чего он вводит целую сеть таких понятий как «предвосхищение», «предмнение», «преднамерение» и пр., стараясь подчеркнуть детерминацию жизни и деятельности допредметными формами связи герменевтично ориентированного человека.
Понимание как смыслообразующий акт «Я» заставляет по-новому посмотреть на особенность герменевтики: индивид в своей единичности и особенности перестает быть проявлением обще-родового, но является единственным и уникальным открывателем нового смысла, т.е. нового пространства и времени. В «Ты-опыте» осуществляется Истина бытия, т.е. диалогичность и обретается свобода, можно сказать, свобода от диктатуры сущего. Понимание всегда необратимо и всегда единично. Основанием такого понимания является герменевтический опыт,- термин, введенный Гадамером.
Понятие герменевтического опыта как горизонта понимания
В процессе понимания как смыслоформирования, как акта творческой интерпретации Другого, «Я» только и может ощутить духовную насыщенность собственного существования, переключится на внутриличностные стороны отношения «Ты-опыт». Это — ответ Гадамера Декарту относительно очевидности: не cogito, но герменевтический опыт является первой достоверностью существования «Я», самой очевидной очевидностью.
Герменевтический опыт принципиально нетехничен и неметодичен, поэтому деятельность, в том числе познавательная, лишь опосредовано связана с ним. Познавательное понимание слабогерменевтично, бытие, наоборот, герменевтично, следовательно, познавательное понимание небытийно.
Прежняя герменевтика, как считает Гадамер, сознательно или нет, скрывала герменевтический опыт и демонстрировала лишь суррогат жизни. Прежняя герменевтика стремилась понять все многообразие мира и человеческих отношений посредством отыскания одного единственного инструмента герменевтического метода как метода понимания Другого. В результате мир и человек были настолько плоски и упрощены, что за Истину жизни была выдана мертвая схема жизни. Но схема ложна, не-истинна, уже по причине своей замкнутости, ибо в основании любой схемы лежит один метод, на котором вырастает все здание методологической односторонности.
Чтобы выйти за границы не-истинности и войти в Истину бытия, необходимо сменить старый метод герменевтики как понимания на новый — диалогичный, плюралистичный метод самого бытия. Необходимо войти в герменевтический круг — круг самого бытия.
Герменевтический круг в прошлой традиции понимался как отличительная особенность процесса понимания.
Что является более значимым для понимания — понимание целого или понимание части? Когда можно достичь понимания? когда известно целое? И тогда методом дедукции мы приходим к пониманию частей? Например, понимая общество, в котором живет человек, можно ли понять отдельного члена этого общества? Или понимание осуществляется только тогда, когда известны части целого? И тогда с помощью непосредственных умозаключений и вероятностных умозаключений (индукций и аналогий) можно понять само целое?
Выход из круга, повторяет Гадамер слова Хайдеггера, есть выход за границы понимания. Поэтому задача герменевтика не выйти из круга, а, наоборот, правильно войти в него, не нарушая сложившейся традиции, не ломая чужих герменевтических опытов. Герменевтический опыт любого человека являет собой ставшую реальность, освоенную действительность. Герменевтический опыт объективен.
Можно заметить, что Гадамер противопоставляет Историю человека негерменевтической, а потому внеисторической повседневности. Повседневность совершается в замкнутом круге по типу: «все было, все будет и все суета сует». Герменевтический опыт — это принципиальная открытость миру, постоянное «ученичество» у мира. Герменевтический опыт есть время жизни человека, время его истории, есть историческое время. Поскольку опыт темпорален, постольку понимание невозможно без понимания истории, т.е. без понимания предпосылок истории.
Мышление небеспредпосылочно,- не устает повторять Гадамер. Предпосылки понимания и мышления отражают историчность человека и являются фундаментом самой жизни.
Учение о предрассудке
Что такое предпосылки понимания? Как постичь историю исторического человека? И что такое история? Как считает Гадамер, существо истории составляют предрассудки. Гадамер выступает против традиционного понимания предрассудков как чего-то ложного, субъективного и связывает такой неверный ход мысли с прошлыми установками и требованиями эпохи Возрождения и Просвещения: «очистить разум от предрассудков», прежде всего религиозных.
Гадамер видит иной аспект в понятии «предрассудок»: пред-рассудок — это предварительное рассуждение, которое лежит в основании процесса понимания. Поэтому, в отличии от традиции, пред-рассудок не препятствует пониманию, а способствует ему. Пред-рассудок укоренен в традиции. Зная и понимая пред-рассудок человек способен понять традицию, значит, понять время, в котором он живет, т.е. понять время, в котором живет «объект понимания». Благодаря пред-рассудку обеспечивается формирование единого смыслового континуума между интерпретатором и интерпретируемым. Пред-рассудок способствует передаче опыта, знакомству со временем, следовательно, является гарантом понимания.
Пред-рассудок является условием предварительного понимания и задан традицией, уходящей корнями в культуру, социальные нормы, стандарты образа жизни. Поэтому нет человека, который мог бы избежать влияния пред-рассудка. Пред-рассудок в данном контексте становится предпосылкой жизни человека, мышления, понимания. Нет беспредпосылочного мышления, нет беспредрассудочного понимания. Сложно сказать, какое влияние на Гадамера оказало учение К.Г.Юнга о коллективном бессознательном (1953), хотя корреляты очевидны (работа «Истина и метод» была написана в 1960 году).
Пред-рассудок укоренен традиции, а традиция проявляется не иначе, как в форме авторитетного высказывания, т.е. в языковой форме. Следовательно, пред-рассудок укоренен в языке. Именно язык несет в себе содержание пред-рассудка как предварительного суждения (до проверки на истинность). Язык является условием предварительного понимания. Совокупность авторитетных высказываний составляют суть традиции и выражают ее приказной авторитарный тон. Приказ авторитета есть приказ прошлого опыта человека, появившийся как свидетельство правильности авторитета. Приказ авторитета традиции аналогичен приказу времени, приказу самой истории. Приказ традиции выражает время, но время необратимо: то, что являлось правильным вчера для одного, может быть неправильным завтра для другого.
Критикуя традицию эпохи Просвещения относительно негативного определения предрассудка, с одной стороны, и предлагая собственную позитивную дефиницию пред-рассудка, с другой, Гадамер непротиворечив. Он пытается связать противоположности в понимании пред-рассудка и предлагает выделять в предрассудке два аспекта: интимность, формирующую единство процесса понимания и чуждость, временную отстраненность. Поскольку время необратимо, человек не может слепо следовать за традицией, за авторитетом, за пред-рассудком. Иначе он впадает в ситуацию повседневности, «круговерти», чуть ли не колеса сансары.
Человек обязан вести с традицией вечный диалог, это — обязанность перед временем, перед историей. Задавая вопрос традиции, человек тем самым задает вопрос времени, истории. В пред-рассудке воплощен авторитет традиции. Но поскольку понимание личностно, человек должен личностно подойти к пред-рассудку, продуктивно перерабатывая его, расставляя по-новому акценты. В этом пункте Гадамер сам создает герменевтический круг и непротиворечиво возвращает нас к пониманию герменевтического опыта как «переписывания» истории, как индивидуального творчества.
Концептуальная ценность подхода Гадамера к проблеме понимания
Если провести параллель философской герменевтики Гадамера, в которой традиционная герменевтика преобразуется из методологии понимания в его онтологию, в постановку проблемы о смысле бытия, о специфике понимания как прочтения нового смысла, и проблемы понимания у основоположника современной версии «панпсихизма» А.Н.Уайтхеда, в вариантах аналитической психологии К.Г.Юнга, можно найти следующий общий момент, который говорит о специфике теоретических изысканий середины ХХ века. Во-первых, поворот философской проблематики из области гносеологической в онтологическую плоскость. Во-вторых, обращение и философской герменевтики, и представителей «панпсихизма» к древности, соответственно, к древнегреческой философской мысли и древнеиндийской реалистической философии.
Что касается решения проблемы понимания, то оно больше не редуцируется ни к способу познания или объяснения, ни к психическим процессам. Понимание стало рассматриваться в качестве способа существования человека, следовательно, может стать одним из оснований целостной антропологии, не сводимой к эпистемологическим интерпретациям.
Закрепление в философии термина «герменевтический опыт», в котором выражается принципиальная открытость миру и построенный на ней процесс смыслоформирования, позволили сформулировать требования методологического плюрализма, что в структуре социального познания приобретает известную эвристическую ценность.
