Фромм Эрих Библейская концепция человека.
Самое фундаментальное утверждение Библии по поводу природы человека — это то, что человек создан по образу Божию.
«И сказал Бог: сотворим человека по образу нашему, по подобию нашему; и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами земными, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле. И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их» (Быт. 1:26–27).
Рассказ, несомненно, отводит этому событию важную роль. Здесь используются два выражения — «образ» и «подобие», и затем, в следующем стихе, та же мысль повторяется. Библейское повествование не только говорит, что человек создан по образу Божию — чуть ниже оно отмечает и опасения Творца, как бы человек сам не стал Богом. Эти опасения ясно высказаны в Быт. 3:22–23. Человек вкусил от древа познания, но, по верному предсказанию змея, не умер; он стал как Бог. От Бога его отличает только смертность. Созданный по образу Божию, ставший как Бог, он не есть Бог — чтобы этого не произошло, Господь выгоняет Адама и Еву из Рая. Прав был змей, сказавший «eritis sicut dei» (будете как боги). То, что человек может стать Богом и что Бог мешает ему достигнуть этой цели, — по всей вероятности, архаическая часть текста. Но все же это место не было выпущено многочисленными редакторами и, видимо, у них имелись на то свои причины.
Одной из них могло быть желание подчеркнуть, что человек — не Бог и не может стать Богом; он может уподобиться, может как бы подражать Ему. Поистине идея приближения к Богу — требует, в качестве своей предпосылки, чтобы человек был создан по образу Бога.
В Библии эта мысль о приближении к Богу выражена в стихе: «И сказал Господь Моисею, говоря: Объяви всему обществу сынов Израилевых и скажи им: святы будьте, ибо свят Я Господь, Бог ваш» (Лев.19:1–2)вышел и в присутствии рабби Ханина сказал: «О Боже, великий, могучий, грозный, царственный, сильный, ужасный, крепкий, бесстрашный, незыблемый и почитаемый». Он [рабби Ханина] дождался, пока тот кончит, а потом сказал ему: «Ты уже завершил все похвалы своему Господину? Зачем нам все это? Даже и тех трех [великий, могучий и грозный], которые мы произносим в первом благословении, мы не могли бы произносить, если б наш учитель Моисей не упоминал их в Законе и если б учителя из великой Синагоги не вставили их в молитву» (Брахот 336).]. Если учесть, что понятие «святой» (kadosh) выражает сущностное отличие Бога от человека, — то самое, которое на первобытных стадиях религии придавало Богу статус табу и запрещало к Нему приближаться, — станет ясно, какой важный шаг в развитии означен фразой, что человек тоже может быть «святым».
Ту же мысль мы находим у пророков, начиная с Амоса. Как снискать человеку главные качества, характеризующие Бога — справедливость и бовь (rahamim) — и воплотить их в жизнь? Михей отчетливо сформулировал следующий принцип: «О человек! сказано тебе, что — добро и чего требует от тебя Господь: действовать справедливо, любить дела милосердия и смиренномудро ходить с Богом твоим» (Мих. 6:8).
В этом определении мы находим еще одну картину взаимоотношений Бога и человека. Человек — не Бог, но если он приобретает качества Бога, то оказывается не «под Богом», а «ходит с Ним».
Эта же идея подражания Богу подхватывается раввинистической литературой первых веков после разрушения Храма. «[Сказано: ]»Ходить всеми путями Его» Но каковы пути Бога? О них говорится (Исх. 34:6–7): «Господь, Господь, Бог любящий (rahum — любящий) и милосердный, долготерпеливый и многомилостивый, и истинный, сохраняющий милость в тысячи родов, прощающий вину и преступление и грех». И о них же сказано: «И будет: всякий, кто призовет [к себе] имя Господне, спасется (Иоил. 2:32). Но как может человек призвать [к себе] имя Господне? Как Бог назван человеколюбивым и милосердным, так и ты будь человеколюбивым и милосердным, и одаривай каждого, не ожидая ничего взамен; как Бог назван праведным… так и ты тоже будь праведным; как Бог назван любящим, так и ты тоже будь любящим».
По наблюдению Германа Когена, атрибуты Бога (midot), перечисленные в Исх. 34:6–7, преобразились в нормы человеческого поведения.
«Бог хочет открыть Моисею лишь результаты своей сущности, — гойорит Коген, — а не самую свою сущность».
Как же пытаться человеку подражать действиям Бога?
Исполняя заповеди Бога, его «закон». Как я надеюсь показать в одной из следующих глав, то, что называется законом Бога, состоит из многих частей. Одна из них, ставшая центральной для пророков, составлена из правил поведения, которые выражают и порождают любовь и справедливость. Освободить узников, накормить голодных, помочь беспомощным — вот те беспрестанно повторяемые нормы правильной жизни, которые проповедуют пророки. Библия и раввинистическая традиция воплотили эти общие нормы в сотни специальных законов, от библейского запрета давать деньги в рост и до талмудического указания навещать больных (но не навещать больного врага, чтобы тот не почувствовал себя униженным).
Подражать Богу, перенимая Его действия, значит все более уподобляться «Богу и одновременно познавать Его. «Соответственно, знать пути Божьи значит знать и на деле следовать тому, как Он поступает с людьми, следовать Его всеобъемлющим принципам справедливости, беспредельной любви, милосердия и прощения».
Согласно традиции, тянущейся от Библии до Маймонида, знать Бога и быть подобным Богу — это подражать Его деяниям, а не познавать сущность Бога или строить о ней домыслы. По словам Германа Когена, «вместо бытия дано действие, а вместо казуальности — цель».
Мы можем добавить, что место богословия занимает изучение закона, а место отвлеченных размышлений о Боге — исполнение этого закона. Это объясняет также, почему изучение Библии и Талмуда превращается в одну из важнейших религиозных обязанностей.
Аналогичная мысль выражена и в раввинистической концепции о том, что нарушение закона равнозначно отказу от Бога. Отсюда такие вот высказывания: «Из этого ты можешь усвоить, что те, кто дают деньги в рост — kofrin beikar (посягают на основную Истину)». Что относится к ростовщичеству, относится и ко лжи. Так, рабби Ханина бен Хахинай комментирует стих: «Если кто согрешит и сделает преступление пред Господом и запрется пред ближним своим в том, что ему поручено…» (Лев. 6:2) следующим образом: «Никто не может солгать ближнему своему, не посягая на основную Истину».
Как отмечает Бюхлер, «Творец», «основная Истина» и «Даровавший заповеди» суть синонимы Бога[9 — A. Buechler, ibid.: 105.].
Все вышеизложенное есть генеральная линия библейской и раввинистической мысли: человек может уподобиться Богу, но не может стать Богом. Однако необходимо отметить, что в раввинистической литературе встречаются утверждения, согласно которым различие между Богом и человеком может быть снято. Мысль, что человек может стать, подобно Богу, творцом жизни, проводится в следующем рассказе: «Раба сказал: «Если бы праведники желали этого, они бы могли [благодаря своей абсолютно непорочной жизни] стать творцами, ибо написано: «Только ваши грехи отделяют [mavdilim] вас от Бога» (Ис. 59:2). [Раба понимает здесь mavdilim в смысле «проводить различие». Если бы не грехи, их сила сравнялась бы с Божьей и они смогли бы создать мир»]. Раба создал человека и послал его к рабби Зера. Рабби Зера заговорил с ним, но не получил ответа. Тогда он сказал ему: «Ты создание чародеев. Возвращайся в прах» (Санхедрин, 656).
Согласно другому талмудическому высказыванию, человек не может быть Богом, но может сравняться с Богом, разделив с Ним власть над миром. Тот стих из Даниила, где говорится о «тронах», Талмуд разъясняет так: «Один [трон] был для Него и один для Давида [то есть для Мессии]: это мнение рабби Акивы. Рабби Йосе возразил ему: «Доколе ты будешь оскорблять Шехину» (ипостась Бога, Его присутствие) [утверждая, будто рядом с ней может восседать на троне человеческое существо] (Санхедрин, 386). Хотя, как уточняется ниже, рабби Акива понимал под двумя тронами трон милосердия и трон справедливости, очень важно, что одной из крупнейших фигур в иудаизме приписывается и мысль о том, что на троне рядом с Богом восседает человек, пусть даже рабби Акива в своем высказывании и не является представителем традиционных взглядов. Здесь человек (поскольку в еврейской традиции Мессия есть человек и только человек) правит миром вместе с Богом[10 — Можно предположить с известной долей уверенности, что корни высказывания рабби Акивы уходят в ту самую традицию, которая легла в основу неоортодоксальной, «адопционистской» христианской идеи, что Христос и человек были усыновлены Богом и сидят у него по правую руку. В еврейской традиции усыновления нет.].
Очевидно, ни мнение рабби Акивы, что Мессия восседает на троне рядом с Богом, ни мнение Рабы, что если б человек был совершенно чист, он смог бы творить жизнь, как Бог, никоим образом не ЯВЛЯКУГСЯ взглядами официально принятыми иудаизмом. Но сам факт, что два величайших раввинистических авторитета могли выражать столь «кощунственные» воззрения, свидетельствует о существовании традиции, связанной с основным течением еврейской мысли: хотя человек смертен и отягощен конфликтом между божественными и земными сторонами своего существа, он все» же представляет собой открытую систему и может развиваться вплоть до того, что разделит с Богом Его власть и способность творения. Эту традицию прекрасно выразил 8-ой Псалом:
«Не много Ты умалил его перед ангелами» (или Богом, или богами; в ивритском подлиннике Elohim).
Человек воспринимается как существо, созданное по подобию Бога, наделенное способностью к безграничной эволюции. «Бог, — говорит хасидский наставник, — не сказал «Это хорошо», создав человека; это показывает, что в то время как скот и все другое при творении было закончено, человек не был закончен». Человек может сам, руководствуясь словом Божьим, запечатленным в Торе и книгах пророков, развивать свою внутреннюю природу в процессе истории.
В чем же состоит эта эволюция?
Ее суть в том, что человек сбрасывает инцестуальные узы, привязывающие его к роду и почве, и становится независимым и свободным. Человек, пленник природы, освобождается, полностью очеловечиваясь. В библейском и более позднем еврейском понимании, свобода и независимость суть цели человеческого развития; назначение человеческих деяний есть постоянный процесс самоосвобождения от пут, привязывающих человека к прошлому, к природе, клану и идолам.
Адам и Ева в начале своей эволюции привязаны к роду и почве. Они пока «слепы». Но «глаза их открываются», когда они обретают знание добра и зла. С появлением этого знания разрушается исходная гармония с природой. Человек вступает на путь индивидуации и порывает свои связи с природой. На деле он и природа становятся врагами, и примирение произойдет только тогда, когда он станет полностью человеком. С этого первого шага, с разрыва связей между человеком и природой, начинается история
