социальной предметности предполагает, что сам он — предметное существо. Предметное существо — не в смысле только телесности, обладания определенными органами предметного действия, физической массой, силой, но прежде всего — в смысле такого развития деятельных способностей, которое позволяет использовать социальную предметность в качестве средства не органического, но вполне живого развертывания, обновления и наращивания своих жизненных, индивидных, личностных сил.

Отметим сразу: развертывание индивидом своих способностей в предметную сферу строится при явном (в ходе формирования личности) или скрытом содействии других людей. Отметив это, обратим внимание на другую сторону вопроса. Опредмечивание индивидом способностей оказывается вместе с тем его самообнаружением. Осваивая социальную предметность, он и себя «помечает» как особого субъекта, владеющего предметной способностью. Индивид обнаруживает и определяет себя через освоение социальной предметности, он приходит к пониманию себя как предметного средоточия собственных сил, как способности выстраивать процесс своего собственного бытия. Иными словами, в основе переживания человеком своей самобытности, своей укорененности в бытии лежат его предметные самоопределения, обнаруживающие и выстраивающие грани его жизненного процесса и их внутренние взаимосвязи.

Собственное предметное бытие человеческого индивида является исходным и опорным пунктом его движения по различным линиям социально оформленной и организованной предметности. Освоив элементарный «план» предметных действий, человек получает доступ к многообразию предметно воплощенной культуры, приобретает возможность самоутверждать себя через модификацию и обновление культурных форм.

Подчеркнем, самореализация человека носит предметный характер. Только не надо сводить ее к простой связи «человек — вещь» или к потреблению человеком каких-то предметов.

Деятельность индивида с предметом общительна, т.е. в ней прямо или скрыто присутствуют схемы человеческих взаимодействий. Но и общительность людей поэтому может быть прямой или неявной, опосредствованной. Именно в своем предметном бытии индивид оказывается связан через средства жизни и деятельности со множеством людей, в прямые контакты с которыми он никогда не вступал. Для того чтобы использовать предметное многообразие, сочетать его с процессом своей деятельности, воплощать в предметах новые схемы, индивид должен владеть социальной формой, выявлять и воплощать в предмете его социальное значение, его «настройку» на человека, на логику социальных взаимодействий.

Поэтому, когда я говорю о предметной самореализации человека, я имею в виду и определение его как «существа способного», осваивающего и преобразовывающего предметную обстановку на основе изменения присущих ему социальных форм, на основе трансформации собственных сил, умений, знаний.

Понимание особой предметности человеческого индивидного бытия имеет определенную культурно-философскую традицию, впрочем, не нашедшую четкого выражения в новоевропейской философии, находившейся под влиянием «классической» науки.

Так, еще в древнеиндийских философских учениях развивалась идея о предметном самовыявлении человека, способного благодаря взаимодействиям с предметами обнаружить свои собственные качества и состояния, сосредоточиться на них, связать их в некую последовательность или совокупность и, таким образом, освободиться от господства отдельных своих влечений, интересов, страстей.

В буддистской традиции формировалась идея о предметном бытии человека, развернутом во времени, сохраняющем устойчивость в постоянном становлении и смене психофизических, ментальных, деятельных состояний. Постоянство индивидной человеческой предметности фиксировалось не в замкнутости телесного существования, а в способности индивида владеть связью своих различных состояний и в этом смысле быть независимым от них.

Для философии XIX в. важное значение имеет Марксова концепция предметной самореализации человека, в которой бытие индивида трактуется как деятельность, т.е. как процесс реализации его человеческих качеств, обнаруживающихся в освоении и модификации человеческих предметов и таким образом закрепляющих предметную (а не только мыслительную, психическую, потребительскую) форму его самоутверждения в социальном мире. К сожалению, этот аспект Марксовых исследований оказался незамеченным либо понятым в духе технократического истолкования деятельности, сводящего ее к овеществлению человеческих сил в предметах, в производстве, в средствах жизни.

В философии XX в. отмеченная выше традиция стала возрождаться в онтологических концепциях, направленных не на абстрактно-общие определения бытия, а на описания бытия социального или человеческого, где коренится проблематика жизни людей, в том числе и философская проблематика. Из попыток этого рода следует упомянуть концепцию Хайдеггера, трактующего бытие людей через их «откровение» миру, через их присутствие в предметности мира, через процессность их собственной жизнедеятельности. Главное, что отличало и отличает эту традицию от других, скажем — от позитивистской, это — понимание предметов и вещей человеческого обихода не в физическом (во всяком случае не только в физическом) смысле, а как раскрытие в этих предметах воплощенных в них человеческих сил и формирующих их способностей, социальных форм, направляющих движение предметов от человека к человеку.

«Тяга» человека к предмету детерминирована скрытыми или выявленными (как в произведениях мастера) в форме предмета человеческими качествами. Поэтому контакт индивида с предметом оказывается, по сути, его общением с другим человеком, его контактом с человеческими силами, аккумулированными или преобразованными в предмете.

Это — не дополнительная, вторичная характеристика человеческой деятельности, это — грань, выявляющая ее специфику, ее неискоренимую многомерность. Обнаружение, использование и модификация в предмете социальных качеств потому только и возможны, что в силах и способностях человеческого индивида изначально присутствует его событие с другими людьми, его общение с ними как форма реализации этих сил и способностей.

Для младенца бытие и деятельность других людей являются формой его утверждения в социальном мире, формой освоения человеческих способов действия, формой наращивания элементарных средств, обеспечивающих самостоятельность и будущую субъектность. Но и для взрослеющего и взрослого человека со-бытие с другими людьми оказывается формой развертывания его индивидного бытия, развития его индивидуальных сил. Только для него это со-бытие не является столь же непосредственным, как для ребенка, и он использует многослойную человеческую предметность как поприще для контактов не только с близкими, но и с дальними, отдаленными в пространстве и во времени социального процесса актами и продуктами человеческой самореализации.

Фиксация этого момента чрезвычайно важна. Она подчеркивает корневую связь самобытности индивида и его со-бытия с другими людьми. Индивидуальная самобытность не противостоит бытию других, но возникает из со-бытия с другими, опирается на это событие, обновляется, сохраняет способность к становлению, к развитию благодаря открытости прямому или косвенному «присутствию» других.

Такой подход не включает традиционное противопоставление общего и единичного, повторимого и уникального, социального и индивидуального, общественного и частного. Человеческая индивидность «не стягивается» в точку единичного существования на грани или периферии социальности и не погружается в массовку коллективного бытия, но и не отстранена от нее: она выступает своеобразной силой ансамбля человеческих взаимодействий, самобытной структурой, только и возможной через прямое и опосредованное событие с другими процессами человеческой самореализации.

Еще раз отметим: полная гармония самобытности человека и его со-бытия с другими представляется исключением из правила, и история как будто заставляет нас это правило принять. Но оно покажется спорным, если мы увидим эту проблему под углом зрения, открывающим динамику развития человеческих сил, процесс становления человеческой личности. Тогда сведение самобытности к неразвитой односторонней индивидности, отсечение самобытности от со-бытия с другими людьми, сужение индивидуальности до самозамкнутости и эгоцентризма — это определенные ситуации, искажающие постоянно действующую в социальном процессе тенденцию и возможность развития со-бытия людей через развертывание сил составляющих его (это со-бытие) индивидов. И наоборот, сохранение и развитие человеком своей субъективности сопряжено с его способностью преодолевать границы, замыкающие его индивидность, вводить свои силы во взаимодействие с силами других людей, выходить за рамки своего «Я» к соображению, со-знанию, со-изменению деятельности.

Самореализация человеческого индивида, таким образом, оказывается формой связи его с другими людьми и их опытом, а эта связь выступает своего рода опорой отношения индивида к самому себе, средством преодоления его собственных границ.

Вопросы

1. Что (кто) придает жизнь формам социального бытия?

2. Как реализуется социальный процесс?

3. Каковы его составляющие?

4. Как сочетается динамика процесса и устойчивое бытие людей и вещей?

5. Где синтезируются связи социального процесса?

6. В чем разница между линейными представлениями деятельности и трактовкой ее как поля социальных взаимодействий?

7. Откуда берется энергия, преобразующая поле социальных взаимодействий?

Основная литература

1. Деятельность: теория, методология, проблемы. М., 1990.

2. Круглый стол по проблеме деятельности // Вопр. философии. 1985. № 2.

3. Лукач Д. К онтологии общественного бытия. М., 1991.

4. Маркс К. Тезисы о Фейербахе // Маркс К., Энгельс Ф., Соч. Т .3.

5. Хайдеггер М. Исток художественного творения. Вещь // Хайдеггер М. Работы и размышления разных лет. М., 1994.

6. Уайтхед А. Процесс // Уайтхед А. Избранные работы по философии. М., 1990.

7. Кемеров В.Е., Коновалова Н. Восток и Запад: судьба диалога… (Гл. 4 хрестоматии).

8. Современная западная философия: Словарь; статьи: «Бихевиоризм», «Инструментализм», «Операционализм», «Прагматизм».

9. Современный философский словарь. Лондон, 1998; статьи: «Воспроизводство», «Деятельность», «Практика», «Процессы социальные», «Труд».

4. Лосев А.Ф. Диалектика творческого акта // Контекст — 81. М., 1982.

5. Мамардашвили М.К. Как я понимаю философию. М., 1989. С. 172 — 201.

6. Маркс К. Экономически-философские рукописи 1844 // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 42.

7. Юдин Э.Г. Деятельность и системность // Системные исследования: Ежегодник — 1976. М., 1977.

Дополнительная литература

1. Батищев Г. С. Опредмечивание и распредмечивание // Философская энциклопедия. М., 1967. Т. 4.

2. Бергсон А. Собр соч. М., 1992. Т. 1.

3. Дробницкий О.Г. Мир оживших предметов. М., 1967.

ГЛАВА VII

МНОГОМЕРНОСТЬ СОЦИАЛЬНОГО БЫТИЯ

Отдельный акт и отдельный предмет как абстракция от переплетения человеческих деятельностей. — Проблема дальнодействия в социальном процессе. — Ненаблюдаемые объекты социальной реальности. — Человек не является мерой всех вещей. — Владеть вещами — владеть самореализацией. Сознание как способность человека оперировать сверхчувственными формами. Духовность и метафизическая (ненатуралистическая) связь людей — Социальное время и социальное пространство — Порядочность разума и его укорененность в социальном времени и социальном пространстве — Различные образы социального хронотопа — Время и пространство на уровне бытия социальных индивидов

1. Двойственный характер бытия людей и вещей

Человеческая предметность имеет особый характер. Предметное бытие человека не совпадает с его телесным бытием. А бытие человеческих предметов не тождественно их вещественности.

Эти «странности» предметного бытия людей обусловлены тем, что их предметность живет по законам полифонического социального процесса. Каждое индивидное человеческое бытие и каждое бытие человеческого предмета оказываются пересечениями многих траекторий человеческой деятельности, разных связей человеческого взаимодействия.

Самобытность людей и человеческих вещей образуется из постоянно возобновляющейся «ткани» общественного процесса, на ней человек закрепляет свою обособленность, отдельность, специфичность.

Эта самобытность людей и вещей, определившаяся, уплотнившаяся в процессе сплетающихся и расходящихся человеческих действий, оказывается предметностью не телесности и вещественности, а предметностью процесса и деятельности. Иными словами, она реально существует в своем собранном, самостоятельном и специфичном виде как процессность, которая дает возможность индивиду удержать в единстве расслаивающиеся во времени и распадающиеся в пространстве моменты деятельности. Отдельный акт, отдельный предмет, отдельный человек в этом смысле не являются отдельными, ибо их бытие «проецируется» на другие акты, предметы, действия и само поддерживается и стимулируется «проекциями» бытия других форм человеческой предметности. Из этого вовсе не следует, как иногда считают, что человеческий индивид должен рассматриваться как «придаток» системы, а