себе нужно не только для того, чтобы получить Доступ к философской жизни в точном и полном смысле этого слова. Как вы увидите, а я постараюсь вам это показать, принцип заботы о себе стал общим условием любого разумного поведения, всякой формы деятельности, если и впрямь предполагалось, что они причастны принципу нравственной разумности. Требование озаботиться собой получило за долгое лето эллинистической и римской мысли такое широкое распространение, что это говорит, на мой взгляд, о появлении особой культурной целостности (un veritable phenomene culturcl cTensemble).[[31] — О понятии «культура себя» см. лекцию от 3 февраля, первый час.] И вот о чем бы мне хотелось поговорить с вами в этом году — об истории, приведшей к тому, что эти проявления (побуждение заботиться о себе, общее согласие с требованием заботы о себе) стали признаками особой культуры, свойственной эллинистическому и римскому обществу (его элите, во всяком случае), и вместе с тем событием мысли.[[32] — О понятии «событие» (evenement) у Фуко см.: Dits et Ecrits, II,N84, p. 136, касательно ницшеанских корней понятия; И, N. 102,р. 260, о полемической ценности события в мышлении против метафизики первородного (metaphisique de Foriginaire) Жака Деррида; IV,N 278, р. 23, по поводу программы «событиелизации» (evenementiali-sation) исторического знания и прежде всего N 341, р. 580 в связи с «принципом сингулярности в истории мышления».] Мне кажется, что вызов, на который должна ответить любая история, в том и заключается, чтобы попытаться уловить момент, когда получивший известное распространение культурный феномен действительно может составить поворотный пункт в истории мысли, стать решающим мигом, в том числе и для нашего современного способа быть субъектом.
К этому я бы добавил одно: дело в том, что ведь это понятие заботы о себе, столь явно и столь недвусмысленно обнаружившее себя, начиная с речей Сократа, проделало весь путь античной философии до самого порога христианства; да и в самом христианстве вам тоже встретится это понятие epimeleia (заботы), вы встретите его и в александрийской духовности, которую можно считать питательной средой и приготовлением к христианству. Так или иначе, у Филона (см. его сочинение «О созерцательной жизни») мы находим это понятие epimeleia, употребляемое в своем особенном смысле. Оно встречается у Плотина во второй «Эннеаде».[[34] — «…максимально уподобившись им [мировой душе и душамзвезд], мы устремимся к тем же, что и они, целям, будем иметь одни ите же предметы созерцания, будучи хорошо подготовлены к этомуприродой и упражнениями (epimeleiais)». Плотин, Эннеады. Втораяэннсада. СПб., 2004. С. 339.] И мы снова и прежде всего встречаем его, это понятие epimeleia, в христианской аскетике — у Мефодия Олимпийского,[[35] — «Закон теснит рок, уча, что добродетели учатся, что ее делаетсябольше, когда в ней упражняются (ex epimeleias prosginomenen)».(Methode d’Olympe, Le Banquet, 172c / trad. V.-H. Debidour. Paris, Ed. duCerf, 1963, § 226, p. 255).] у Василия Кесарийского.[[36] — «Hole toinun he agan haute tou somatos epimeleia auto te alusitelesto somati, kai pros ten psukhen empodion esti; to ge hupopeptokenai toutokai therapeuein mania saphcs». (Когда чрезмерное попечение о телепользы ему не приносит, душе же вредит, зависеть от него — явноебезумие). (Basile de Cesaree. Sermo de legendis Hbris gentilium, p. 584d //Patrologie grecque, t. 31, ed, J.-P.Migne, SEU Petit-Montrouge, 1857).] А также у Григория Нисского в «Жизни Моисея»,[[37] — «Теперь, когда он [Моисей] поднялся на высшую ступеньку душевной добродетели благодаря как великому усердию (makras epimeleias), так и просвещению свыше, встреча с братом, напротив, оказывается мирной и счастливой . Бог лишь тогда содействует нашей природе , когда мы достаточно продвинулись в достойной жизни посредством упорства и прилежания (epimeleias)»(Gregoire de Nysse. La Vie de MoVse, ou Traite de la perfection en ma-tiere de la vertu, 337c — d / trad. J.Damclou. Paris, Ed. du Cerf, 1965,§ 43–44, p. 130–131; см. также § 55 в 341 b, где выдвигается требование «длительных и прилежных занятий» (toiautes kai tosautesepimeleias), p. 138).] в комментарии на «Песнь Песней»[[38] — «Но вот теперь ко мне вернулась та самая благодать, вместе с любовью к моему учителю; так укрепляете вы во мне то, что в этой благодати есть упорядоченного и постоянного, вы, друзья моего суженого, своими заботами (epimeleias) и вниманием не даете ослабнуть во мнетяги к божественному» (Gregoire de Nysse. Le Cantique dcs cantiqucs /trad. C. Bouchct, Ed. Migne, Paris, 1990, p. 106).] и в сочинении «О блаженных».[[39] — «Ei oun apokluseias palin di’ epimeleias biou ton epiplasthenla te kar-dia sou rupon, analampsei soi to theoeides kallos». (Если взамен, озаботившись твоей жизнью, ты очистишь твое сердце от шлака, в тебевоссияет божественная красота). (Gregoire de Nysse. De Beatitudinibus,Oratio VI // Patrologie grecque, t. 44, p. 1272a).] Вы встретите это понятие заботы в сочинении «О девстве»,[[40] — Gregoire de Nysse. Traite de la virginite / trad. M.Aubineau. Paris,Ed. du Cerf, 1966. См. в той же книге притчу о потерянной драхме(ЗООс—301с, XII, р. 411–417), которую Фуко часто приводит как пример заботы о себе (на конференции в октябре 1982 г., в Dits et Ecrits, IV,N 363, p. 787): «Под грязью, я думаю, надо понимать запятнание тела, когда ее „отмывают», благодаря „заботе» (epimeleia) о собственнойжизни, монета сверкает как новенькая» (301с, XII, 3 р. 415).] книга XIII которого так и называется: «О том, что попечение о себе начинается с безбрачия».[[41] — В одном из интервью в январе 1984 г. Фуко уточняет, что в этомтрактате Григория Нисского (303с—305с, XIII, р. 423–431) забота осебе, «по существу, определяется как отречение от всего земного; этоотречение от всего того, что связано с любовью к себе, привязанностью к себе земному» (Dits et Ecrits, IV, N 356, p. 716).] Коль скоро для Григория Нисского безбрачие (целибат) представляет собой начальную форму, первый шаг в аскетической жизни, это уравнивание начальной формы попечения о себе с отказом от брачных уз показывает нам, что забота о себе стала чем-то вроде матрицы христианского аскетизма.
Итак, от образа Сократа, который приставал к молодым людям с вопросами, призывая их позаботиться о себе, и вплоть до христианского аскетизма, учащего, что аскетическая жизнь начинается с заботы о себе, перед нами разворачивается долгая история понятия epimeleia heautou (попечения, заботы о себе).
Само собой разумеется, что по ходу этой истории понятие расширяется, его смыслы множатся, преломляются. Скажем, поскольку задачей курса нынешнего года будет как раз истолкование всего этого (то, что я сейчас сказал, это не более чем набросок, общий предварительный очерк), то в этом понятии epimeleia heautou надо как следует различать:
во-первых, некоторую общую установку, определенный взгляд на вещи, способ поведения, ведения дел, что установка по отношению к себе, по отношению к другим, по отношению к миру; во-вторых, epimeleia heautou — это также некоторое особенное направление внимания, взгляда. Заботиться о себе значит некоторым образом обращать взгляд, переносить его со всего внешнего на… я хотел сказать на внутренний мир. Но оставим это выражение (как вы догадываетесь, оно тянет за собой целый хвост проблем) и просто скажем: нужно отвести свой взгляд от внешнего, других, мира и т. д. и обратить его на себя самого. Забота о себе предполагает некий способ слежения за тем, о чем ты думаешь, что делается у тебя в душе. Слово epimeleia состоит в родстве с mclete, означающем и упражнение, и размышление.[[42] — О значении melete см. лекцию от 3 марта, второй час, а также от17 марта, первый час.] С этим тоже еще предстоит разбираться;
в-третьих, понятие epimeleia heautou обозначает не просто общую установку или обращение внимания на себя. Epimeleia также всегда подразумевает некие действия, такие, которые производят над самим собой, с помощью которых берут на себя заботу о себе, изменяют себя, очищаются, становятся другими, преображаются. Отсюда целый набор практик, которые в большинстве случаев суть также и упражнения, и им в истории западной культуры, философии, морали, духовности суждена очень долгая жизнь. Это, например, техники медитации,[[43] — О техниках медитации (и особенно о размышлении о смерти) см. лекцию от 24 марта, второй час, а также лекции от 27 февраля, второйчас, и от 3 марта, первый час.] техники обращения с прошлым, техники досмотра сознания,[[44] — О досмотре души см. лекцию от 24 марта, второй час.] Удостоверения, возникающих представлений [[45] — О способах фильтрации представлений, особенно у Марка Аврелия, и в сравнении с испытанием идей у Кассиана см. лекцию от24 февраля, первый час.] и т. д.
В теме заботы о себе мы имеем, если угодно, раннюю философскую формулировку, явно фигурировавшую с V века до Р. X., понятие, которое вплоть до IV–V веков после Р. X. неизменно сопрягалось со всей греческой, эллинистической, римской и также христианской духовностью. В конце концов, в понятии epimeleia heautou перед нами настоящий свод установлений касательно способа быть, действовать, форм рефлексии, практик, что делает его феноменом исключительной важности не только в истории понятий или теорий, но в истории субъективности или, если угодно, в истории практик субъективности. Во всяком случае, отправляясь от понятия epimeleia heautou, пусть даже как рабочей гипотезы, можно проследить всю эту долгую эволюцию, занявшую тысячу лет, с V в. до Р.Х. по V в. после, которая вела от первых форм философской деятельности, какими мы их видим у греков, к первым формам христианской аскетики. От упражнений в философии к христианскому аскетизму; тысяча лет преобразований, тысяча лет эволюции, в изучении которой забота о себе представляет, несомненно, одну из важных путеводных нитей, или, скажем скромнее, одну из возможных путеводных нитей.
Вместе с тем, прежде чем завершить этот общий разговор, я хотел бы поставить такой вопрос: что было причиной того, что понятие epimeleia heautou (заботы о себе), несмотря ни на что, было обойдено вниманием в том способе, каким западное мышление, философия восстанавливали собственную историю? Как получилось, что столь видное место занял, обрел такую важность и значимость принцип «познай самого себя» и было отодвинуто в сторону, оказалось в тени понятие заботы о себе, которое фактически, исторически, если судить по документам и текстам, поначалу, похоже, включало в себя принцип «познай самого себя» и было опорой целого круга чрезвычайно насыщенных и богатых смыслами понятий, практик, форм поведения, способов жизни и т. д.? Откуда у нас это предпочтение gnothi seauton в ущерб заботе о себе? То, что я здесь намечу, разумеется, только гипотезы со множеством вопросительных знаков и многоточий.
В самом первом приближении
