стороны собрания, и решено было, не теряя времени, опубликовать такой протест за подписью возможно большего числа лиц московского купечества; составление текста этого протеста было поручено мне <...> Было составлено два экземпляра текста, и, разделив между собой список лиц, от которых было желательно получить подписи, Коновалов и я на другой день отправились их собирать. <...> Было собрано 66 подписей. <...> Так как я был знаком с главным редактором «Русских ведомостей», Соболевским, то мне было поручено упросить его поместить этот протест в следующем же № «Р.В.» Соболевский настолько этим заинтересовался, что при мне вызвал метранпажа, распорядившись переставить текст уже почти готового № и поместить наш протест на первой странице» (Четвериков С.И. Безвозвратно ушедшая Россия. Берлин, б. г., с. 53—54. Цит. по публикации: Носов 1993). Текст письма см. в прим. З к п. 269.
5 Четвериков С. И.
6 М. К. Морозова была попечительницей одной из московских гимназий.
279. М. К. Морозова — Е. Н. Трубецкому
<...> По-моему самая трудная задача, суметь пролить в трудное дело луч солнца, воскресенья, заставить все и всех делать его в радости, просиять от мрака и страдания, в которые мир погружен. Я думаю, это огромная психологическая и религиозная задача — понять радость и улыбку как начало любви к Богу и победы над жизнью и смертью. В слиянии с жизнью, в общем деле, чтобы каждый воскресал душой, оживлял и одухотворял все вокруг себя, вызывал веселую улыбку жизни. Только в радости и красоте можно почерпать силу для победы. А что будет со всеми нами, если среди мрака, тоски и серой мглы, нам все будут без конца говорить о Кресте, который и так все несут! Крест, Крест и Крест! Не лучше ли с улыбкой радости и участия придти в «эти бедные селенья», такой же грешной и несчастной, как и все, и отдать свою душу, не беречь её, чтобы пролить луч солнца, творчества, свободы и в свою и чужую душу!
Вспомни Зосиму. Он не Крест все время показывал, а мировую любовь, мировую душу в радости и бесконечной любви ко всему живому! Он улыбался и радовался! Это ли не русское, не христианское! Нет ты погрузился в Римский мрак! И у кого «гордый взор иноплеменца»? Конечно, я люблю яркие краски, солнечный свет, суть моей души связана с этим, несмотря на
[360]
трудность моей жизни. В этом моя сила и победа. Убить это — убить меня! А я ещё надеюсь, что эти краски послужат многому о чем мечтаю и чему верю. Не для благ земных я эту радость хочу сберечь, не разбивать, для дела, которому отдала свою жизнь. Это единственное моё сокровище, Богом мне данное. Не разбивай его. Я сама, конечно, все сделаю, чтобы сохранить живой ключ, потому что знаю, что с этим надо мудро обращаться, а то, убив это, — убьешь себя!
В моём школьном деле — много хорошего. Как будто что-то выйдет. Боюсь верить ещё! Пока было столько разочарований во всем. Летом собираются ко мне в деревню человек 20 молодежи, начнут обрабатывать землю для колоний. Землю я купила, Синод разрешил, т<ак> к<ак> для колоний1 <...>
ОР РГБ, ф. 171.3.4, л. 10; б. д., датируется по содержанию.
1 М К.Морозова организовала недалеко от своего имения Михайловское, в деревне Белкино, школу для крестьянских детей. При школе на земле, специально купленной Морозовой у церкви, была организована трудовая колония «Бодрая жизнь», которой с 1911 г. руководил педагог-психоаналитик С.Т. Шацкий (1878—1934). После революции и национализации имения колония была превращена в 1-ю опытную станцию по народному образованию Наркомпроса, находившуюся под наблюдением Н. Крупской. О С.Т. Шацком см. прим. 1 к п. 460.
280. Е.Н.Трубецкой—М.К.Морозовой
<5.03 1911 Неаполь—Москва>
<...> Между прочим с 5-го по 11-е апреля (по новому стилю) будет философский конгресс в Болонье, на который званы некоторые русские профессора, в том числе Петражицкий, Новгородцев (оба не поедут) и я1. Продолжится он недельку, будут Виндельбанд, Риль и многие другие; но меня это мало соблазняет. Уж очень чуждо бы я себя чувствовал; приглашают сделать «сообщение» и дают 8 минут времени! И к чему мне все эти имманентности. Всех бы их отдал за одну твою улыбку. Когда-то её увижу!
Поеду или нет, пока не знаю2 <...>
ОР РГБ, ф. 171.7.1а, л.54, об. Датируется по почт. шт. отпр.: 18.03.1911, публикуется впервые.
1 IV Международный философский конгресс состоялся в Болонье 4—11 апреля 1911 г. Россия (включая Варшавскую губ.) была представлена следующими лицами:
Абрикосов Николай, Москва; Боборыкин Петр Дмитриевич, профессор Петербургского университета, действительный член Петербургской АН, член почетного президиума конгресса;Васильев Александр, докт., СПб.; Гессен Сергей, докт., СПб., редактор русского издания международного ежегодника по философии культуры «Логос»; Готтесманн Вениамин, докт., Москва; Елинек Людвиг, докт., Здолбунов, Варшавская губ.; Ивановский В., докт, Киев; КлюгхайтКарл, докт., Киев; Козловский В., докт., Варшава; Лосский Николай, докт., Петербургский университет; Лосская Людмила, СПб.; Лютославский Винцент, докт., Варшава (доклад: «Польский мессианизм»); Минор Алексей, Москва; Штейнберг Арон, Москва; Энгельмейер П. К., инж., Москва; Яковенко Борис, докт.,
[361]
Москва—Вена; Якубанис Генрих, приват-доцент Киевского университета (см.: Штейнберг А О философском конгрессе в Болонье // РМ, 1911, №7).
2 В списке зарегистрированных участников конгресса Е.Н. Трубецкой не значится.
281. В. Ф. Эрн — Е. Д. Эрн
<6.03.1911 Москва—Тифлис>
6 марта 1911 г.
<...> Меня начинает охватывать нетерпение. Хочется, чтобы поскорей выяснилась судьба; хочется скорей приниматься за сборы и переезд. Меня совсем не страшит перспектива отъезда на целых два года. Наоборот, радостно думать о большой работе и о жизни с тобой и Иринкой. Я хочу устроиться как можно оседлее — это будет для всех нас лучше.
Соображений много: 1) с Иринкой нельзя вести кочевую жизнь, 2) на переезды у нас не будет денег. 3) Я окончательно решил остановиться на диссертации потеории познания1 (а не Джордано Бруно2). Для этой же диссертации мне ничего не нужно кроме уединения, спокойствия, сосредоточения и вдохновения. То есть мне не нужны обширные библиотеки, и я могу жить где-нибудь в самом скромном городке <...>
Я мечтаю непременно об оседлой жизни. Чтобы была вилла с садом, чтоб был рояль, чтобы ты брала уроки музыки и, может быть, языков, чтобы приходили к нам из России журналы — чтоб у нас наладился домашний семейный, длительный и глубокий строй жизни! Переезды же меня совсем не привлекают. Вояжировать я совсем не хочу. Хочу работать и сосредоточенно жить <...> На будущий год собираются за границу и Герцыки -м<ожет> б<ыть> Бердяевы, Вячеслав3 — так что наше одиночество абсолютным никак не будет <...>
Завтра я думаю поехать дня на два в Посад для того, чтобы повидаться с Павлушей (может быть и с Люсей) и для того, чтобы порыться в духовных журналах, приготовленных Павлушей для моей «Библиографии» к Соловьевскому сборнику. Решили ехать компанией: Булгаков с женой, Надя и я <...>
1 Ср следующий архивный документ:
«В историко-филологический факультет Императорского Московского Университета магистранта Владимира Францевича Эрна
Честь имею просить Историко-филологический факультет возбудить ходатайство перед Министерством народного просвещения о командировании меня с ученой целью на два года за границу с содержанием из сумм Министерства. Избравши темой диссертации всестороннее рассмотрение проблемы познания, мне по ходу моих мыслей необходимо исследовать о том, как новая европейская мысль преобразовала античную идею <...> в свое понятие о природе Для этого мне нужно изучить итальянскую натурфилософию переходного времени, малоисследованную по рукописным материалам, хранящимся во Флоренции. Кроме того, мне необходимо исследовать историю античного Логоса в патристике и в
[362]
философии Средних веков. Книгохранилища Парижа и Лондона, как наиболее богатые литературой по данным вопросам, — мне представляются наиболее подходящими местами для работы над той частью диссертации, которая будет посвящена изысканиям по истории Логоса. Но так как историческая часть диссертации будет служить лишь материалом для систематического исследования о нормальной постановке проблемы познания — я бы считал очень желательным ближайшее ознакомление с различными направлениями современной гносеологии в Германии. Ввиду этого, кроме библиотек Флоренции, Парижа и Лондона, я бы хотел часть работы писать в различных университетских городах Германии. Владимир Эрн» (Волков и Куликова, с. 133—134).
2 Ранее предполагалась диссертация о гносеологии Джордано Бруно.
3 Вяч. Иванов.
282. М. К. Морозова — Е. Н. Трубецкому
<...> Отвожу душу в чтении по философии с Ф. Лемберг. Иногда хожу к Бердяевым, там собираются, ведутся горячие споры больше о католичестве и православии.
Иногда в редакции у нас с Булгаковым, Бердяевым и Эрном споры самые горячие о Соловьеве. Это все меня всегда увлекает, чувствую всегда трепет и близость чего-то прекрасного.
Езжу в школу. Ты не можешь себе представить, как трогательно ко мне отношение Сергея Ивановича Четверикова. Он так тонко мне помогает в школе, на всех заседаниях, в обработке устава, в привлечении членов. Почти каждый день звонит по телефону, сообщает о своей борьбе с купечеством по поводу Университета. Он знает, что мне дорого действительно <...>
Я ведь ничему не мешаю, но своё мнение иметь могу! Например, из конфиденциальных разговоров со многими я вижу, что внутри Университета не было серьезно поступлено! Может быть была сделана ошибка! Бог с ним, с правительством, но ужасно, если по ошибке был разбит Университет, может быть лет на 20. А может быть ты мог бы поступить умнее и глубже! Всего не скажешь в письме! Может быть, я не права, но одно это сомнение мне причиняет ужасную боль. Потом вообще в России так ужасно, а она так дорога, что отрываться от нее и жить долго по этим Соррентам — это непонятно моей душе! Я серьезно к этому не могу отнестись! По-моему достаточно 2 месяца, когда решили жить в Бегичеве. Ведь многое может ещё случиться, а тебя опять не будет! <...>
Я пишу под впечатлением волнений об уходе Столыпина и назначении Коковцева! Все может измениться для Университета. Хотя надеяться нечего <...>
Наши собрания очень оживлены. О Сковороде было очень интересно. Это странник, старец, прообраз Соловьева!
Рачинский вернется на Пасху — ему лучше. «Путем» никто не заведует — все вместе. Дело идет хорошо, книги продаются <...>
[363]
Пиши в Ялту, до 1-го апреля мы там, а с 1-го апреля по 15-е — в Алупку, дача Борисова, пансион Зиминой. 18-го будем в Москве <...>
ОР РГБ, ф. 171.3.4, л. 22.
283. М.К. Морозова — В.Ф. Эрну
<весна 1911>
Многоуважаемый и дорогой Владимир Францевич!
Как Вы поживаете, здоровы ли, как Ваша работа? Напишите обо всем, хочется знать о Вас. У нас в «Пути» очень горячий момент сейчас, решаем порядок изданий на будущий сезон. Необходимо, чтобы дело шло без перерывов. Приблизительно
