития людей уровнем экономики и просвещения, характером религии или науки. Законосообразность общественной жизни — когда она, естественно, становилась предметом интереса и признания — трактовалась примерно таким образом: одни подсистемы общества зависят от других, а люди зависят от этих подсистем (их связей и совокупности) как от условий своего существования.

Формирующееся обществознание в определении законов следовало естествознанию. Понятие законов формировалось в ходе разделения всех связей бытия на необходимые и случайные: законы характеризовались как существенные и устойчивые связи явлений, существо же законов обнаруживалось за счет сведения индивидуальных явлений к повторяющимся в них и через них зависимостям.

Действие законов общества понималось вначале квазинатуралистически или прямо натуралистически: т.е. зависимости людей от социальных условий уподоблялись их зависимостям от природных условий. Экономическое положение общества, его политический строй, традиционная культура рассматривались как совокупность естественных связей, которые формируют человека и к которым человек должен приспосабливать свое поведение. Критическое отношение к