душе от этого молчания.
Должен поведать Вам свое решение, окончательно сложившыся у меня после долгих и мучительных колебаний, не оставляющих и теперь: я перызжаю в Москву. Это прыжок в неизвестность, и, конечно, не весьма рассудительный поступок, если рассуждать обывательски. Но беспокоиться за этот год, кажется, у нас нет оснований (кстати, я печатаю политическую экономию)[269] благодаря тому, что за это время образовался тонкий слой жира, а в течение года надеюсь приискать работу. Причина в том, что для меня все больше выяснялась невозможность и даже унизительность и двусмысленность возвращения в Киев и в Политехникум, где мне нечего делать! Я не обольщаю себя и Москвою, но думаю, что там я нужнее, больше могу сделать для основания органа. А если и разочаруюсь, то все же надо пойти и на это разочарование. Словом, надеюсь, Вы меня поймете и благословите. елена Ивановна[270] соглашается лишь, скрепя сердце, ради меня, и это, конечно, делает для меня решение затруднительным. Валентину Павловичу об этом я еще не писал. В первой половине июля еду в Киев ликвидировать свои дела, и — в Москву искать квартиру. Надеюсь, что и для Вас это удобны будет, да вообще для всего нашего дела.
Из Парижа пока ничего нет. Я написал статью «Церковь и социальный вопрос» (1,5 л), которую хочу непременно навязать в сборник[271], ибо это часть того, что там напечатано. Однако удастся ли, — не знаю. Все равно пускать сборник в июле нет смысла.
«Дума»[272] и «Полярная Звезда»[273], как Вы знаете, прекратились, а я на них сильно рассчитывал, но что-нибудь ведь восстановится. если Вы захотите сообщить мне что-либо в Москву, то напишите или на В<алентина> П<авловича> , или Остоженка, д.5/15, кв.63.
Обнимаю Вас
Ваш С.Б.
Пересылаю без комментариев полученное сюда письмо Лашнюкова, на момент вскрывшее старые раны.
43. В.Ф.Эрн — А.В.Ельчанинову[274] <9.07.1906. Тифлис — Москва>
<…> В Царских много писал для «Взыскующих». «Стойте в свободе»[275] мне очень понравилось. Статьи Валентина превосходны. Только меня неприятно поразил несколько нервный тон их. «Беседа с читателем» совсем не подходит. Сумбурно. Я очень прошу оставлять для меня номеров по 5 каждого выпуска, в том числе и первого. <…> В Москву собираюсь ехать скоро. Выезжаю числа 27-28-го. Известие о перызде Булгакова[276] меня страшно поразило <…>.
44. В.Ф.Эрн — А.В.Ельчанинову[277] <11.07.1906. Царскиe колодцы — Москва>
Дорогой Саша! <…> На ваш вопль: «статей!» я вчера же откликнулся, написав статью «Сам уходит»[278] и сегодня послал ы уже заказной корреспонденцией. <…> «Освящение пулеметов»[279] и «По поводу Ренана» — это для «Взыскующих»[280]<…>
45. А.В.Карташев — З.Н.Гиппиус[281] <24. 07. 1906>
<…> Свенцицкий и Эрн только что издали в Москве номер маленького религиозно-анархического журнальца[282], как их прихлопнули; был обыск, не знаю арестовали ли? Ничего нельзя говорить прямо. Никаких «свобод» как не бывало <…>
46. С.Н.Булгаков — А.С.Глинкеь[283] <25.07.1906. Москва — Симбирск>
Москва, 25 июля 1906 г.
Дорогой Александр Сергывич!
Спешу и буду краток. Ваших опасений не разделяю, но основания для Ваших предположений есть. Религиозная общественность есть проблема, и то «Царство Божие», которое ни здесь, ни там, но внутри нас, и как его найти — в «уединении» или на людях — сказать трудно. А религиозное участие в общественности — долг перед жизнью. Решение перыхать вызвано тем ясно сознанным убеждением, что этого требует наша политическая чреда и, если суждены разочарования, то необходимо все же-таки разочароваться, пойти навстречу. Это Вы, конечно, поймете. Не скрою, конечно, что здесь играли роль и мотивы личные, — утомление Киевом и полная безнадежность там. От политической экономии, кажется, не освобожусь и здесь. Очевидно «Народ» все-таки сделал свое дело. Приезжайте в середине сентября. если будут начинания, Вы здесь мучительно нужны. С Валентином Павловичем мы сходимся в стихии «Стойте в свободе», но по-прежнему и непримиримо расходимся в понимании задач журнала (что символизируется в вопросе о Мережковских). Он настроен по-прежнему сектантски, и это очень тяжело, как-то тесно. Обсуждаем вопрос о съезде, разные проекты так и роятся. Прелестен ельчанинов. Вообще все-таки здесь завертывается узел. О журнале ничего нового нет. Попы — дрянь и ерунда — ничего не сделали и едва ли сделают. Ефимов платит, несколько увлечен успехом (действительно большим) «Стойте в свободе», но ждет убытка от сборника, а я еще больше, чем он. Я печатаю у него первый выпуск «политической экономии». Для Вас деньги получены Галаниным за брошюры пока. С Сытиным я говорить готов, но говорят, его дела плохи, а кроме того, он принял на себя «еженедельник» Трубецкого. Совсем потерял голову этот человек. Мое участие в «Русском Слове» было для опыта и, главное, мне хотелось в распространенной газете поместить статью о Розеггере б<ыть>, тут недоразумение.
Опыт журнала при моем перызде несомненно будет сделан, но внутренне без Вас это будет мука и, м<ожет> б<ыть>, прямо для меня непосильная, вследствие сектантства. Хотя и временно, но мы Вас вызовем.
Я Мережковским ничего еще не написал и рад, что и Вы еще не готовы. Напишу «Христос и Антихрист в социализме», но опоздаю. Я нахожусь, как Вы верно угадали, опять в полосе «религиозного участия в общественности», лето дало себя знать. Огорчу Вас до конца: если будут выборы, в чем сомневаюсь, пойду в Думу, не так, как весной собирался, а именно во имя этих настроений, религиозно-общественных. Валентин Павлович меня понимает и одобряет. Конечно, не надо преувеличивать своих сил, трудности велики, но надо испытать.
Вдова Достоевского обратилась ко мне с просьбой срочно написать очерк о нем для полного собрания сочинений, — с Мережковским она разошлась. Я и смущен, и увлечен, и затруднен, ибо трудно настроиться в такой срок. Однако отказать было невозможно, согласился. Кроме того, немного смущает Мережковский, хотя ведь она права и дело ясно. Не написать ли ему? Буду занят ближайшы время этим. Буду до 2-го в Ливнах, а там опять в Крыму. Квартиру нанял в Б.Афанасьевском пер. д. Борщева, кв. 4.
По-видимому, осенью будет не до литературы и не до выборов. Вообще, волна подымается, почва колеблется. Как меня огорчает Ваше здоровье, Валентин Павлович тоже совсем болен (сердцем), ходит как старик.
Обнимаю Вас. Ваш С.Б.
47. В.Ф.Эрн — А.В.Ельчанинову <19.08.1906. Москва — Тифлис>
19 августа 1906 г.
Дорогой Саша! Ты просишь по правде сказать тебе насколько ты нужен в Москве. Ты страшно нужен. Но это не значит, что ты должен приехать. Духом ты с нами и мы с тобой. Так что речь может быть лишь о необходимости твоего физическогоприсутствия. Ну вот мне кажется, что это вовсе не так уж нужно. Постепенно я вошел вполне в практическую сторону дела и с помощью Чмича (который стал исполнять поручения с большой готовностью) справляюсь с хождениями по Ефимовым[284], Унфугам[285] градоначальникам, типографиям и пр. и пр. Конечно с тобой это было бы значительно проще и с меньшим трением. Но все же мы справляемся удовлетворительно. Во всяком случае дело не останавливается. Так что ты не мучайся и оставайся с Соней[286], сколько будет нужно и впрочем сколько будет можно. А это «можно» определится для нас когда 1) получится разрешение (его еще нет), 2) когда мы будем готовы к открытию «кружков» (а мы еще совсем не готовы — нужно выработать программу и пр., что нами еще не сделано). А когда это все обозначится, мы напишем тебе или в крайнем случае дадим тебе телеграмму. А пока не беспокойся. Тебе следует больше отдохнуть от сутолки, которая окружала тебя здесь. Ведь все лето ты был усиленно занят. Я очень радуюсь за тебя и за то, что финляндская природа так хороша <…>.
48. С.Н.Булгаков — А.С.Глинке[287] <4.09.1906. Корeиз — Симбирск>
Ст. Кореиз
Милый Александр Сергывич!
Простите меня, что я так лениво и нерадиво отнесся к Вашей просьбе, которую исполняю только сегодня — написал к Достоевской (адрес ы: СПб, Спасская, 1), но думаю, что это не поздно. Мешали разные дела. Очерк пишу, мучит он меня бесконечно, но боюсь, что не удастся, — пишу все-таки об общественных воззрениях, конечно апологию. Мережковского статья — возмутительное кощунство над памятью Достоевского (вплоть до неверных цитат включительно), вдова права, что отвергла такую статью[288], и как ни коряво напишу я, все-таки я благоговею и люблю Достоевского и не буду кощунствовать. Письма А.Г.Достоевской очень деловые, чересчур, я Вам покажу[289]. Статья о Достоевском меня затянула[290], и теперь я не знаю, когда и как справлюсь со статьей для сборника Мережковских. А у тех все новые проекты: теперь уже два сборника: один об революции (для революционного райка?), а другой об анархии (последняя игрушка!) и, главное, к этим сборникам проектируются наши портреты и биографии, о чем просят Вас и меня. Вот бы злорадствовали москвичи! Уж не знаю, как отверчусь. Насколько привлекательно мне казалось быть с ними в общерелигиозном сборнике, настолько расхолаживаюсь теперь. Но все-таки постараюсь быть, хотя бы без портрета (!). Нежность с Мережковскими, конечно, искренняя с моей стороны в известных пределах, ихъ же не прейдешь[291], кажется никогда, привела к тому, что Дмитрий Сергывич помимо моего ведома и ведома Н.А.Бердяева завел переговоры с Пирожковым о журнале под моей редакцией, и тот готов вступить в переговоры, особенно, если я принесу с собой денег.
Но, конечно, все это чушь, да и Пирожков настолько подсален[292], что надо справиться у Струве, да и с Николаем Александровичем неловко. Ответил, что принципиально от разговоров с Пирожковым не уклоняюсь, но считаю необходимым предвароительно переговорить со Струве и Бердяевым. Последний, напротив, смотрит на журнал безнадежно. За лето он написал целую книгу, и «религию и мистику» дает Мережковским в сборник[293]. Страшно ругает «Взыскующих». еще бы! Я в Москве буду, вероятно, 18-го. Я-таки заделался на политическую экономию в Вольный Коммерческий университет, увы и ура! Так что буду при своей тачке, но обеспечен.
Получил и прочитал наш сборник[294] и нахожусь еще в периоде острого им отравления. Объективно я им все-таки доволен, потому что в корявой форме он содержит здоровое и даже значительное зерно. Это, если не событие, то все-таки, — факт и знамение. Но вижу, что сектантский догматизм москвичей так значителен, разногласия — при действительном единстве настроения — так велики и неустранимы (сравните хотя последнюю мою статью и Эрна), что с этим надо считаться. И я впервые вижу и чувствую, что мы, пожалуй, общего журнала вести и не можем, иначе расползется хуже. М<ожет> б<ыть>, я и ошибаюсь, но сейчас мне кажется, что этот журнал, о котором мы с
