бревенчатая, с маленькими окошками и маленькой дверцею. Видимо ее несколько раз перекладывали, вероятно вследствие исглевания некоторых венцов. Тут много цветов, очень много черники, голубики и морошки; говорят, бывает много грибов. Ho пока грибов, конечно, нет, кроме строчков, которых нашли м. б. с десяток возле дома. Вот, сегодня наткнулся я на строчок в нашем палисаднике. Кукушки уже мало кукуют, только под утро, т. е. в час ночи. Наши звери тебе кланяются, а голубая кроличиха просит передать, что вероятно через неделю у нее будут малыши. Крепко целую свою дорогую дочку и прошу не забывать своего папу.
Дорогой Мик, напишу тебе какследует в другой раз, уж нет места из за письма Васе. Тут на свере есть немного рыбы, но очень мало и мелкая, снетки. В mojs здесь ловят треску особого вида, ее называют здесь пикша, ловят как удочками, так и сетью. Наблюдаются на Белом море, у Соловецких берегов, довольно сильные приливы — отлизы. Однако, я этого всего не видел, т. к. к морю не подходил, а наблюдал его издалека. Водоросли выбрасываются шторміми, и тогда образуются по берегам длинные валы, иногда на десятки и более метров, высотою в I — IV метра. Выброшенные на берег водоросли быстро загнивают, поэтому их надо брать как можно скорее. В здешних озерах попадается фореJb, но рыбы в озерах вообще немного и растет она весьма медіенно. В море ловится камбала, мелкая впрочем, затем противная с виду рыба с выпученными глазами — пинагор, морские іерти и знаменитая соловецкая сельдь, отличающаяся очень нежным мясом; один раз я пробовал ее и, несмотря на плохой засол, убедился, что эта сельдь действительно неизмеримо яучше обычной. Больше ничего нового о зверях не узнал, если не считать комаров, которые не дают проходу. Почему не пишешь? Куда ходишь гулять? Рисуешь ли цветы? Получил фотографию Тики с Аней, вероятно это твоя работа? Мне было приятно посмотреть на нее. Попроси Васю поучить тебя фотографированию[2245 — Сохранилось множество великолепных фотографий, сделанных М. П. Флоренским сначала на стеклянных пластинках, а потом на пленках. — 253.] Крепко целую тебя.
Москва
Ольге Павловне
Флоренской_
Плющиха, Угол Долгого пер. и Павел Александрович
Новоконюшенной ул., д. 12, кв. 7 Cnuc. Nq I, Основн.
1935. VI.29. Соловки. № 23. Дорогая мамочка, прежде всего пользуюсь случаем поздравить тебя с наступающим семейным праздником (11 июля), а также Люсю. Хотя это и преждевременно, однако не знаю, смогу ли написать после, поэтому делаю сейчас. Письмо твое от 7. VI получил 18. VI и удивился, узнав о нахождении Лили в Москве. Никто не сообщил мне об этом. Поцелуй ее от меня. Здесь все покрылось зеленью и множеством цветов. Огромные заросли черники, голубики и морошки, такого изобилия мне не приходилось видывать. Зато совершенно нет ни земляники, ни клубники, ни смородины, ни шиповника, ни дикой малины ни, что странно, княженики. Тепла настоящего все еще нет. На солнце можно быть в рубашке, но иногда и на солнце свежо. Ветер непрестанный, воздух влажный и мягкий. Красивы виды, особенно на безчисленные озера.
Краски нежіые. К ночи, т. е. часов с 11, и утром, т. е. с 1ч. ночи, небо иоблака переливают всевозможными цветами. Море я видел олько издали, оно что‑то мало привлекателью, несмотря на изрезанную береговую линию и безчисленные острова. Верояно это ты прислала мне в посылке табак. По вечерам, за тем, угощаю им своих сожителей по лаборатории, и они остаются весьма довольны. VII.6. Видимо, у каждою рода есть свш закон, от которого не уйдешь. Об этом я размышлял много раз, но на личном опыте сталкиваешься с подтверждением этого правила и невольно размышляешь снова. Мой прадед был оторван от своей семьи и не имел родственных связей. Умер он молодым, и дед рос без отца. Отец тоже раю осиротел и тоже почти не было у него родственников, кроме тети Юли. Я своего отца видел мало, всегда он был в разъездас. Мои дети все время росли без меня, бывал я дома линь наездами, а теперь и совсем оторван от них. Вот, пять поколений— и одна и та же участь. Так же—и с книгами. Все поколения любили інигу, тратили на нее всякую свободную копейк/, ограничивая себя во всем, — и лишались по той или другой причине всегс, что успели собрать. И еще. Все поколения любили растительгый мир, все мечтали хотя бы под старость заняться садиком, и никому это не удавалось. Род—целое, а не сумма последовательных поколений. Размышлял я об общих свойствах членов нашего рода, даже далеких ветвей его. Избыток инициативы, несистематичность образования у всех вела к малому коэффициенту полезного действия, к несоответствию затраченных усилий и полученных результатов. Во всех областях они открывали новые пути, но открывающие эти пути никогда не пользовались своим открытием, т. к. не доходили до конца. Вероятно этс—следствие отсутствия твердого руководства в семье. Крепко целую тебя, дорогая мамочка, Люсю и Лилю и поздравляю всех вас.
Дорогой Мик, чтобы не забыть сообщаю тебе об одной книге. Это — «Занимательная ботаника», 4–е изд. «Молодая Гвардия», 1934, Л. Автор ее А. В. Цингер. Книга эта будет интересна тебе, Оле и мамочке. Попроси Васю подарить ее тебе. Автора книги я знал, когда был студентом и слушал у него некоторые специальные курсы по физике. Сам он—профессор физики, но занимается понемногу и ботаникой. Отец его был профессором математики и занимался ботаникой, даже получил степень доктора ботаники за составленную им «Флору Московской губернии». — Наши гады, как называет их один из сотрудников, размножились. Хорошенькие кроличата, похожие скорее на зайчат, новорожденные морские свинки, белые мышата. Скоро ожидается новая партия кроличат и котята. Некоторые сотрудники лаборатории подоігу разговаривают с гадами. Иногда слышишь оживленную реть, думаешь, не пришел ли кто‑нибудь: пойдешь, посмотришь — оказывается разговор С каким‑либо из зверей. Сегодня зажимался опытами по печатанию рисунка на ткани. Краска для печати обычно составляется С применением разных клейких велдеств вроде гуммиарабика, траганта и т. п., привозных и дорогих. Мне хочется заменить эти вещества водорослевым продукгом, альгинатом натрия. Он оказался не только пригодным, но ж весьма выгодным, т. к. его идет раз в б меньше, чем гуммиарібика. Недавно нашли морского зайца, недалеко от морского берега. Видимо, его кто‑то пристрелил, но заяц скрылся в лес/ и умер. С него сняли жир и вытопили, получилось более двуд ведер. He забывай музыки, этим огорчишь папу, заботься о мамочке. Крепко целую тебя, дорогой. Отдыхай.
1935.ѴІ.23. Дорогая Тика, сообщаю тебе самые последние новости. Сегодня у нашей старой, трехцветной, свинки родились детеныши. Обычно их рождается по два. Ho на этот раз свинка принесла пятерых: одного почти беленького, двух трехцветных и двух рыженьких. Эти поросята рождаются совсем готовыми—зрячими и довольно большими, и сразу же начинают бегать. Знаешь ли, как поят и кормят этих малышей? —Из пипетки, вроде глазной капельницы, но с шариком. Свинки охотно открывают рот и глотают жидкость, которую им туда выдавливают. — Еще событие: сегодня видел на клумбе в Кремле свившую тут, посредине кремлевской площади, гнездо чайку. Около нее бегали чайчата, я видел двух. Они довольно крупные, с куропатку, на чаек совсем не похожи: песочного, желто–серого цвета, без перьев в крыльях и без хвоста, на длинных ногах, очень неуклюжие. Оперение торчит во все стороны. Чайчат можно принять за птиц киви. 1935. VII.3. Тут целые облака комаров, которые забираются под накомарник, залетают в комнаты и никому не дают покоя. А бабочек почти нет: за все время я видел, кажется, не более трех. Здесь звери быстро ручнеют. Например серебристобурые лисы в определенное время приходят к окну отдаленного барака, стучатся лапой и требуют подачки. Раненный олень сам приходит из леса на перевязку, а олени здесь живут как дикие, без ухода и бегают по лесу. Крепко целую тебя. Кланяйся бабушке.
Дорогая Оля, просишь писать о литературе. Вот кое‑что о символистах. Появились они у нас в самом конце XIX в. и проявили себя гл. обр. в первое десятилетие ХХ–го. Значение их в истории было очень большое, гораздо большее, чем обычно думают, и притом троякое: в областях общественной, языковойи собственно поэтической. В общественной: символисты сбромли с пьедестала авторитеты, против которых іикто не смел оказать слова, и те, кто пытался итти своим путем, делал этс с извинениями, причем все‑таки изгонялся из рядов захвативией общественное мнение интеллигенции. Іоворі образно, царил Михайловский и K и к нему приспособлшись прочие, KO как мог. «Михайловский» был законодателем эбщ. мнения и определял, что дозволительно и что нет, прячем слитком ѵшогое попадало в нет. Пришли символисты и вхесто извиненш и доказательств своего права на существование просто Сталине замечать высокого авторитета, как если бы ею не было. Пршіли и плюнули. Приемы их были задорные, отчасти не без хушганства (по тогдашнему), но это‑то и было прашль- ной тактікой. Іипноз внезапно разсеялся и для болыниіства вдруг стало ясно, что кумиры пусты и не священны. Сгало дышаться свободнее и легче, открылась форточка. В обіасти языковой вопреки давно выясненному двойственному строению языкі, одновременно живой деятельности говорящего и готовой веци, даваемой ему обществом и историей, язык стал у нас только вещью, системою условных знаков в раз навсегда отлитых, ѵіертвых и лишенных собственной жизни, собственного движения, собственной силы, собственной ценности формах. Вследствие этого речь стала формальной, штампованной, безжизненной, нетворческой, скучной. Символисты, преувеличенным жестом, указали на творческую стихию речи, на возсозда- ние слова в каждом единичном акте говорения, на законность словотворчества, поскольку оно формируется согласно общему стилю и природе данного языка. He вдаваясь в теоретическое обоснование, символисты провели начало творчества в языке явочным порядком, хотя и не без скандала. Для многих с тех пор открылась жизнь слова, —его красота, его ценность. Слово перестало быть только внешним знаком сообщения, сигналом, а приобрело характер художественного произведения («каждое слово есть художественное произведение»—Потебня[2246 — Потсбпя А. А. Мысль и язык. III изд. Харьков, 1913. Парафраз цитаты: «Слово есть искусство, именно поэзия». Iji. X «Римская поэзия, сіушенис мысли». — 256.]). Наконец, в области собственно поэтической символисты открыли русскому обществу поэзию, как таковую. Это не значит, что поэзии в нашей истории не было. Были великие создания по- этич. творчества, но с середины XIX в. произошел разрыв поэтической традиции, а к 70–м годам поэзия изсякла. Произведения стали разсматриваться только с точки зрения их полезности для тех или других посторонних задач, не как поэтические. Символисты открыли поэзию, как таковую и заставили обратиться к нашей и к мировой поэзии с интересом собственно поэтическим. Они ознакомили читателя с русской и
