время, а вот когда писал тебе последний раз, никак вспомнить не могу — чи два дня тому назад, чи три дня. Пожалуйста, прости и не сердись, ибо я, во-первых, кончил вторую статью о Царьграде[1698], во-вторых, болел и выздоровел за эти дни, в-третьих за эти дни было много людей — Балтрушайтис, Скрябин, Рачинский, Булгаков, Гершензон, петербургский Каблуков и т.д. и т.д. Еще успел принять 1 ванну. И еще вчера ночью в 12 часов был разбужен Павлушей и с ним просидел, вернее, пролежал до половины второго, когда вернулся Вячеслав из своих ночных странствий. С Павлушей говорил очень мало, ибо 1. был пробужен от сна и плохо соображал; 2. он выходил из моей комнаты мыться, есть яичницу и отбиваться от Марии Михайловны, которая хотела угостить его ванною, ждавшею Вячеслава. И все же душевно с ним соприкоснулся хорошо, хотя и сквозь сон. От войска у него впечатление светлое — в чисто духовном смысле, хотя и говорит о «непорядках». Для Павлуши это марка очень большая. Твой привет я передал в совершенной всецелости, и он был очень доволен. Тебе принес маленький молитвенник, привезенный им из-под Оссовца <… /> Мне принес посмотреть «Известия Академии наук» со статьей знатока Сковороды проф. Багалея о «сочинениях Сковороды и стоящих в связи с ними исследованиях»[1699]. Здесь 10 стр. посвящено разбору моего Сковороды, весьма лестному и хвалебному. И это я прочел сквозь сон, а книжку Павлуша утром уже унес, и я очень жалею, что не могу показать разбора Карлушке, у него бы наверное в зобу дыхание сперло от того, как о зяте его пишут в «Известиях Императорской Академии Наук»!! Скажи ему еще, что через 10 лет, быть может, и моя речь о Канте дождется такого же признания! Тогда я в «Мемуарах» сообщу о том, как меня судили в Пятигорске два юриста — один настоящий, а другой вдохновенный и как они мне вынесли обвинительный вердикт. И пригвождю их к позорному столбу!! <… />

570. В.Ф.Эрн — Е.Д.Эрн <8.04.1915. Москва — Тифлис>

8 апреля 1915 г.

<… /> Вчера у Бердяевых был вечер, многолюдный и блестящий. Л.Ю. сшила себе новое платье, очень великолепное; по наведенным справкам подарено ей на именины. Гвоздем вечера оказалась читка юмористических произведений, предназначенных для нашего интимного журнала «Бульвар и Переулок»[1700]. Журнал этот мы задумали, смеясь, когда Л.Ю. была у нас в прошлый раз перед падением Н.А. Я тебе не писал, чтобы не томить ожиданием. Теперь можно сказать журнал родился и вышел чрезвычайно удачным. Особенный успех имели: превосходная юмористическая теория словесности М.О.Гершензона[1701] и моя статейка «Бульварная пресса и переулочная точка зрения». Я хвалил взасос Гершензона, а он был «очарован» моей чепухой. Журнал без подписчиков, — только для участников. Как получу свой экземпляр — сейчас же вышлю тебе. Но это очевидно будет через несколько недель. Вячеслав написал остроумную пародию на меня[1702]. Блеснула и Л.Ю.[1703] Очень недурно выступили Вера[1704] и Гершензон. Дальше обещаны вещи: Булгакова, Балтрушайтиса, Толстого. Последний пришел вчера в 12 ч. и чтения уже не застал, но вдохновился пересказами и спросил с комико-серьезным сосанием трубки: «Вячеслав Иванович (голосом нежным), а можно мне… две вещи написать. Одну драматическую, а другую в стихах?» Словом, тебе будет доставлено удовольствие. А пародию Вяч. Ивановича перепишу и пришлю. Я ушел в час и сегодня немного болит голова, потому что все последнее время ложился в 11 (уверяю тебя!). Представь, сегодня в доме Ивановых великая радость. Утром неожиданно, без всяких предупреждений появился Костя[1705], здоровый, целый, живой, веселый, красивый, добрый и скромный. Оказывается дали ему маленькую «командировочку», очевидно проветриться. Он ужасно мил. Безумно похож губами на Лидию Дмитриевну[1706], очень хороший голубой взгляд. По разговору полная противоположность Сереже[1707]. Говорит просто, без всяких пессимизмов, деловито и быстро. Настоящий военный, как твои братья. И так спокойно сидит за столом, что совершенно не верится, что этот юноша с первого дня войны, как Жоржик[1708], вел боевую жизнь. Он представлен к Владимиру[1709]. Много раз жизнь была на волоске. Я к нему чувствую большую симпатию <… />

571. В.Ф.Эрн — Е.Д.Эрн <14.04.1915. Москва — Тифлис>

14 апреля 1915 г.

<… /> Все эти дни был болен Скрябин, тревожно и тяжело[1710]. Часто приходил Балтрушайтис от него. Вячеславу было очень тяжело. Вчера вечером он у него был и был бесконечно тронут детскостью Скрябина и изумительной твердостью его жены. Сегодня Скрябин скончался, ночью причастившись вместе с женою. Они остались без всяких средств. Вяч<еслав /> с другими оснует организацию для сбора денег[1711]. Это все должно быть в больших размерах. Сейчас был у них кн. Трубецкой, горячо отозвался на сбор. Странно мне, что при последнем визите Скрябина с женою я чувствовал, что над ним нависла Судьба <… />

572. В.Ф.Эрн — Е.Д.Эрн <15.04.1915. Москва — Тифлис>

15 апреля 1915 г.

<… /> Ивановы очень разочарованы, что лето мы не проводим вместе. Они хотят на будущий год нанять квартиру в 9 комнат и две отдать нам, чтобы жить с нами вместе. Это было бы идеально! Они смотрят квартиры, но я что-то не очень в это верю. Во всяком случае радует самое их желание и самая их готовность. В редкие дни когда я выхожу, я посматриваю на красные билетики[1712] и вижу, что квартиры нам по карману существуют <… />

573. В.Ф.Эрн — Е.Д.Эрн <16.04.1915. Москва — Тифлис>

16 апреля 1915 г.

<… /> Несколько дней тому назад (я не успел написать в прошлом письме) я был у Грушки, нашего декана Побудило меня заехать к нему то, что он очень уж горячо поздравлял меня на диспуте и вместо одного раза, как все, поцеловал и обнял второй раз в передней. Из-за этого я решил, что симпатия. В тот вечер, когда я позвонил ему, он уезжал в Одессу председателем испытательной комиссии. Несмотря на суматоху просил непременно приехать, чтоб рассказть в чем дело. Я взял лихача и поехал. Принял он меня очень любезно и во-первых сказал, что будет ходатайствовать о вознаграждении за мой семинарий по Платону в будущем году, а во-вторых на мой вопрос, могу ли я рассчитывать в дальнейшем устроиться при Московском Университете, т.е. получить кафедру, — совершено откровенно рассказал мне факультетские дела. Выходит так, что и там две партии, одна мне сочувствует, другая нет. Сочувствующих больше, и в случае моей кандидатуры голосов за меня соберется по его мнению больше. Но зато, пока что кафедру занимает Лопатин, который действительно агитирует против меня[нрзб]. Челпанов не только перед деканом, но и перед факультетом стоит за меня. Словом Грушка сказал мне, что в пессимизм я впадать не должен и хорошо бы, если бы я теперь же принялся за докторскую диссертацию <… />

Сегодня хоронили Скрябина. Я не пошел из-за дождя. Вяч<еслав /> потрясен. Сегодня же рождение Лидии. Я подарил ей несколько етуд’ов Скрябина <… />

574. В.Ф.Эрн — Е.Д.Эрн <22.04.1915. Москва — Тифлис>

22 апреля 1915 г.

<… /> Близится уже отъезд, и это с особенной благодарностью заставляет меня обращаться мыслью к изумительным свойствам семьи Ивановых, в которой я себя чувствовал все время как родным. Их заботливости и любви нет конца. Всегда выходит так, что, живя у них и пользуясь их гостеприимством, я же их обязываю, и мой отъезд все время подчеркивают как большую убыль в их доме. На днях у Вячеслава было собрание всяких «мужчин», организующих вечер в пользу одного нуждающегося киевского литератора. Было много народу: Шпетт, Шестов, Гольденвейзер, Алешка, Гершензон, Юргис[1713], Жилкин, Жиляев[1714]. Вера и Лидия чувствовали себя торжественно, о чем сейчас же мне сообщили, т.к. у обеих было по «профессору». Жиляев, очень талантливый ученик Скрябина, превосходно играл вещи Скрябина <… /> Да, «барышня» Лидия сдала экзамен благополучно. Получила четверку. И, значит, переходит к Гольденвейзеру в профессорский класс. Вячеслав торжествует, а сама Лидия повеселела и теперь порхает по Москве и за Москвой. Вера страшно учится. Вчера произошел инцидент. За смертью Корша[1715] редакцию «Греческих лириков» Сабашников передал Вячеславу. Вчера пришел Ньюфаунлендер[1716] и очень дерзко заговорил, как он согласен и как он не согласен с Вяч<еславом /> работать, не осведомившись даже, что думает сам Вячеслав. Вяч<еслав /> устроил «ассаже»[1717]. Нидерлендер запутался, проврался и когда Вячеслав потребовал взять слова, обидные для Вяч<еслава />, обратно, отказался. Разговор кончился, и он моментально вылетел. Вяч<еслав /> был безукоризнен, т<ак /> ч<то /> Ньюфаунлендер в доме Ивановых прекратился очевидно навсегда. Все включительно с Верой даже обрадовались. Хорошо, что Нидерлендер показал свои грязные ноготки раньше, чем Вяч<еслав /> втянулся в редактирование совместно с ним целого тома. Он бы совсем измучил Вячеслава <… />

575. В.Ф.Эрн — Е.Д.Эрн <27.04.1915. Москва — Тифлис>

27 апреля 1915 г.

<… /> Если бы ты знала, сколько квартир пересмотрели мы с М<арией /> М<ихайловной /> за это время (к сожалению ничего подходящего не нашли), ты бы увидела, как хотели бы Ивановы поселиться с нами на будущий год. Вчера с Костей[1718], вернувшимся из Петербурга, с Лидией и Васькой[1719] мы ездили в Петровско-Разумовское. Я не мог отказать «барышне», п<отому /> ч<то /> без меня не соглашался ехать Костя, а им хотелось проездиться. Вернувшись в 9 часов, я не успел написать тебе письмо, как хотел. Сегодня у меня был монах-имесловец о. Манасия, приехал спросить, готова ли моя работа об имясловии[1720], а я с лета ее не трогал. О. Павел писал о ней о. А.Булатовичу и тот, уезжая на войну, «завещал», как говорит Манасия, сестрице своей, чтобы работа «Эрна» об имясловии была ими издана. Это меня очень тронуло <… /> Для обеспечения семьи Скрябина пожертвовали уже 26 тыс. рублей. А нужно тысяч 70! <… />

576. С.Н.Булгаков — А.С.Глинке[1721] <3.05.1915. Москва — Н.Новгород>

3 мая 1915. Москва

Дорогой Александр Сергеевич!

Вашу рукопись через посредство князя, я пристроил в «Войну и культуру» (хотя и размер ее не может не вызвать нареканий, но ничего). Сокращений я не производил (только устранил цитату из Хомякова на стр. 165—166, Вами предназначенную к исключению), представляя это Вам самому. В Вас слабость к длинным цитатам — неудовлетворенное профессорство. Я в своих курсах даю большие цитаты и делаю это сознательно, но тем более не люблю этого в своих литературных работах. Нахожу, что и Ваш очерк — живой,