ремесла, то должны были научиться ему. В награду за труд им позволялось принимать только необходимую пищу, и единственная собственность, которую они могли иметь, были орудия ремесла. Только тогда, когда они не могли заработать себе дневное пропитание, им разрешалось просить милостыню.
Возмущенный и напуганный беспорядками и злоупотреблениями, местом которых сделалась церковь, и преследуемый грустными воспоминаниями о своей прошлой жизни и заблуждениях, Франциск видел в деньгах орудие дьявола и, постоянно думая об этом, дошел до того, что презренный металл стал ему казаться одаренным какою-то магической, роковой силой, как бы по тайному проклятию, которое тяготело над ним. И Франциск возненавидел деньги всеми силами души, как только можно ненавидеть своего смертельного врага.
Ученики Франциска большей частью вышли из ассизской молодежи. Это были преимущественно сыновья земледельцев, крестьяне; некоторые происходили из благородных семейств, но церковь и школа имели в среде францисканцев очень мало представителей. Вступление в общину не сопровождалось никакими затруднениями. В теории требовалось абсолютное повиновение настоятелю, но на практике Франциск предоставлял своим братьям полную свободу действий. Чтобы вступить в орден, достаточно было только заявить Франциску о своем желании вести евангельский образ жизни и подтвердить это желание раздачей бедным всего имущества. Таким образом, в ордене францисканцев совершенно отсутствовала феодальная и аристократическая организация, существовавшая в средневековых монастырях. Община Франциска представляла настоящую религиозную республику, свободную и покоящуюся на вполне жизненных началах. Такая простая организация ордена немало способствовала его успеху. Ничто в жизни общины не напоминало строгого монастырского устава, не было ни частых служб, ни долгих обязательных молитв, и личная жизнь каждого из членов общины была свободна. Эта-то свобода, вместе с обаянием, которое производила на всех личность самого Франциска, привлекала к нему все классы итальянского общества.
Вскоре, однако, вследствие распространения францисканской проповеди почти на весь запад Европы, пришлось выработать устав и учредить некоторые должности. Францисканскими провинциями заведовали так называемые “ministri provinciales” (областные начальники) и затем уже учреждена была должность “ministri generales” (генеральные начальники), которые собственно были управителями общины и впоследствии назывались генералами францисканского ордена, но тогда, по идее смиренного Франциска, должны были быть только советниками и блюстителями францисканской общины, настоятель которой должен был жить в Ассизи и выбирался на три года советом из областных и общих начальников.
Любовь ко всем созданиям, составлявшая основную черту характера Франциска, образовала связь между монахом и внешним миром и смягчила суровый аскетический идеал. Монах, являвшийся всегда олицетворением скорби о грехах и вносивший своей черной рясой смущение в веселящуюся толпу, напоминая о бренности мира и об ожидающей грешников страшной каре за грехи, совершенно преобразовался в лице Франциска. Франциск желал быть глашатаем благой вести в народе и поэтому всегда являлся с радостным лицом. Внутренняя гармония, господствовавшая в его душе, невольно действовала на каждого, вступавшего с ним в общение, озаряла, согревала и восстанавливала ясность духа, разгоняя тоску и уныние. Личность Франциска окружена была каким-то особым поэтическим ореолом, и между францисканцами расцвела замечательная во многих отношениях религиозная поэзия.
Монашеский аскетизм Франциска вообще отличался от мрачного и сурового аскетизма средних веков тем, что он был чужд всякого фанатизма. Отвергая семью, Франциск далеко не вносил в это отречение той суровости и жестокого отношения к женщине, которое особенно характерно для средневекового монашества. Он вовсе не презирал женщин, хотя и избегал их до такой степени, что, как он сам заявил одному из своих товарищей, – не знал в лицо ни одной из них, но его осуждение брака исходило лишь из того соображения, что семья слишком поглощает внимание человека и заставляет его заботиться только о себе.
Оригинальность Франциска заключается именно в том, что он всегда и во всем ставил сущность выше формы. Поэтому-то он был против истязаний и говорил своим братьям, что главное “любовь, а никак не еда и не исполнение обрядов”. Этот принцип любви, почерпнутый Франциском в личности Христа и преимущественно в его человеческом образе, послужил новым началом, преобразовавшим средневековое аскетическое мировоззрение и придавшим новый смысл монашеским добродетелям. Любовь к человеку выражалась у Франциска весьма характерно; он питал особенную нежность и сострадание к грешникам и преступникам, ко всем тем, кто нуждается в сострадании, и в этом отношении он составлял полную противоположность с господствующим в тогдашней монашеской среде гордым презрением к человеческим слабостям и порокам. Преступник и грешник в глазах Франциска нуждались, главным образом, в милосердии. Рассказы о Франциске в этом отношении переполнены в высшей степени трогательными и поэтическими чертами. Вот, например, что рассказывает о нем один из его биографов.
Однажды Франциск, проходя по пустынной местности Борго-Сан-Сеполькро и добравшись до Монте-Казале, встретил юношу, как видно из благородной семьи, который сказал ему: “Отец, я бы хотел быть одним из ваших”.
– Мой сын, – отвечал ему Франциск, – ты еще молод и притом получил изнеженное воспитание, тебе трудно будет следовать завету нищеты и жить так, как мы живем.
– Но, отец, разве вы не такие же люди, как я? То, что вы делаете, мог бы сделать и я с помощью Христа.
Ответ этот так понравился Франциску, что он дал ему свое благословение и принял в общину под именем брата Ангела. Брат Ангел так примерно вел себя, что вскоре его сделали настоятелем францисканской общины в Монте-Казале.
В те времена разбойничество очень процветало в стране, и было три знаменитых разбойника, причинявших немало неприятностей жителям этой местности. Однако, так как этим разбойникам надо было постоянно скрываться в лесу, то им не всегда удавалось раздобыть себе пропитание. Однажды, именно в такое трудное для них время, они пришли в общину и попросили у брата Ангела, чтобы он накормил их. Но он встретил их очень сурово, осыпал упреками за их недостойное поведение и прогнал. Разбойники удалились очень недовольные. Когда пришел Франциск, брат Ангел рассказал ему, как он прогнал разбойников. Франциск сделал ему строгий выговор. “Приказываю тебе, во имя святого послушания, – сказал он, – взять тотчас же этот хлеб и это вино и отправиться разыскивать прогнанных тобою разбойников. Ты не должен возвращаться до тех пор, пока не разыщешь их и не попросишь у них смиренно прощения. От моего имени ты должен передать им, что я прошу их не делать зла и бояться Бога. Если они исполнят это, – я обязуюсь заботиться об их пропитании”.
Брат Ангел выполнил все, как приказал Франциск. Разбойники так были тронуты подобным отношением, к которому совершенно не привыкли, так как до сих пор их только проклинали и презирали везде, что сами пришли благодарить Франциска, и в конце концов не только переменили образ жизни, но даже вступили в общину.
Так же трогательно выражается и любовь Франциска ко всем животным, в которых он видел творения Божий. Эта любовь была также потребностью его поэтической души. Он разговаривал с животными, называл их братьями и сестрами и даже обращался к ним со словами проповеди, увещевая их “любить и славить Господа”.
В средневековом сборнике хорошеньких рассказов о св. Франциске, известных под общим названием “Цветочки” (Fioretti di san Francisco) и принадлежащих разным авторам, находится следующая легенда, в которой лучше всего отразилось как любовное отношение Франциска к животным, так и главная идея его проповеди, что любовь и прощение всегда должны восторжествовать над злом. Легенда эта называется: “Обращение лютого волка”. В окрестностях Агуббио появился страшно свирепый волк, наводивший ужас на всех жителей, так что никто не решался выходить из города иначе как с оружием в руках. Но страх был так велик, что даже владевшие оружием не в состоянии были защищаться, когда встречались с волком. Франциск, желая помочь жителям, отправился сам отыскивать волка, хотя все его уговаривали не делать этого. Однако Франциск не побоялся идти навстречу страшному врагу. Спутники, сопровождавшие его, остановились тотчас же, как только издали завидели волка, но Франциск храбро пошел к нему навстречу, и волк бросился на него с открытой пастью. Франциск сделал знамение креста и обратился к волку со следующими словами: “Брат мой, волк, ты совершил много зла, губя творения Божий, на что ты не имел права, но ты не только умерщвлял и пожирал животных, но губил и людей, созданных по образу и подобию Божию. За все эти великие злодейства ты достоин казни, как разбойник и душегуб, и вся страна ропщет на тебя и ненавидит тебя. Но я хочу устроить мир между тобою и людьми. Ты не будешь более совершать злодейств, и люди простят тебе прежние обиды, и ни люди, ни собаки не будут тебя преследовать”. Волк слушал Франциска, поникнув головой, как будто тронутый его словами, и Франциск, поняв, что волк принимает его условия, сказал: “Ты согласен, брат волк, заключить мир и соблюдать его, и я обещаю тебе, что все здешние жители будут удовлетворять твои нужды и ты уже более никогда не будешь страдать от голода, так как я знаю, что именно от голода ты и совершал злодейства”. Тут Франциск протянул руку волку, и волк вложил в нее свою лапу. Мир был заключен. Волк прожил около двух лет и свободно разгуливал по улицам Агуббио, подходя к дверям домов, где ему охотно давали пищу. Так как он никого не обижал более, то ни люди, ни собаки, в свою очередь, не трогали его. Когда же он кончил свое земное существование, то жители Агуббио даже горевали о нем, так как кротость старого волка служила им живым напоминанием о добродетелях и святости Франциска.
Эти рассказы о Франциске указывают также, что он всей душой любил природу, не боясь никаких искушений скрытых будто бы в ней демонов, что заставляло средневековых монахов избегать природы и сурово прятаться от нее, не давая волю чувству наслаждения природой и видя в нем только источник соблазна. Франциск же радостно и доверчиво, всем существом отдавался наслаждению природой. В числе хвалебных гимнов, образующих францисканскую поэзию, находится, между прочим, гимн солнцу, приписываемый Франциску, в котором он восхваляет Бога за все Его великие и прекрасные творения. Это гимн, воспевающий красоту и прелесть Божьего мира – яркое солнце, сияние звезд, теплый ветерок, журчание прозрачных вод и материнские дары земли, украшенной зеленой муравой, яркими цветами и плодами. Кроме того Франциск воспевает прощение, мир и терпеливое страдание. Таким образом, в лице Франциска аскетизм получает совершенно другой смысл, Франциск также отрекается от мира, земных благ и личного счастья, но это отречение не сопровождается у него презрением к миру и греховности человека: наоборот, сердце его преисполнено соболезнованием
