Ионой Брихничевым — ты видишь, что густо, даже очень <… />
439. М.К.Морозова — Е.Н.Трубецкому[1374] [? 1913. Москва — Бегичево?]
На меня поизвел глубокое впечатление реферат Л.М.Лопатина. Глубокое впечатление сводится к тому, что этот вечер был для меня особеннопотрясающим доказательством смерти одних, бездарности других и полнойпутаницы в голове третьих! Ангел мой, взываю к тебе, молю тебя, услышь меня, поверь мне, что в данное время ты один есть и не мертвый, и не бездарный, и не путанный! Ты один можешь сказать живое слово, один можешь иметь значение и влияние, авторитет! Умоляю тебя, сознай это глубже, ярче, сильнее, не склоняйся, не тоскуй, иди твердо, сильно, бодро и жизнерадостно! Вооружайся и воюй, борись! Ты молод, прекрасен, обожаем, ты свободен, как никто. Но только не через одного Соловьева ты должен действовать. Это дало тебе исходный пункт, но ты должен выйти на широкий путь общей мысли и там сказать свое слово! Поэтому пойми меня, с каким восторгом, с каким трепетом я отношусь именно к твоему окончанию работы о Соловьеве, именно к твоему чтению! <… /> Лопатин мертв — это ужасно. Хвостов бездарен, Булгаков путан, Степуны и Лесуны[1375] декаденты и нигилисты. Как ужасно! Ты, ты, ты один. Молю тебя, утешь меня — не останавливайся, не унывай, не сомневайся ни в чем! Твоя жизнь полна смысла и прекрасна <… />
440. В.Ф.Эрн — Е.Д.Эрн <5.05.1913. Москва — Тифлис>
5 мая 1913 г.
<… /> Только вчера вечером поймал Лопатина в телефон. Сегодня у нас свидание. Ясно, что оно ничего положительного дать не может, но все же выяснит мои отношения с Университетом. Позавчера у нас был необыкновенный вечер с танцами и всякими «безумствами». Должен сказать, что на меня, запутавшегося в делах и деловых отношениях, а также в философических размышлениях над жизнью — он произвел неотразимое впечатление. Народу собралось видимо-невидимо. Пати, Кати, Зайцевы, Чеботаревская, какие-то юнкера, какие-то барышни, Лоло с тетушкой, Гершензон, Жуковский и т.д. и т.д. С самим танцором студентом-футуристом пришла невеста красавица, затмившая всех дам и даже Л <идию /> Ю <дифовну /> ! Первая половина вечера прошла так себе. Смотрели, критиковали, Патя с Катей даже негодовали. Но с 11 ч. началось необычайное оживление. Танцор оделся и так стал с одной девицей танцевать матчиш, с таким искусством и ловкостью, что сразу появилась веселость. Затем он же начал «русскую» залихватски с дикими вскрикиваниями и, когда дошел до апогея — Жуковский, издатель Куно Фишера, затопотал ногами, схватил Л <идию /> Ю <дифовну /> , пронесся с нею через весь зал, она вырвалась, он же с таким азартом стал танцевать русскую при гомерическом хохоте, что повредил себе ногу. Вообще энергии развязались. Профессор, аккомпанировавший ритмическим танцам и уже выпивший 4-ю бутылку пива, стал вверх ногами и прошелся так по всей зале, главный танцор комически изобразил катание на скетинге, атлет, племянник Бердяевых, Гриша одной рукой поднял человека на стуле и поставил его на стол; затем пел итальянские романсы, голосом, от которого дрожали стены и окна (куда Леля Чоглокова!), словом был необычайный кавардак, а в общем результате какое-то душевное очищение от всякого гнета. Если б ты видела Гершензона — он был в экстазе, в упоении <… />
441. С.И.Гессен — Вяч. И. Иванову[1376] <10.05.1996. СПб — Рим>
СПб 23/10 1913 г.
Глубокоуважаемый и дорогой Вячеслав Иванович,
из Вашего письма я вижу, что решение Ваше, к сожалению, бесповоротно, и ему надо подчиняться. Тем настойчивее я просил бы Вас за то дать «Логосу» какую-нибудь статью (из области эстетики), чтобы тем подтвердить Ваше участие в нем, как дружественного сотрудника. В данном случае Вы последуете примеру Н.Лосского, напечатавшего статью в том самом номере «Логоса», с обложки которого было впервые снято его имя.
У меня экзамены в середине мая кончаются, и я тотчас же уеду во Фрайбург, где находятся уже Нина Лазаревна с сыном. Очень бы хотелось с Вами лично побеседовать. Надеюсь, осенью Вы будете в Петербурге? <… />
Искренне преданный и уважающий Вас С.Гессен.
Как жалко, что существенный спор Бориса Николаевича с Федором Августовичем[1377] по вине обоих принял такую ненужную, злую, личную форму!
442. М.К.Морозова — Е.Н.Трубецкому[1378] [? 1913. Москва — Бегичево?]
<… /> Жизнь кругом так бесконечно грустна, все так несчастливы, так одиноки, и я сама так одинока! Я вижу, что моя жизнь сейчас так складывается, что главной моей заботой и делом должны быть дети Мика и Маруся! Я сейчас очень многими своими делами жертвую для них и чувствую себя постоянно отрезанной в порыве развивать больше <сиц!> свою деятельность! Приходится и в этом бороться с тобой! А хотелось бы больше отдаться делам, хотя в этом искать удовлетворения и применения своих сил! С детьми я все время испытываю глубокие волнения. То радости, то страхи. Бывают дни, что я плачу и мучаюсь ужасно, и в этом я одна! Прежде была Екатерина Ивановна, но теперь я ее навсегда потеряла, т.к. она психически больна. Это тоже меня очень расстроило. Так что я одна как перст. Мика один у меня, но что ужасно, что он переживает такой ужасный возраст. От минут радости и глубокого душевного удовлетворения им я перехожу к ужасному страху и тепету! Неужели эта последняя моя надежда рухнет, и он уйдет от дорогого и святого для меня, на путь, на котором одно разрушение и смерть! Я вижу, как сильны страсти в моих детях и как много нужно, чтобы пасти их! Я говорю не о внешнем спасении, а обосуществлении ими того, для чего нужно и стоит жить! Много мне нужно перестрадать, и к чему это все еще приведет! Одно только существо, которому я верю и около которого отдыхаю — это ты, но ты далеко, и зачем-то я не могу тебя видеть, т.к. почему-то это нельзя! Это ужасно и неправда, и никому и ничему не нужно, а только мучает, мешает мне жить! Маруся меня также потрясает проявлением своего бурного темперамента и своенравия. Тоже не сулит спокойствия <… />
443. Б.В.Яковенко — В.Ф.Эрну[1379] <13.05.1913. Москва — Москва>
Дорогой Владимир Францевич!
Так как нам не удалось вчера увидеться лично и так как Вы на днях уезжаете, я же вряд ли сумею быть так скоро в Москве, — изложу Вам письменно то, о чем хотел поговорить.
Во-первых, я хотел обсудить с Вами «вопрос о Росмини». А именно: дело в том, что я давно уже работаю над его философией. Писать о нем что-либо объемистое, впрочем, я не собирался. Подготовляю только доклад в Психологическое общество и обзор его основных взглядов для «Вопросов Психологии» (листов на 5—6).
Мне сказали. что вы будете писать о нем диссертацию. Такое Ваше намерение меня чрезвычайно обрадовало. Я лично очень высоко ценю Росмини. Это мыслитель, достойный стать в одном ряду с Кантом, Маймоном[1380], Фихте, Шеллингом, Гегелем и Гербартом[1381]. На Западе (в Германии, Франции, Англии) он забыт, у нас — неизвестен вовсе. Ваша работа будет как нельзя более кстати.
Вместе с тем, однако, я почувствовал, что должен поставить вас в известность относительно своих намерений. Я уже почти что готов был читать о нем доклад этой весною, но отложил теперь на осень. Думаю, что и работа моя во всем целом будет готова к началу сентября.
Мне не думается, чтобы эти мои планы были для Вас помехой в каком-либо отношении. Но мне хотелось бы услыхать по этому поводу Ваше собственное мнение. Поэтому очень прошу вас ответить мне по следующему адресу:
Ст. Лианозово, Савеловской ж.д.
Архангельская ул., д.192
Борису Валентиновичу Яковенко
С добрым приветом
Яковенко. 13 мая 1913 г.
444. В.Ф.Эрн — Е.Д.Эрн[1382] <25.05.1913. Тифлис — Царские колодцы>
<… /> Вот я и в Тифлисе! Устал безмерно <… /> Сегодня же начну ходить по делам. Хочется все быстрее кончить <… />[1383]
445. С.Н.Булгаков — А.С.Глинке[1384] <26.05.1913.Кореиз — Геленджик>
Крым, ст. Кореиз
Дорогой Александр Сергеевич!
Страшно виноват перед Вами молчанием. Оно имеет объяснение, с одной стороны в ряде болезней, из которых первая — Федькины экзамены (Вы знаете теперь по опыту, какова эта болезнь), затем болезнь Е <лены /> Ив <анов /> ны (на границе воспаления легких), затем выезд, но, с другой стороны, как ни грустно в этом признаться, мне не удавалось добиться от и через Григория Алексеевича такого пустяка, как нужный для Вас размер клише, определяющийся форматом книжки. Так и не дождался этого, пишу ему одновременно напоминание об этом и о другом.
Чтобы не забыть: Вам, вероятно, интересно будет познакомиться с теософским житием преп. Серафима, составленным М.В.Сабашниковой («Духовное Знание», ц <ена /> 40 коп.)[1385] Я нахожу этот очерк талантливым, а его штейнерианскую приправу, для меня очевидную, для обыкновенного читателя в большинстве случаев маловразумительной. Интересно Ваше впечатление, как дышавшего Саровым, с одной стороны, и стоящего вне литературно-теософических влияний с другой.
Был Эрн. По-моему, он мало изменился, даже до странности, таково впечатление. Физически он выглядит во всяком случае не хуже, чем был. Он собирался, хотя, конечно, не собрался к Вам. Что касается взаимоотношений, то сейчас, кажется, такая полоса, что все мы как-то разбрелись и каждый в своем, дай Бог, чтобы это было не разделение, а лишь необходимое уединение.
Я приехал сюда несколько дней назад и пока пьянствую природой и свободой: море, розы, горы… Но уже начинает почесываться в голове и с будущей недели стану «учиться». Кроме всех прежних вопросов, которые от времени становятся только острее, на меня навалилось и, чувствую, что не на короткое время, «проблема оккультизма», пока чисто теоретически, хотя здесь очень трудно отделить теоретическое от практического. «Писать» становится все труднее во всех отношениях, не знаю, примусь ли за это.
Здоровье аввы остается все-таки надломленным, он постарел, обессилел, появилось в нем что-то детское. Не могу без боли сердечной вспоминать его на вокзале, куда он пришел нас проводить и принес-таки детям конфект. Как-то он переносит осуждение и от синода[1386] и от патриарха[1387] имяславству! Храни и укрепи его, Господь! И для о. Павла это осуждение создает конфликт, хотя и надеюсь, что на этот раз это еще смажется. Ах, как трудно совмещать свободное служение истине с обязательной (не внешне только) дисциплиной послушания клира, особенно в столь критическую эпоху, как наша! Всякий раз возвращаешься мыслью ко всей безысходности этого конфликта!
Виделся с Тернавцевым. Он постарел, вероятно, еще более обленился
