страха, надежды или иных внешних причин. В ней заключается счастье, ибо она устрояет душу так, чтобы вся жизнь стала согласованной. С этого пути разумное существо иногда сбивается, увлекшись внешними заботами или подпав под влияние близких; но сама природа никогда не дает ему поводов сбиться с пути. Добродетель может быть простой завершенностью чего бы то ни было (например, «добрая статуя»); может быть неумственной, как здоровье, или умственной, как разумение. Так, Гекатон в I книге «О добродетелях» говорит, что одни добродетели научны и умственны, потому что слагаются из умозрительных положений, как разумение и справедливость; другие же — не умственны, а только сосуществуют с умственными, состоя при них, как здоровье и сила. В самом деле, здоровье сосуществует и последует такой умственной добродетели, как здравомыслие, подобно тому, как свод бывает крепок, когда он умело возведен. Неумственные добродетели называются так потому, что не требуют умственного признания и встречаются даже у дурных людей, таковы здоровье и мужество. Доказательство тому, что добродетель существует, успехи в ней, сделанные Сократом, Диогеном, Антисфеном и их последователями (так говорит Посидоний в I книге «Рассуждения об этике»). Порок тоже существует, поскольку он противоположен добродетели. Добродетели можно научиться (так говорят Хрисипп в I книге «О конечной цели», Клеанф и Посидоний в «Поощрениях» и Гекатон); что ей можно научиться, видно из того, как дурные люди делаются хорошими. Панэтий говорит, что есть две добродетели — умственная и действенная; другие говорят, что три — логическая, физическая и этическая. Последователи Посидония насчитывают четыре добродетели, а последователи Хрисиппа, Клеанфа и Антипатра — еще того больше. Аполлофан же, наоборот, называет только одну — разумение. Среди добродетелей иные первичны, иные вторичны. Первичные добродетели — разумение, мужество, справедливость, здравомыслие; разновидности их — величие души, воздержание, упорство, решительность и добрая воля. Разумение — это знание, что есть зло, что — добро, а что ни то ни другое. Мужество — это знание, что предпринять, чего остеречься, а в чем не держаться ни того ни другого………….. Величие души — это знание или самообладание, позволяющее быть выше всего, что с тобой происходит, как хорошего, так и дурного. Воздержание — это способность не переходить меру, положенную верным разумом, или же самообладание, непобедимое никакими наслаждениями. Упорство — это знание или самообладание в том, чего следует держаться, чего нет, а чего не держаться никак. Решительность — это самообладание, позволяющее сразу отыскать надлежащее. Добрая воля — это умение смотреть, что и как надо делать, чтобы принести пользу. Сходным образом и среди пороков иные первичны, иные вторичны; например, неразумие, трусость, несправедливость, разнузданность — первичны, а невоздержанность, тугоумие и неспособность к совету — вторичны. И как добродетели являются знанием некоторых предметов, так пороки представляют собою их незнание. Благо вообще есть нечто приносящее пользу, в частности же сама польза или то, что с нею едино. Поэтому и добродетель, и причастное к ней благо могут быть определены трояко: благо — это или то, из чего исходит польза, или то, в чем она проявляется (например, добродетельный поступок), или то, кем она осуществляется (например, человек, взыскующий добродетели и этим причастный к ней). Есть и другое частное определение блага: естественное совершенство разумного существа в его разумности. Именно таковы и добродетель, и причастные к ней добродетельные поступки, и взыскующие добродетели люди, равно как и порождаемые ею радость, удовольствие и прочее. То же можно сказать и о зле: это и сами пороки (как неразумие, трусость, несправедливость и прочее), и причастные к ним порочные поступки, и дурные люди, и порождаемые злом отчаяние, недовольство и прочее. Блага бывают или душевные, или внешние, или ни те ни другие. Душевные блага — это добродетели и добродетельные поступки; внешние блага — это иметь достойную родину, достойного друга и видеть, что они счастливы; а ни душевные, ни внешние блага — это быть достойным и счастливым самому. Точно так же и зло бывает или душевное (это пороки и порочные поступки), или внешнее (иметь неразумную родину, неразумного друга и видеть, что они несчастны), или ни то ни другое (быть самому дурным и несчастным). Далее, иные из благ представляют собой цели, иные средства, иные же-и цели и средства. Друг и польза от друга — это блага-средства; отвага, разумность, свобода, приятность, удовольствие, безболезненность и всякий добродетельный поступок — это блага-цели; а те блага, которые и цели и средства, — это [не что иное, как добродетель]. В самом деле, поскольку добродетели ведут к счастью, постольку они — блага-средства; а поскольку они сами входят в счастье для его полноты, постольку они блага-цели. Точно так же и зло бывает или злом-целью, или злом-средством, или же злом — и целью и средством. Враг и вред от врага — это зло-средство; поражение, унижение, рабство, безутешность, отчаяние, горе и всякий порочный поступок — это зло-цель; а то зло, которое и средство и цель, — это [сами пороки]: поскольку они ведут к несчастью, постольку они — средство, а поскольку они сами входят в несчастье и довершают его до полноты, постольку они — цель. Далее, из душевных благ иные представляют собой предрасположение, иные — обладание, иные — ни то ни другое. Блага-предрасположения — это добродетели, блага-обладания это привычки, а ни то ни другое — это действия. Некоторые блага, вообще говоря, бывают смешанными, например хорошие дети или хорошая старость: но, например, знание — это чистое благо. И еще бывают блага постоянные, например добродетели, и бывают преходящие, например радость или гуляние. Всякое благо — благоприятно, связующе, прибыльно, удобно, похвально, прекрасно, полезно, предпочтительно, справедливо. Оно благоприятно, потому что несет с собой благополучие для нас; связует, потому что удерживает нас на том, на чем надобно; прибыльно, потому что возмещает траты с выгодой; удобно, потому что дает пользоваться этой выгодой; похвально, потому что пользование это достойно похвалы; прекрасно, потому что выгода эта соразмерна благу; полезно, потому что ему свойственно приносить пользу; предпочтительно, потому что предпочитать его разумно; справедливо, потому что согласно с законом и способствует людскому сообществу. Совершенное благо они называют прекрасным, потому что оно имеет от природы все необходимые величины,[591 — К своеобразному употреблению слова «величина» ср. Сенека, письмо 71: «Сократ говорил: истина и добродетель одно и то же. Как истина не может быть больше или меньше, так и добродетель. У нее есть собственная величина: полнота».] или же совершенную соразмерность. Прекрасное имеет четыре вида: оно справедливо, мужественно, упорядочение и разумно, — ибо именно эти свойства присущи прекрасным поступкам. Точно так же и безобразное имеет четыре вида: оно несправедливо, трусливо, беспорядочно и неразумно. Прекрасным называется то, за что удостаивается похвалы и человек, им обладающий, и всякое благо вообще; иначе же то, что хорошо создано для своего дела; иначе же — то, что дает человеку особенную красоту (именно в этом смысле о мудреце говорится, что он и хорош и прекрасен). Только прекрасное и считается у них благом (так говорят Гекатон в III книге «О благах» и Хрисипп в книгах «О прекрасном»), ибо прекрасна добродетель и все причастное добродетели, а это все равно что сказать: «всякое благо прекрасно» и «прекрасное и благо равнозначны», что одно и то же; «если нечто есть благо, то оно прекрасно; но оно прекрасно; стало быть, оно — благо». Все блага представляются им равными, и всякое благо — желанным в высшей степени, не допускающей ни понижения, ни повышения. Все сущее они считают или благом, или злом, или ни тем ни другим. Блага — это добродетели: разумение, справедливость, мужество, здравомыслие и прочее. Зло — это противоположное: неразумие, несправедливость и прочее. Ни то ни другое — это все, что не приносит ни пользы, ни вреда, например жизнь, здоровье, наслаждение, красота, сила, богатство, слава, знатность, равно как и их противоположности: смерть, болезнь, мучение, уродство, бессилие, бедность, бесславие, безродность и тому подобное. Так пишут Гекатон в VII книге «О конечных целях», Аполлодор в «Этике» и Хрисипп. В самом деле, все это — не блага, а предметы безразличные, хоть по виду и предпочтительные. Как теплу свойственно греть, а не холодить, говорят они, так и благу свойственно приносить пользу, а не вред; но богатство и здоровье не приносят ни пользы, ни вреда; стало быть, богатство и здоровье — не блага. Далее, говорят они, то не благо, что можно употреблять и во благо и во вред; но богатство и здоровье можно употреблять и во благо, и во вред; стало быть, богатство и здоровье — не благо. (Впрочем, Посидоний все-таки причисляет их к благам.) Наслаждение не считают благом ни Гекатон в IX книге «О благах», ни Хрисипп в книгах «О наслаждении», — ибо наслаждения бывают и безобразны, а ничто безобразное — не благо. При этом польза — это движения и состояния, соответствующие добродетели, а вред — движения и состояния, соответствующие пороку. «Безразличное» — говорится в двояком смысле. Во-первых, это все, что не содействует ни счастью, ни несчастью, например богатство, слава, здоровье, сила и тому подобное: в самом деле, можно быть счастливым и без них, хотя все они могут быть использованы и во благо и во зло. А во-вторых, безразличное — это все, что не возбуждает в нас ни склонности, ни отвращения, например четное или нечетное число волос на голове, согнутый или вытянутый палец. О безразличном в первом значении так сказать нельзя — оно всегда возбуждает в нас или склонность, или отвращение. В соответствии с этим безразличное первого рода или избирается, или отвергается, тогда как безразличное второго рода одинаково и для избирания, и для избегания. Таким образом, среди предметов безразличных одни бывают предпочтительны, другие — избегаемы. Предпочтительные — это те, которые имеют ценность, избегаемые — те, которые не имеют ценности. А ценность, по их словам, есть, во-первых, свойственное всякому благу содействование согласованной жизни; во-вторых, некоторое посредничество или польза, содействующая жизни, согласной с природой, — такую пользу, содействующую жизни, согласной» с природой, приносят и богатство и здоровье; в-третьих, меновая цена товара, назначаемая опытным оценщиком, — так говорят, что за столько-то пшеницы дают столько же ячменя[592 — Может быть, вероятнее конъектура Арнима: «в полтора раза больше ячменя».] да вдобавок мула. Итак, предпочтительное — это то, что имеет ценность: например, такие душевные свойства, как дарование, искусство, совершенствование и тому подобное, или такие телесные свойства, как жизнь, здоровье,
