Эврипида
практич<еские> зан<ятия> Антология
по латинскому Цицерона
практич<еские> занятия по Овидию
по старо-церковн<ой> грам<матике>
по новой истории, 18-ый век, преимущественно История идей и немного (в главных чертах) французская революция
по истории Греции до Пелопонесской войны, подробно родовой быт, восстановление первоначальной истории Греции по оставшимся памятникам, законодательство Ликурга, Солона, гомеровский вопрос и греческая историография. лекции
По Логике * часа
Белкин читал за весь год раз 6 и потому успел только охарактеризовать направления в Логике да сделать несколько заметок об индукции и дедукции.
А в этом году будет читаться у нас:
По лат<инскому языку> Катула * — 3ч
По русской др<евней> литерат<уре> * — 2
По психологии Лопатин * — 2
По истории зап<адно>-европ<ейской> литер<атуры> Веселовский* — 2
Виноград<ов> по средн<евековой> истории * — 3
Греч<еский> оратор * — 1
Лат<инские> упраж<нения /td> — 1
Греч<еские упражнения> — 1
Герье. Римская история * — 2
Ключевский Русск<ая> история * — 4
Лекции еще не начались и потому не могу сказать как кто читает. Если тебе нужныкакие-нибудь справки то пожалуйста только прикажи — напишу с большим удовольствием. А если тысам сюда переведешься, то буду очень и очень рад.
Твой В.Эрн
4. В.Ф.Эрн — А.В.Ельчанинову[104]
size:9.0pt’><16.11.1902. Москва — СПб>
Дорогой Саша! По некоторым причинам, разъяснению которых тут не место, я решил остаться по болезни на второй год; если мне удастся устроить это с формальной стороныудовлетворительно — то я выеду в Тифлис в конце недели.
5. В.Ф.Эрн — А.В.Ельчанинову[105]
<17.11.1902. Москва — СПб>
Дорогой Саша! Извини, что даром взбудоражил тебя. Оказывается выехать не могу, потому что заведующий общежитием[106] требует внесения всех 90 руб., следуемых за полугодие, чего я при всем желании сделать не могу. Извини за беспокойство.
Твой В. Эрн
6. В.Ф.Эрн — А.В.Ельчанинову[107]
<9.10.1903. Москва — СПб>
Дорогой Саша! Прости, что я не отвечал тебе до сих пор, но минутки времени не было свободного. Впрочем я собственно и теперь не отвечаю тебе (о чем прошу извинения) — а решаюсь обратиться к тебе с довольно странной просьбой.
Чтобыбыть понятным — начну издалека: помнишь ли я тебе говорил как-то о Свенцицком[108], гимназисте, по поводу того, что появился его рассказ в «Русской мысли» за май[109]? Он теперь у нас на факультете. Бог послал мне счастье сблизиться с ним. Это человек необыкновенный. В его присутствии чувствуешь свою мелочность, ограниченность и пошлость, так же, как чувствуешь себя в церкви. Возбуждается страстное желание очиститься, подняться — а к нему чувствуешь благоговение, восторг. Это ужасно сильная, богато одаренная личность во всех отношениях: прежде всего бросается в глаза его громадная умственная сила; в самых трудных и запутанных вопросах он разбирается легко и так уверенно, что эта уверенность передается и другим; сложные и самые трудные философские вопросыон уяснил себе до конца и его мировоззрение поражает своею стройностью и цельностью даже тех, кто с ним совсем не согласен. Диалектик — сильнейший. Затем поразительна его нравственная сила.На всех окружающих он действует перерождающим образом. От него исходит какая-то сила, и кто попадает в круг ея действия — тот относится к нему с трогательною любовью. Я видел, как оставленный при Университете человек свободной науки, еврей, сионист, скорбящий о своем народе[110], и деятельный социал-демократ, и человек изнывающий от сомнений[111], которые по своей глубине напоминают Ивана Карамазова — все эти разнородные люди сходились в благоговейном почитании этого первокурсника. При этом у него удивительно оригинальные формыжизни: много я бымог тебе рассказать об них, но теперь скажу только: он строгий аскет при удивительно бодром и веселом настроении; любит мир, как любил мир старец Зосима — и сознательно идет в монастырь.
Он обладает громадным даром слова; я не слыал никогда, чтобыговорили так сильно и красиво — и кроме того недюжинным — на мой взгляд — художественным дарованием. На последнее обрати внимание. Ибо на этом кончается предисловие и начинается моя просьба. Он написал несколько рассказов и напечатал их в различных журналах. Теперь он задумал чрезвычайно глубоко (подробнее пока не считаю возможным объяснить) целую серию рассказов, в которых религиозная психология на первом плане. Один рассказ из этой серии он написал и очень хочет напечатать, но почти уверен, что его в журналах не примут по цензурным соображениям[112]. Герой рассказа монах — с сложной религиозной психологией — кончает жизнь самоубийством. Больше всего шансов, что примет и пропустит рассказ «Новый Путь», как интересующийся религиозной психологией и несколько более других свободный в цензурном отношении. Поэтому Свенцицкий на днях пошлет свой рассказ в «Новый Путь». Не можешь ли тыобратить внимание Мережковских на этот рассказ и каким-нибудь образом содействовать тому, чтобыего пропустили? В этом — просьба к тебе. Я уж не буду говорить, как будет благодарен тебе Свенцицкий, — я думаю само дело говорит за себя. Прощай! Писать тебе — пока принужден отложить — ибо занят чертовски.
Твой В.Эрн
7. А.В.Ельчанинов — В.Ф.Эрну [113]
<14.10.1903. СПб — Москва>
Непременно выполню твою просьбу, дорогой Володя; твое письмо меня ужасно взволновало: я давно ничего не читал с таким волнением. Если ты, человек во всяком случае недюжинный (не прими за комплимент ), преклоняешься перед первокурсником вместе со многими другими, то это действительно что-то поразительное. Жаль только, что я не могу подробнее расписать Мережковскому его планы. Пожалуйста, при первом свободном часе напиши о нем подробнее.
Почему тыне пишешь ничего о Флоренском? Если тыне можешь, пусть Женя[114] напишет. Твой А.Е.
Лиговка, 56 — 8. СПБ 1903.14.10.
Ответ мой, вероятно, опоздал, т.к. тыневерно адресовал. Напиши свой адрес.
8. В.Ф.Эрн — А.В.Ельчанинову[115]
<17.11.1903. Москва — СПб>
Дорогой Саша! Ключевского лекций у нас достать никак невозможно, по крайней мере менее, чем за 15-12 рублей. В утешение могу тебе сказать, что Ключевский весь свой курс печатает и, сколько мне известно, 28 листов уже напечатано из него. Шлю тебе привет. Мне довольно хорошо работается. Основные мысли своего мировоззрения я ухватил, и начинаю понемножку их развивать[116]. Если будет время, то в этом году три основных мысли я изложу, если не в деталях, то в существенных чертах. Очень уж это меня соблазняет. Павлуша перешел на новую квартиру: Остоженка, д.Егорова, кв.40. Много у него очень мыслей. Пиши.
Твой В.Эрн
9. П.А.Флоренский — О.П.Флоренской[117] [118]
<3.03.1904. Москва — Тифлис>
Оказалось, когда мыпознакомились между собою, что у нас независимо друг от друга выработалась известная программа действий. Это конечно сильно сблизило нас, несмотря на значительное расхождение во многих теоретических вопросах. Но все-таки, мыволей-неволей образуем одну кучку: не ссориться же теперь, когда нас так немного (сравнительно) и когда одни с сожалением качают головой на нас, считая больными, другие кипят благородным негодованием на наш «обскурантизм» и сплетничают. Но кое-чего мыдобиваемся, потому что, несомненно, движение растет. Произвести синтез церковности и светской культуры, вполне соедениться с Церковью, но без каких-нибудь компромиссов, честно воспринять все положительное учение Церкви и научно-философское мировоззрение вместе с искусством и т. д. — вот как мне представляется одна из ближайших целей практической деятельности. В необходимости церковности я лично, да и многие, убежденыболее, чем в чем-нибудь другом, и мне кажется, что было быне только нелепо, но во многом и не последовательно отрицать такую необходимость, как это делалось и делается
10. В.Ф.Эрн — А.В.Ельчанинову[119]
<12.04.1904. Москва — СПб>
Дорогой Саша! Ты прости меня. Свенцицкий, перечитав свой рассказ, который хотел отправить в «Новый Путь» — решил его немного переделать, это конечно займет некоторое время. На счет его планов к сожалению ничего не могу тебе сказать. Он мне говорил о них, но не в тех терминах, которые быможно было передать. Не помню писал ли я тебе в прошлом письме: он на днях едет в Македонию для подачи медицинской помощи македонцам[120].
Если это тебе характерно — могу сказать: с этим человеком я сошелся очень близко, узнал его хорошо и преклонился перед ним вполне. Кроме горячего почитания — я испытываю к нему самую живую любовь. От сближения с ним я обновился и почувствовал, что во мне что-то назревавшее — назрело до конца и определилось навсегда. Тыпредставь себе только: ни одного противоречащего впечатления от него не было, ни одной хотя быкрохотной черточки. Цельность необычайная. К сожалению нет у меня времени, а то бымного интересных вещей я тебе рассказал о нем.
Я очень занят. В последние две недели набросал свои мысли о вере в людей[121], пришедшие мне летом; поглощен этим, потому что увлекли меня мысли и показались очень важными. Читаю довольно много, но пожалуй не особенно много, зато хорошо воспринимаю прочитанное. В Университете у нас заваривается каша. В Гомельском погроме учавствовал юрист 2 курса Абрамович (Моск<овский> Унив<верситет>). Его хотят судить. Уже начались курсовые совещания и выборыделегатов. Как всегда полный индифферентизм и вялость. Но есть основания бояться посторонних осложнений. О Павлуше я тебе ничего написать не могу. Мыс ним видимся очень редко. Он вконец на меня рассердился, конечно без мелейшего повода с моей стороны: на чисто теоретических основаниях. А разве тыс ним не переписываешься? < …>
11. С.Н.Делекторский[122] — В.Ф.Эрну[123] <15.12.1904. Nyon — Женева>
Прошу Вас приехать ко мне (во вторник или четверг на той неделе). Надеюсь, что Выне проскучаете, т.к. встретитесь здесь с интересными людьми: Маргарита Кирилловна Морозова[124] по убеждению Белого принадлежит к числу трех женщин, имеющих мировое значение, да и, помимо замечаний Белого, по моему убеждению это очень хороший и глубокий человек, которого я очень уважаю. Мне хотелось бы, чтобыВыпознакомились с ней; такие люди удивительно хорошо действуют на душу. На Рождество Выможете встретить здесь Александра Николаевича Скрябина[125], что и для Вас и для него будет очень и очень полезно, а для меня радостно.
Любивший и любящий Вас С. Делекторский.
28/14 декабря
12. В.Ф.Эрн — А.В.Ельчанинову[126]
<2. 04. 1905. Москва — Тифлис>
Дорогой Саша! <…> После твоего отъезда у нас довольно много событий.
От Морозовой получили средства и будем получать[127]. 2) Технически наконец устроились[128]. 3) Во Владимире объявилась целая компания, которая просит приехать, чтобыустроить там отделение[129]. 4) Совокупно с ней[130] Рачинский[131], Духовная Академия, и наша компания открывает Религиозно-Философское Общество памяти Соловьева — где выступит с целым рядом рефератов на общественные темы, прения, широкий доступ публики. Уже есть духовенство, рабочие-радикалыи профессора. Пока все на частных квартирах и параллельно с этим пойдут хлопотыоб оффициальном разрешении <…>
13. В.Ф.Эрн — А.В.Ельчанинову[132] <3. 04. 1905. Москва — Тифлис>
Дорогой Саша! Получил твою открытку. Спасибо. Вести приятные. У нас дела пошли совсем не дурно. Изготовили несколько важных вещей и сейчас занятыих мультиплицированием посредством ми-ми и ти-ти[133]. При первом удобном случае вылем. Носятся слухи о готовящихся избиениях. У нас не совсем спокойно. Многого ждут в мае. Мыконечно откликнемся как сумеем.
