Второй исходный пункт — это особая цель государства, пределы, которыми оно решает ограничить свою деятельность или сферу, на которую оно намеревается ее распространить. Наконец, третий связан со средствами, необходимыми для того, чтобы сохранять в равновесии всю государственную систему и вообще сделать возможным достижение своихцелей. Каждый мыслимый закон должен вытекать по преимуществу из какого-либо одного из названных источников, но вместе с тем обязательно принимать во внимание все три в их совокупности; отсутствие этого существенного условия и составляет односторонность ряда законов. Из этих трех точек зрения вытекают три типа особо необходимых подготовительных работ для каждого законодательства: 1) полная общая теория права; 2) всестороннее изучение цели, которую должно ставить перед собой государство, или, что по существу то же самое, точное определение границ его деятельности; или определение особой цели, которую действительно ставит себе то или другое государственное объединение; 3) теоретическое обоснование необходимых для существования государства средств, а поскольку эти средства связаны отчасти с внутренней прочностью государственного строя, а отчасти с возможностью его деятельности, — определение теории политики и финансовой науки, или опять-таки принятой политической и финансовой системы. В этом беглом обзоре, допускающем многообразные подразделения, я хочу еще только отметить, что вечно и неизменно, как и природа человека в целом, только первое — теория права, — остальное допускает различные изменения. Однако если эти изменения совершаются не в соответствии с общими основаниями, принимающими во внимание все приведенные пункты, а исходя из случайных обстоятельств, — если, например, в государстве существует прочная политическая система и не подлежащие изменению финансовые учреждения, — то следование второму пункту будет сопряжено со многими трудностями, а в ряде случаев это коснется и первого пункта Причину очень многих недостатков в управлении государством можно было бы, безусловно, обнаружить в этих и подобных им- коллизиях.
Таким образом, я полагаю, что цель, которую я ставил, пытаясь установить вышеизложенные принципы законодательства, достаточно определена. Однако я отнюдь не надеюсь, что даже с такими ограничениями моя цель будет достигнута. Правильность предложенных принципов, быть может, и не вызовет много возражений, но им, безусловно, недостает полноты и точности определений. При установлении высших принципов, и особенно для этой цели, прежде всего необходимо учитывать мельчайшие подробности. Я не мог это осуществить в силу самой задачи, которую я себе поставил, и, хотя я стремился возместить это предварительной подготовкой к тому немногому, что здесь изложил, подобные усилия не ведут в полной мере к желаемому результату. Поэтому я готов довольствоваться тем, что скорее указал пробелы, которые необходимо заполнить, чем действительно определил целое. Тем не менее я надеюсь, что все сказанное в достаточной мере пояснит мою задачу, которая состоит в том, чтобы показать, что государство должно всегда исходить из стремления содействовать развитию индивидуальных сил отдельных граждан и направлять свою деятельность только на то, что гражданам совершенно недоступно, именно на заботу о безопасности. И это является единственным верным средством прочно и неразрывно соединить, казалось бы, противоречивые моменты — общую цель государства и сумму всех целей отдельных граждан.
Глава XV Отношение средств, необходимых вообще для сохранения государственного организма
Отношение средств, необходимых вообще для сохранения государственного организма, к изложенной выше теории Окончание теоретического исследования
Завершив теперь то, что выше, при обзоре моего плана, мне еще следовало рассмотреть, я со всей полнотой и точностью, на какие был способен, ответил на поставленный в данной работе вопрос. На этом я мог бы закончить, если бы не оставался еще один предмет, который может оказать значительное влияние на все сказанное ранее: я имею в виду средства, которые не только делают возможной деятельность государства, но обеспечивают и само его существование.
Для того чтобы осуществить даже самую ограниченную цель, государство должно обладать достаточными доходами. Останавливаться на этом подробно я не могу уже в силу моего невежества во всем, что касается финансовых вопросов. К тому же, согласно принятому мною плану, в этом нет необходимости. Ведь я с самого начала подчеркнул, что говорю не о той деятельности государства, цель которой определяется количеством находящихся в его распоряжении средств, а о той, которая определяется его целью (см. начало гл. III). Замечу только (для сохранения цельности изложения), что и при установлениях финансового характера не следует упускать из виду значимость целей отдельных граждан и проистекающее из этого ограничение цели государства. В этом убеждает нас даже самый поверхностный взгляд на переплетение множества полицейских и финансовых установлений. Я полагаю, что существуют только три вида государственных доходов: 1) доходы от выговоренной или присваиваемой государством собственности, 2) от прямых и 3) от косвенных налогов. Наличие государственной собственности всегда ведет к вредным последствиям. Выше (с. 87–90) я уже говорил о тех преимуществах, которые всегда имеет государство как таковое; если же оно является собственником, то оно необходимо должно вступать во множество отношений частного характера. Следовательно, там, где потребность, ради которой только и могло быть желательным создание государства, не играет никакой роли, действует сила, предоставленная единственно для удовлетворения этой потребности. Косвенные налоги также связаны с весьма нежелательными явлениями. Опыт показывает, какое множество разнообразных учреждений необходимо для их установления и взимания, что с точки зрения рассмотренных выше принципов одобрено быть не может. Остаются, таким образом, только прямые налоги. Из всех существующих систем прямых налогов самая простая, несомненно, система физиократическая. Однако в ней, что уже неоднократно отмечалось, не учитывается один из самых естественных продуктов — человеческая сила; поскольку в наших условиях она в своих действиях, в своем проявлении также становится товаром, ее в свою очередь следует обложить налогом. Если систему прямых налогов, к которой я здесь возвращаюсь, не без основания называют самой плохой и неудовлетворительной из всех финансовых систем, то не следует забывать, что государство, деятельности которого поставлены такие тесные пределы, не нуждается в больших доходах и, не имея собственных интересов, которые не зависели бы от интересов граждан, оно может быть уверено в помощи со стороны свободной и в силу этого, как показывает опыт всех времен, благоденствующей нации.
Если управление финансами может противодействовать проведению в жизнь установленных выше принципов, то это противодействие может исходить и, по-видимому, в большей степени, также от внутреннего политического устройства. Дело в том, что должно существовать средство, которое соединяло бы господствующую и подчиненную часть нации, первой гарантировало бы сохранение вверенной ей власти, второй — пользование предоставленной ей свободой. В различных государствах этой цели пытались достичь различными путями: то усилением как бы физической силы правительства, что, однако, угрожает свободе, то противопоставлением ряда противодействующих друг другу властей, то утверждением в народе духа, благоприятного для данного государственного устройства. Последний способ, невзирая на то, что он иногда, особенно в древности, принимал прекрасные формы, приносит вред развитию индивидуальности граждан, нередко ведет к односторонности и поэтому наименее целесообразен в рамках разработанной здесь системы. Следуя ей, надлежало бы избрать такое политическое устройство, которое оказывало бы по возможности меньшее позитивное влияние на характер граждан и воспитывало бы в них высочайшее уважение к чужому праву в соединении с преисполненной энтузиазма любовью к собственной свободе. Я не берусь утверждать, каким же должно быть такое политическое устройство. Решение этого вопроса относится к области политики в собственном смысле. Ограничусь лишь следующими краткими замечаниями, чтобы показать по крайней мере возможность подобного государственного устройства. Предложенная мною система усиливает и умножает частные интересы граждан, и поэтому может показаться, что тем самым она наносит урон интересам публичным. Между тем она так тесно связывает те и другие, что частные интересы, как признает каждый гражданин, поскольку он хочет обладать безопасностью и свободой, полностью основаны на интересах публичных. Таким образом, именно эта система могла бы обеспечить приверженность к определенному государственному устройству, которую тщетно стараются вызвать весьма изощренными средствами. К тому же государство, осуществляющее менее интенсивную деятельность, нуждается и в меньшей власти, а меньшая власть нуждается в меньшей защите. И наконец, само собой разумеется, что здесь следует поступать так же, как во всех тех случаях, когда сила и потребление должны быть принесены в жертву результатам, чтобы оградить то и другое от больших потерь.
Таким образом, я теперь полностью, насколько это в моих силах, ответил на поставленный мною вопрос, всесторонне охватив деятельность государства границами, которые представляются мне одновременно полезными и необходимыми. Однако при этом я исходил только из точки зрения наибольшего блага; между тем наряду с этим несомненный интерес представляет и правовая точка зрения. Там, где государство действительно добровольно поставило себе определенную цель, установило твердые границы своей деятельности, эта цель и эти границы правомерны — конечно, если их определение находится во власти тех, кто их определяет. Там же, где такое точное определение отсутствует, государство должно, разумеется, стремиться ограничить свою деятельность теми пределами, которые предписываются чистой теорией, не забывая, однако, о препятствиях, невнимание к которым привело бы к еще большему вреду. Следовательно, нация вправе требовать применения этой теории лишь до тех пор, пока такого рода препятствия не приведут к тому, что применение этой теории окажется уже невозможным. Об этих препятствиях в предшествующем изложении я не упоминал; я довольствовался тем, что развивал чистую теорию. И вообще моей целью было найти для человека самое благоприятное положение в государстве. Я видел его в том, чтобы самая многообразная индивидуальность, самая своеобразная независимость сосуществовали бы со столь же многообразной и тесной связью людей между собой — проблема, решить которую может только наивысшая свобода. Выявить возможность такого государственного устройства, которое бы в наименьшей степени, насколько это возможно, преграждало путь к указанной мною конечной цели, составляло задачу настоящего исследования и с давних пор составляет предмет моих размышлений. Я был бы удовлетворен, если бы мне удалось доказать, что этот принцип должен служить законодателю идеалом при всяком государственном устройстве.
Значительно пояснить эти идеи могли бы, будучи направлены к той же конечной цели, история и статистика. Мне вообще часто казалось, что статистика нуждается в реформе. Вместо одних только голых цифр, излагающих данные о величине, количестве населения, богатстве, промышленности определенного государства, на основании которых никогда нельзя с уверенностью судить о его подлинном состоянии, она должна была бы, исходя из природных условий страны и характера его населения, стремиться описать и свойства их сил в деятельности, страдании и потреблении, и постепенные модификации, которые эти силы претерпевают отчасти вследствие объединения нации, отчасти вследствие возникновения государства, ибо государственное устройство следует строго отличать от национального союза, как бы тесно они ни переплетались друг с другом. Если государство предписывает гражданам
