не совместимы между собою и своим раздором уничтожают разум. Основа рассудка — закон тождества, и уток его — закон достаточного основаны. Ткань рассудка, — сотканная из конечности и бесконечности, — дурной бесконечности, беспредельности, — раздирается в противоречиях. Рассудок равно нуждается в обеих своих нормах, и ни без одной, — т. е. без начала конечности, — ни без другой, — т. е. без начала бесконечности, — работать не может. Он не может работать, однако, и при пользовании обеими ими, ибо они не совместны. Нормы рассудка необходимы, но они — и невозможны. Рассудок оказывается насквозь–антиномическим, — в своей тончайшей структуре. Кантовские антиномии — только приоткрывают дверь за кулисы разума. Но, будучи выставлены с полною сознательностью и в упор эпохе просветительства, с вызовом рационализму XVIII–гo века, он являются великою моральною заслугою Коперника философии.

Только что указанная антиномичность основного строения рассудка ставит существенный вопрос о разуме, а именно: «Как возможен рассудок?». Попытку дать ответ на поставленный вопрос представляет вся настоящая работа, в целом ее объеме.

Как возможен рассудок!

Ответ на поставленный вопрос гласил: «рассудок возможен не сам в себе, а чрез предмет своего мышления, и именно в том, и только в том, случае, когда он имеет такой объект мышления, в котором оба противоречащие закона его деятельности. т. е. закон тождества и закон достаточного основания, совпадают; другими словами, он возможен лишь при таком мышлении, при котором обе основы рассудка, — т. е. начало конечности и начало бесконечности, — становятся, на деле одною»; или еще: «рассудок возможен в том случае, когда, по природе его объекта, само–тождество рассудка есть и его ино–утверждение, и наоборот, когда его ино–утверждение есть его само–тождество»; или еще: «рассудок возможен тогда, когда мыслимая им конечность есть бесконечность, и, наоборот, когда мыслимая в рассудке бесконечность есть конечность»; или наконец: «рассудок возможен, если дана ему Абсолютная Актуальная Бесконечность». Но что ж это за Бесконечность? Оказалось, что таковой Объект мышления, делающий его возможным, есть Триипостасное Единство. Триипостасное Единство, — предмет всею богословия, тема всего богослужения и, наконец, — заповедь всей жизни, — Оно?то и есть корень разума. Рассудок возможен потому, что есть Трисиятельный Светоч, и — постольку, поскольку он живет Его Светом.

Дальнейшею задачею нашею было выяснить, каковы формальные, и, затем, каковы реальные условия данности такового Объекта, таковой Конечной Бесконечности или Едино–супцной Троицы. Вопрос о вере веруемой, — fides quam creditur, — перешел в вопрос о вере верующей, — fides qua creditur, — и, следовательно, — к образу ее возникновения. Выяснив «что?» веры и «как?» ее, мы были поставлены лицом к лицу с новым вопросом, — об условиях возникновения веры. «Или–или» характеризует; эти условия, соответственно свободе акта веры. Первое «или» — геенна; второе «или» — подвиг. Или то, или другое: между геенною и подвигом tertium non datur. Но и то, и другое средство имеет в основе своей двойственную природу имеющего уверовать. Этою?то двойственностью твари и было необходимо заняться далее, причем тут вопрос раздвоился. Сперва была рассмотрена безусловная природа твари, а затем — те жизненные условия, при которых вырабатывается эмпирический характер. Первый вопрос, опираясь на идею об образе Божием в человеке, самым делом есть вопрос о Церкви мистической второй же, основываясь на идее о подобии Божием в человеке, есть вопрос о Церкви в ее земной и собственно–человеческой стороне, как среде для совершения каждым своего подвига. Психологической же почвою для этой стороны Церковной жизни служат любовь и дружба, ????? и ?????.

Так движется сознание к «Столпу и Утверждению Истины».

Итак, снова вопрошая себя, что есть Столп и Утверждение Истины, мы пробегаем мыслию ряд ответов, данных здесь. Столп Истины — это Церковь, это достоверность, это духовный закон тождества, это подвиг, это Триипостасное Единство, это свет Фаворский, это Дух Святой, это целомудрие, это София, это Пречистая Дева, это дружба, это — паки Церковь.

Чтобы прийти к Истине, надо отрешиться от самости своей, надо выйти из себя; а это для нас решительно невозможно, ибо мы — плоть. Но, повторяю, как же именно, в таком случае, ухватиться за Столп Истины? — Не знаем, и знать не можем. Знаем только, что сквозь зияющие трещины человеческого рассудка видна бывает лазурь Вечности. Это непостижимо, но это — так. И знаем, что «Бог Авраама, Исаака, Иакова, а не Бог философов и ученых» [845]приходит к нам, приходит к одру ночному, берет нас за руку и ведет так, как мы не могли бы и подумать. Человекам это «невозможно, Богу же все возможно» (Мф 19:26, Мк 10:27). И вот, «Сама Истина побуждает человека искать истины — ???? ? ??????? ????????? ??? ???????? ???????? ?????????, [846]— Сама Триединая Истина делает за нас невозможное для нас. Сама Триипостасная Истина влечет нас к Себе.

Ей слава во веки!

«ПОКЛОНИМСЯ ОТЦУ,

И ЕГО СЫНОВИ, И СВЯТОМУ ДУХУ,

СВЯТЕЙ ТРОИЦЕ ВО ЕДИНОМ СУЩЕСТВЕ,

С СЕРАФИМЫ ЗОВУЩЕ: «СВЯТ, СВЯТ, СВЯТ, ЕСИ ГОСПОДИ»!».

АМИНЬ

Примечания

1

Так назывались в старину на Руси миллионы, при «малом числе», т. е. при первой системе счисления, или биллионы миллионов, т. е. 1018, при «великом числе», т. е. при второй системе счисления, употреблявшейся «коли прилучался великий счет и перечень».

См.: В. В. Бобынин, — Очерки истории развития физико–математических знаний в России. Очерк третий («Физико–математические науки в настоящем и прошлом»), Т. 1, 1885 г., № 3, стр. 229.

См. также: П. [?.] Флоренский, — О символах бесконечности («Новый Путь», 1904 г. сентябрь, стр. 191–192).

«Из старинных книг, хранящихся въ библиотеке Соловецкого монастыря, видно, что первая тьма означала количество, равняющееся 100 тысячам, 2 же тьмы — 200 тысячам и т. д.; первый легио = миллиону, первый леард = биллону. Ворнъ когда?то означал триллион на Руси». П. Шейнъ, — Дополнения и заметки к Толковому Словарю Даля, стр. 45, Спб. 1873, «тьма» («Сборн. Отд. рус. яз. и слов. Имп Акад. Наук», Т. X, № 8) со ссылкой на: Ф. Лехнер, — Беломорская вера («Вестн. Естествозн. Наук», 1855 г., № 12, стр. 607).

2

Еврипид, — Медея. Действие III, явление 10–е, в словах корифея («Театр Еврипида», перев. И. О. Анненского, Т. I, Спб.[1907], стр.177). — Истина, — по определению Николая Кузанского —, — «intelligibilitas omnis intelligibilis», т. е. «постижимость всего постижимого», «умность всего умного», «разум всего разумного» (Nicolaus de Cusa, — Opera, Basil., 1565, Т. I, p. 89b). — A, пo бл. Августину, Бог есть перво–истина, «stabilis Veritas—устойчивая, недвижимая Истина» (Блаж. Августин, «Исповедь», 11, 10. — Мignе, —Patrol, ser. lat. prima, T. 37; ср. О Троичности, 8. — Мigne. — id., T. 42 coll. 948–950).

3

В Mф. 11 представлен контраст между познанием так сказать, трудовым и познанием духовным. Иоанн Креститель сопоставляется с народомъ; он, величайший изъ людей, всеми своими подвигами не может занят в Царстве Небесном даже наинисшего места; а народу даются знамения, которые не только указуютъ путь в Царство, но чуть ни понуждают идти по нему. И, если, несмотря на неблагоприятные условия, Иоаннъ Креститель все же верит в Иисуса Христа, а народ остается в неверии, т. е. если, другими словами, у Иоанна Крестителя все таки есть духовное прозрение, а народ слепотствуетъ, то это служит к вящшему осуждению слепцов духовных. Схематически эту параллель можно представить так:

Иоанн Креститель:

Только у с л ы х а л о делах Христовых,

и уже почувствовал что?то, спешит осведомиться.

Лишь вопрошает, готовый к вере.

Иоанн—воздержанник, живет в пустыне, не колеблется, куда его склоняют страсти, ходитъ не в мягких одеждах.

Он—величашiй из людей.

И все же, он—менее того, чем может быть каждый из народа, самый ничтожный.

Так трудно было до Христа.

Народ (городa апостолов):

Самолично в и д е л много силы,

но остается безчувственным и не кается.

Прямо не верит, несмотря на очевидность.

Народ — во всем получает удовлетворение, и ничем не доволен.

Он набаловался и ничем не доволен.

И все же каждый из этих слепцов, если прозреет, будет более Иоанна, величайшего.

Так легко стало со Христом.

4

Вл. С. Соловьев, — Критика отвлеченныхъ начал [1878–1380], XLII (Собранiе сочиненiй Владимiра Сергеевича Соловьева, Т. II, Спб. стр., 282). — «На вопрос Что ecть истина, мы отвечаем: i) истина есть сущее или то, что ecть; но мы говоримъ «есть» обо многих вещах; но многiя вещи сами по себе не могут быть истиной, потому что… Итак, сущее 2) как истина не есть многое, a ecть единое. Единое как истина не можетъ иметь многое вне себя, т. е. оно не можетъ быть чисто отрицательным единством, а должно быть единством положительным, т. е. оно должно иметь многое не вне себя, а в себе или быть единством многого; а так как многое содержимое единством или многое в одном ecть все, то следовательно положительное или истинное единое ecть единое, содержащее в себе все или существующее как единство всего. Итак, 3) истинно сущее, будучи единым вместе с темъ и тем самым есть и все, точнее содержит в себе все, или истинно сущее ecть всеединое. — Таким образом полное определенiе истины выpaжается в трех предикатах: сущее, единое, все. Истина есть сущее всеединое. Иначе мы не можем мыслить истину; если бы мы отняли один из этих трех предикатов, мы уничтожили бы тем самое понятiе истины. — Мы можемъ мыслить истину только как сущее всеединое, и когда говорим об истине, то мы говоримъ именно об этом, о сущем всеедином—» и т. д. и т. д. (id., id. стр. 281–282). — «Всеединая идея должна быть собственнымъ определенiемъ единичнаго центральнаго существа» (Вл. С. Соловьeвъ, — Чтенiе о богочеловечестве [1877–1881], Чтенiе V. Собранiе сочиненiй, Т. III, Спб., стр. 64). — «Истина очевидно в том, что божественное начало — не ecть только единое, но и все, не ecть только индивидуальное, но и всеобъемлющее существо, не только сущiй, но и сущнось» (id., id. стр. 67). — «Сущее как такое или абсолютное первоначало ecть то, что имеет в себе положительную силу бытiя, а так как обладающий первее или выше обладаемаго, то абсолютное первоначало точнее должно быть названо сверхсущим или даже с в е р х м о г у щ и м ъ. — Очевидно, что это первоначало само по себе совершенное единично; оно не может представлят ни частной множественности ни единичной общности—» (Вл. С. Соловьевъ, — Философские начала цельного знания (1877 г.], III. — Собрание сочиненiй, T. I, Спб стр.307). «По смыслу слова, абсолютное (absolutumomъ absolvere) значитъ во–первых о т р е ш е н н