и не ответила ничего. Попроси Аню разговаривать с тобой по немецки, вероятно она уже научилась от своей баб)іпки[2249 — Зарубина (Брэмзен) Генриэтта Іуставовна (21.11.1861 — I. II.19^1)—бабушка А. В. Іиащнтовой и Н. И. Флоренской, бывших двоюродными сестрами. Сохранился рисунок Г Г. Зарубиной (Брэмзен) на смертном одре, сделаніый Н. В. Фаворским. — 261.]. Кланяйся от меня нашей бабушке и пожелай ей здоровья. Да, скажи мамочке, что считаю ученье Киры самым насущныи делом, я писал ему об этом, но нужно, чтобы он не манкироіал систематическим образованием. Чайки — и те учат своих детенышей. Например учат их іричать. А люди учат говорить и играть. Пусть твоя мама будет чайка, а ты чайченок, и лусть она заставляет тебя играть, как чайки заставляют кричать своих детенышей. Крепко целую свою дорогую дочку и прошу писать мне побольше. Еще раз целую Тику.
Дорогой Мик, очень рад, что ты наконец‑то увидел, насколько дома лучше, чем в Москве. Только наберись здоровья побольше на зиму. У нас здесь на озере водятся ондатры. Знаешь ли ты такого зверя—вроде водяной крысы, но большой. Когда ондатра плывет, по поверхности озера расходятся большие круги и видно ее издали. Кажется, эти ондатры все искусственно разведенные, привозные, как и большинство соловецких зверей. Их разводили ради меха. А теперь ондатра размножилась и одичала. Сейчас занимаюсь варкою из водорослей альгината, вроде особого клея для текстильной, бумажной и других промышленностей. Надо приготовить I кг альгината, а в лабораторных условиях это не легко, т. к. для получения 100—150 г альгината надо сварить I кг сухих водорослей с 40 кг воды и с содой, затем профильтровать получившуюся вязкую жидкость, вроде киселя, упарить и т. д. Потом еще другое дело: строим в нашем дворе, на полянке, особую печь, чтобы жечь в ней торф и получить торфяной кокс для гальванических элементов. И тут надо получить материала довольно много, вроде 10 кг кокса, так что возня большая. Торф собирали на болоте. Другой торф или, точнее, сфагновый мох, собирали на другом болоте; это—для приготовления особых смол. Торф тут замечательно чистый, без пыли, земли, ила, хорошо сохранившийся—просто любуешься им, когда берешь. Правильнее—любовался бы, если бы не комары, которые заставляют делать все как можно скорее и убегать подальше. Здесь ведь не такие комары, как в Сковородине: очень злые, крупные, приставучие и многочисленные. VII. 19. В лесу, в беседке, мы устроили маленькую лабораторию, и там я вожусь целый день: варю водоросли с содой, фильтрую проваренную жижу через мешок, осаждаю альгины. фильтрую и промываю их, подготовляю сфагновый мох к изготовлению из него смол, прессую всікие массы. В лесу собираю хворост и сухостой /ля топки плитл, в которой надо все время поддерживать огоіь. А в некотором разстоянии пониже, курится особая печь, в вще большого іуба с отверстиями, которые закрываем кирпичали и промазывіем глиной. Там жжется сфагновый торф. Время от времени надо бывает подкладывать торфа, а потом снова закрыть отвертие. Торф при горении пахнет неплохо, и дым глгза не ест. Креіко целую тебя, мой милый Мик.
1935.ѴІІ.15. Дорогой Васюшка, боюсь письмо мое тебя нe застанет уже, но на всякий случай все‑таки пишу. Мама пиііет о предполагіемом твоем отъезде, однако ничего не сообщает об его длителыости. Прежде всего о твоих личных делах. Ты хе знаешь, как я люблю всех вас и тебя. Мне хочется, чтобы вам было хорошо и чтобы вы пользовались радостью, насколыо вообще на:. емле она возможна. Это и вообще и в данном случае. Сказать же что‑нибудь о твоем выборе отсюда міе невозможно, т. к. Наташи я не знаю, правильно сказать— совсем не знію и даже по разсказам не представляю себе. Да, кроме того, зедь мои разеуждения, если бы они были возможны, оказались бы все равно безполезны. Ho я верю в своих детей и надеюсь нг их осмотрительность, особенно, когда дело идет об устройства всей жизни. Перед тобой пример мамы и от нею исходи. Хочу только, чтобы ты нашел мир и тишину, остальное же все—на втором плане. Однако, ты должен не забывать о мамочке, братьях и сестрах. Этот долг, конечно, при всех обстоятельствах лежал бы на тебе. Ho к моему глубокому огорчению на тебя падает трудная и большая задача—двойной долг, т. к. я не могу ничего сделать, чтобы сколько‑нибудь дать мамочке радости и спокойствия. Она прожила всю жизнь нелегко, а теперь, когда ей следовало бы быть в покое и в радости, на ее долю пришли времена особенно тяжелые. Помни же об ее любви к тебе и сделай так, чтобы не доставлять ей лишней скорби.
Мамочка пишет о твоем безпокойстве относительно занятий по кристаллографии. Вот несколько соображений, которые м. б. помогут тебе. Во первых, старайся как можно чаще прибегать к наглядным пособиям и моделям. Пространственное воображение трехмерное у человека на настоящей стадии развития очень слабо, а при непривычке представлять себе пространственные образы часто просто отказывается работать. Можно быть совсем неглупым — и все же не владеть представлением пространственных образов. Поэтому необходимо помогать здесь моделями. Пусть учащиеся и сами их делают, это тоже очень помогает. Прибегай к стереоскопу. Найди разъемные модели и т. д., побольше пользуйся окрашенными поверхностями и цветным мелом—цвет очень укрепляет понимание формы. Во вторых, тебе самому было бы совершенно необходимо изучить векторное исчислеіие, которое для кристаллографии есть важнейший инструмегт. Сейчас занимаюсь с инженерами этой дисциплиной, и ка: мне досадно, что не могу заняться с тобою. Если· ты усвоишь (но именно усвоишь) хотя Сы первые главы, т. е. основные отрации с векторами, то сразу почувствуешь себя вооруженным, тогда как без векторного мышления обычно бывает безпомощность. (Между прочим, у меня в руках книга Н. Е. Кочина «Векториальное исчисление», Л. — М., 1933, изд. 3–е; еще хорошая книга Я. Н. Шпильрейна; кратко—в теоретич. физике Эйхешальда, выпуск «Теория поля».) Ho для усвоения вект. исчислеіия непременно надо решать задачи, иначе ничего не запоминіется. В третьих, старайся насытить кристаллографию физическ. и химическ. содержанием (образцовая книга: Lehmann, Die Molekular physik, хотя во многом и отстала очень существенно, но содержит драгоценный материал, старайся прибегать к ней,’. В четвертых, отмечаю нек. книги: Делоне Б. //., Математические основы структурного анализа кристаллов и определение основного параллелепида * поверхности [?] при помощи рентгеновских лучей. Л. 1934. 328 стр., 4 р 20+1 р. Напоминаю о Кристаллографии Вернадского—для общих установок. Было бы очень полезно (в последующем) вникнуть в идеи ФЕДОРОВА. Относительно твоих занятий осадочными породами: особенно важный момент, в частности для понимания генезиса пород, — их текстура. Подбери материалы по различным способам охарактеризовывать текстуру; в моих материалах (напр, о мраморе) кое что найдешь тоже. Я убежден, что текстурному анализу, когда он будет опираться на точный учет форменных элементов и их геометрии (в связи с теорией вероятности) предстоит большое будущее. Кроме того, старайся вообще вникнуть в физическ. способы охарактеризования пород (отражат. способность, капиллярность и т. п., электрич. свойства). Если даже не будешь сам проделывать измерений, то хотя бы подбирай материалы по уже сделанному. Это дает много для понимания, как породы построены. — Посылаю тебе картинку—вид на лабораторию. — Очень важная область, промежуточная между грубым — макроскопическим и тонким—микроскопическим строением всякого рода природных тел, как‑то обходится, хотя именно с ним связываются наиболее яркие свойства тел. — По поводу пестрой пермской свиты у меня есть одна мысль, разовью ее в след, раз, а ты подумай. He есть ли эта свита генетический аналог граниту и гнейсу, но весьма молодой. Было бы очень интересно проследить ВСЮ последовательность, как в сторону еще более молодых отложений родственного типа, так и в сторону более древних, и дойти до метаморфических кристал. пород. Эту мысль я кас следует не продумал, м. б. и откажусь от нее, но продумать шедует. Крепко целую тебя, дорогой. — Обрати взимание на нсогласное напластование (косослойность).
ѴІІ.15. Цорогая Оля, письмо твое меня очень огорчшо. Голова ТВ05 продолжает болеть, а ты не желаешь послушат»ся ни мамочку ни меня и сидишь в комнате за книгой. Неужели у тебя наетшько нет благоразумия, чтобы понять выгоду бросить занятш на 2—3 недели и потом заниматься плодотворю, тогда как гы сейчас занимаешься впустую и портишь себе здоровье настолько, что занятия придется оставить совсем или на год. Еце раз повторяю: воспользуйся летним временам сполна, т. е будь на воздухе, ни о чем особенно и не думай, почти не чи’гай—дай себе отдых, и тогда поправишься. А кроме того, как я}же писал тебе, надо бороться с жадностью и стремлением наешьно расти вопреки внутреннему закону роста. Все придет в евзе время и будет полноценным, если будет вызревать исподюль и спокойно. He хватайся за все сразу, а то ничего не получишь. Дай спокойно складываться восприятиям, только при таких условиях кристаллы выростают прозрачные. На что тебе много, но мутного и дрянного. Пусть будет мало, но подлинно–ценное. Ты просишь поласкать тебя хоть мысленно. Ho ведь я только и делаю, что ласкаю вас мысленно и безпокоюсь за вас. Вот почему всегда напряженность, когда боишься за вас, видя, что ко все независящим от вас причинам скорби присоединяются еще и зависящие от вас же. И вместе с тем чувствуешь свое безеилие что‑нибудь сделать, т. к. слова не доходят до сознания и от них отмахиваются, как будто ничего не было сказано. ѴГГ.20—21. Дорогой Олень, по обычаю пишу тебе ночью. Тут так светло всю ночь, что мы не замечаем ночи и работаем до утра. Бегаю из лаборатории в наш филиал—беседку, и совсем как днем, вполне можно читать, хотя сейчас самое темное время, I ч. ночи, т. е. по солнечному вроде полуночи. Все время думаю о тебе, жалею, что не могу помочь тебе и быть с тобою. В частности вспоминаю, читая новый не то роман, не то биографию Тынянова «Пушкин» в «Литературн. Современнике». Там много конкретных подробностей из жизни литерат. кругов конца XVIII и нач. XIX в.; вероятно большая часть материала фактична. Общий тон мне не нравится—обычное для новых писателей стремление подмарать и лягнуть там, где не могут сказать плохого ответственно. М. б. все что пишет Тынянов и верно или правдоподобно, но целое—совсем не верно: кривое зеркало передающее каждую из черт лица саму по себе только слегка искаженно, а все лицо—неузнаваемым. Однако тебе с товарищами следует прочесть это произведение (с указанной поправкой на кривое зеркало) т. к. оно поможет разобраться в ряде исторических моментов и отношений. Тынянов написал «Мухтар–Визира» * — о Грибоедове. Вещь острая, дающая много ярких штрихов. А. в целом
