еще ничего не говорит.
Сложное чувство содержит в себе большое число простых чувств, но пока последние не вырисовываются ясно, мы не можем сказать, что они вполне реализовались и мы их знаем. Как только наше сознание начинает отчетливо воспринимать отдельные элементы чувств, синтетическое состояние психической жизни стало делимым.
Осуществление деления неделимого есть именно то, считает Бергсон, что мы называем объективностью. И эта объективность возможна благодаря разуму человека, который вносит пространственную упорядоченность в мир чувств. Сознание, «одержимое ненасытным желанием различать», заменяет реальность образами, представлениями, словами, понятиями, т.е. символами, видя реальность лишь сквозь призму символов. Символическое, т.е. преломленное, отвердевшее и застывшее в слове, сознание намного эффективнее удовлетворяет требования социальной жизни. Но такое сознание постепенно теряет из виду наше основное «я».
Чтобы обнаружить основное «я», необходима мыслительная рефлективная работа по размежеванию живых психических состояний, т.е. работы самого сознания, и их образов, т.е. содержания сознания. Тем самым необходимо отделить время-качество, собственно длительность, от времени-количества. Любое новое впечатление, с одной стороны, будет длиться, с другой,- будет изменяться,различить содержательно в структуре естественного языка эти два аспекта было главной задачей Бергсона.
Решая указанную проблему, Бергсон подходит к проблеме свободы воли, или свободной детерминации.
Мы, «пытаясь вернуться к самим себе после экскурсии по внешнему миру, чувствуем себя связанными по рукам и ногам», а поэтому встает вопрос: при восприятии «я» не заимствуем ли мы у внешнего мира определенные формы, в результате чего «я» становится похожим на внешний мир и непохожим на самого себя? Или наоборот, придаем внешнему миру «собственную окраску», позаимствованную у «я»? Что представляет собой длительность вне и внутри нас?
Бергсон предостерегает, что длительность не должна быть растянута в пространстве: «расположить длительность в пространстве — значит самым противоречивым образом поместить последовательность внутрь одновременности». С другой стороны, заставить вещи длиться, как длимся мы сами, значит «сообщить пространству свойства времени». Поэтому «вне нас существует взаимная внеположенность без последовательности; а внутри нас последовательность без взаимной внеположности» [1; 149]. Наука, анализируя внешний мир, улавливает в длительности только одновременность, а в самом движении — только положение движущегося тела, т.е. неподвижность. Это обусловлено тем, считает Бергсон, что наука преследует цель предвидеть и измерить окружающий мир, но и предвидение, и измерение возможно только относительно пространства, т.е. вещей, но не процесса, т.е. длящегося времени. Наука, по Бергсону, подменяет длительность протяженностью. Жить по науке, значит жить для внешнего мира, а не для себя, но это «для себя» — в бергсоновской интерпретации.
«Действовать свободно — значит вновь овладевать самим собой, снова помещать себя в чистую длительность» [1; 151], не путая «я» и символ «я». Неясные и одновременно изменчивые состояния нашего живого «я» невозможно ни разделить, ни зафиксировать и выразить в слове, не исказив природы жизни, не омертвив живой длительности сознания. Поэтому Бергсон однозначно по типу строгой дизъюнкции решает для себя вопрос (это, кстати, является самым слабым звеном в концептуальном осмыслении сознания):
— либо «внутренняя жизнь», последовательные фазы которой несоизмеримы с языком, либо «искусственно составленное «я» и простые психические состояния, способные соединяться и расчленяться;
— либо разнородная длительность, моменты которой взаимопроникают, либо однородное время, моменты которого рядоположены в пространстве;
— либо интуиция как единственный способ постижения свободного «я», либо дискурсивное мышление, символически представляющее «я» для самого себя и скрывающее свободу от себя самого.
Проблема свободы,- старается обосновать Бергсон,- порождена недоразумением: длительность свободна и ни от кого не зависит; дело человека разобраться и убедиться в этом и утвердиться в собственной свободе.
Место учения Бергсона в современной психологической науке
В психолингвистике и психосемантике сознания имеются экспериментальные подтверждения наличия ряда отчетливо различающихся по лексико-грамматической структуре глубинных языковых уровней, что позволяет трактовать сознание как поле (или континуум) состояний, каждое из которых выступает как нормальное для определенного типа условий существования.
Особенно интересным представляется тот факт, что в процессе речевого общения задействованы все уровни в единую согласованную систему, причем при наличии на двух соседних уровнях аналогичной грамматической операции, более «молодой» уровень поручает выполнение грамматической операции более «старому» уровню. Обработкой каждой грамматической конструкции активно занят только один уровень мозга, остальные же осуществляют последовательный перевод имеющегося содержания от одного уровня к другому, от старого уровня к уровню молодому вплоть до поверхностного.
Как это связано с учением Бергсона о длительности? При порождении и понимании речи осуществляется одновременное разворачивание предложения по коррелятивным и генетическим связям описываемого этим предложением явления. Коррелятивные связи позволяют проанализировать «горизонтальный» срез, представляющий признаки данного уровня мышления и характеризующие, прежде всего, социальные параметры естественного языка; генетические связи воспроизводят логико-грамматическую структуру других уровней развития мышления, воссоздавая цельность и целостность явления и образуя своего рода упорядоченный универсум. Структурную особенность языкового сознания и предугадал Бергсон, написав работу еще в 1888 году.
Проблему уровней сознания и способности «уловить» сознание в его «ускользающей самобытности» поднимает Бергсон в работе «Материя и память». Предшествующие теории (материализм, идеализм, реализм,- для Бергсона, все без разбору) рассматривали сознание с точки зрения его способности познавать внешний мир, а восприятие и память интерпретировали как инструментарий познавательной деятельности.
Главная ошибка такого понимания, считает Бергсон, состоит в том, что неявно предполагается первичность познания, хотя, исходным началом жизни является не познание, а действие.
Формой действия, а не познания, является восприятие, а воспоминание формой, наиболее близкой к действию. Именно действие, остающееся незамеченным для спекулятивной философии, является предшествующим для познания, но не наоборот. Подчинение жизненной силы актам познания свидетельствует об утрате самой жизни.
Рассматривая различные психические процессы как проявление действия, Бергсон приходит к выводу о возможности преодоления материализма и идеализма посредством нахождения в действии того пути, который позволит сблизить тело и дух. Своего рода мостиком между телом и духом являются восприятие и память, а мостиком между последними — воспоминание. Именно это положение закрепило за философией Бергсона характеристику «наивного реализма», что не совсем корректно, если учесть всю совокупность идей французского мыслителя.
В целом, гносеологическая позиция Бергсона не является сильной. Косвенным образом он и сам это понимает, когда пишет, что поставленная метафизическая проблема о первичности действенности восприятия и памяти, совпавшая в таком разрезе с проблемой психологической «разрешается простым наблюдением» [1; 310].
Теория действия (преимущественно социального действия), будет развита М.Вебером несколько позже.
Литература для самостоятельной работы
1. Бергсон А. Собрание сочинений в 4-х томах. Т.1.-М.:Московский клуб, 1992.
2. Бергсон А. Здравый смысл и классическое образование // Вопросы философии, 1990.- ? 1.-С. 163-167.
3. Философский энциклопедический словарь.- М.:Советская энциклопедия, 1983.- С.49.
4. Современная западная философия. Словарь.- М.: ИПЛ, 1991.- С.211-214.
5. Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней.Т.4. От романтизма до наших дней.- СПб.:Петрополис, 1997.- С.489-501.
Вопросы для самопроверки знаний
1. В чем состоит иррационализм философии А.Бергсона?
2. В чем состоят сходство и различия философии А.Бергсона и философии А.Шопенгауэра, С.Кьеркегора, Ф.Ницше?
3. В каких положениях А.Бергсона проявляются сильные стороны его философской концепции?
4. Можно ли отождествить длительность Бергсона с чувственностью? С содержанием бессознательного?
5. Каковы общие характеристики длительности и чувственности? В чем состоит принципиальное различие?
ФИЛОСОФИЯ ОСВАЛЬДА ШПЕНГЛЕРА
(1880-1936)
Общая характеристика
О.Шпенглер — последний классик «философии жизни» и один из основоположников современной философии культуры, предложивший миру, сразу после I-ой мировой войны, капитальный культур-философский труд «Закат Европы» как живой отклик на события «здесь и теперь». (Первый том был закончен к 1914 году, но вышел в 1918 году, второй том — в 1922 году). Шпенглер взывает не к рассудку и не к разуму, к которым традиционно обращались философы-академисты, но к эмоциональной, а потому отзывчивой сфере человека с целью мобилизации духа европейской культуры на осмысление апокалипсиса Европы.
Такая нетрадиционность вполне естественно вытекала, во-первых, из мировоззренческих установок Шпенглера, который в то время избегал какие бы то ни было отношения с представителями академической философии, не принимал и не признавал традиционные философские школы и направления. Во-вторых, эмоциональность самого Шпенглера, его непосредственные впечатления после нападения итальянской армии на Триполи в 1911 году, заставили задуматься и навеяли мысль о возможности мирового военного конфликта. Осмысление такой возможности приводит к переориентации первоначального политико-публицистического характера работы в русло историологии и философии культуры.
«Закат Европы» («Der Untergang des Abendlandes», дословно переводимый как «Закат западного мира»), является выражением собственных взглядов Шпенглера на европоцентризм и панлогизм. Он развивает идею обособленности культурных образований, работая одновременно в рамках двух традиций — органицизма и иррационализма. Центральная идея органицизма состоит в интерпретации любого культурного явления, исторического процесса, события из жизни отдельно взятого человека как биологического (органического), со всеми присущими живому признаками и закономерностями. Иррационализм, весьма популярный в то время благодаря работам Ницше, исходил из посылки, что культурное явление или событие из личной жизни лежат за пределами рационального объяснения, недоступны мыслительному анализу.
Шпенглер реализует указанные традиции в анализе и объяснении явлений культуры. С одной стороны, он выстраивает концепцию морфологического органицизма, представляющего культуру как организм, обладающий своим строением (морфологией), с другой стороны, определяет основания культуры как до-рациональные, выражающиеся в глубинных символах (как это делал, например, Ф.Ницше, различая «дионисийскую», языческую и безличную и «аполлонийскую», обостренно-личностную.
Учение о природе человеке
История есть история человека и человечества. Чтобы построить учение о человеческой истории, необходимо раскрыть, что такое история человека, следовательно, необходимо рассмотреть, что такое человек с точки зрения его природы. Человек — это биологический «поток», чистый поток существования, имеющий неповторимые черты. Эти неповторимые черты и составляют природу человека, его суть, или сущность. Эта суть человека, его природа, не просто неповторима, но каждый раз особенная в различные периоды жизни,- идея, напоминающая гераклитов поток. И это не случайно: за десять лет до написания первого тома «Заката Европы» Шпенглер защитил диссертацию о Гераклите, поэтому часто использовал гераклитовы образы и сравнения.
Природа человека, как считает Шпенглер, также природна, естественна, как природа муравья или бабочки. Природа человека «всецело вырастает из органического чувства. Ее даже не создают. Она обладает такой же внутренней необходимостью, как раковина моллюска, как пчелиный улей, как птичьи гнезда, и каждая черта первоначальных обычаев и форм существования, брачной и семейной жизни, племенного распорядка» [2; 23]. Природа всех живых организмов, от моллюска до человека, однотипна: все живое подчиняется единым закономерностям. Все многообразие живого является «о-формлением» природного начала. Очевидно, что под единой закономерностью Шпенглер подразумевает логос — принцип существования и развития органического мира (логос — термин, который впервые был введен в философский язык Гераклитом).
Можно сделать первое заключение, что
