эта противоположность в конечном счете служит основанием божественного изречения, что противоположности существуют в противоположностях, откуда нетрудно узнать, каким образом каждая вещь происходит из каждой вещи; но это не сумели понять Аристотель и другие софисты.

Альбертин.Я вас слушаю с удовольствием. Я знаю, что такие многочисленные и столь различные заключения не могут быть доказаны сразу и все вместе; но, после того как вы мне доказали трудности в делах, которые я считал правильными, я стал сомневаться во всех остальных, которые я считал верными по тем же соображениям. Вот почему я теперь готов выслушать внимательно и без возражений ваши основания, принципы и рассуждения.

Эльпин.Вы увидите, что философия Аристотеля не являлась золотым веком ее. Теперь разрешаются возбужденные вами сомнения.

Альбертин.Меня не очень интересуют остальные пункты, ибо я жажду понять основные принципы вашей доктрины; если я их пойму, то сумею разрешить остальные сомнения, возникающие из них.

Филотей.Об этом мы будем рассуждать после. Что касается пятого аргумента, то вы должны обратить внимание, что если мы будем воображать бесконечное множество миров, расположенных согласно тем отношениям состава, которые вы воображаете, то есть общепринятых четырех земных элементов, и еще будем воображать восемь, девять или десять других небес, составленных из другой материи и обладающих другой природой, окружающих эту Землю и быстро движущихся вокруг нее по кругам; если кроме этого мира, так устроенного, имеющего сферическую форму, будем принимать множество подобных же сферических и подвижных миров, то в таком случае мы должны будем ответить и вообразить, каким образом каждый из них является продолжением другого и соприкасается с ним; тогда мы сможем в своей фантазии представить, во скольких пунктах окружности может быть касание находящихся вокруг миров. Тогда вы увидите, что сколько бы ни было горизонтов вокруг одного мира, они уже не будут горизонтами одного мира, но каждый имел бы такое отношение к своей середине, какое другой имеет к своей, потому что они влияют лишь на те тела, вокруг которых они кружатся и вращаются. Подобно этому если бы несколько животных касались друг друга и были тесно прижаты один к другому, то из этого не вытекало бы, что члены одного принадлежат к членам другого и что каждое из них может обладать несколькими головами и туловищами. Но мы, благодарение богам, не должны в своих затруднениях искать подобного жалкого выхода; ибо вместо стольких небес и стольких подвижных тел, быстрых и медленных, движущихся по прямому и косому направлениям, к востоку и к западу, по оси мира и по оси Зодиака, туда и сюда, уклоняющихся в той или иной степени, мы имеем одно небо, одно пространство, в котором движутся по своим собственным кругам и путям как та звезда, на которой мы обитаем, так и все другие звезды. Они и суть бесконечное множество миров, то есть неисчислимое количество звезд; это и есть бесконечное пространство, то есть небо, содержащее их и распростертое над ними. Уничтожается фантастическое представление о всеобщем движении всех небесных тел вокруг центра Земли, потому что становится ясным, что Земля вращается вокруг своего собственного центра и обозревает окружающие светила в 24 часа. Уничтожается окружающий нашу земную область ряд кругов-деферентов, к которым прикреплены звезды; но каждому солнцу присваивается свое собственное движение, которое мы называем эпициклическим, со своими различиями от движения других звезд; движутся же эти солнца в течение долгих веков, если не вечно, побуждаемые не внешним двигателем, а своей собственной душой, подобно тому как наше Солнце движется вокруг своего центра и вокруг элемента огня.

Вот каковы, следовательно, миры и вот каково небо, то самое небо, которое мы видим вокруг нашего шара, который не менее других является великолепной светящейся звездой. Миры же, как они нам кажутся, различаются по блеску и свету и расположены на известных расстояниях друг от друга; и ни один из них не ближе к другому, чем Луна к Земле или Земля к Солнцу; так что противоположность не разрушает другую, но питает ее, а подобное не мешает другому, но уступает ему место. Таким образом, в известных пропорциях, в известных промежутках времени этот наш наихолоднейший шар греется на Солнце той или иной стороной, тем или другим своим ликом; и с известными переменами он уступает место соседней земле, которую мы называем Луной, или заставляет ее уступить место ему, в то время как одно или другое из этих тел становится дальше от Солнца или ближе к нему, почему Тимей и другие пифагорейцы называли Луну Противоземлей.

На этих мирах обитают живые существа, которые возделывают их, сами же эти миры – самые первые и наиболее божественные живые существа вселенной; и каждый из них точно так же составлен из четырех элементов, как и тот мир, в котором мы находимся, с тем только отличием, что в одних преобладает одно активное качество, в других же – другое, почему одни чувствительны к воде, другие же к огню. Кроме четырех элементов, из которых составлены миры, существует еще эфирная область, как мы говорили, безмерная, в которой все движется, живет и прозябает. Этот эфир содержит всякую вещь и проникает в нее; поскольку он содержится внутри состава, то есть составляет часть сложного, он называется обычно воздухом, который есть этот пар вокруг вод и внутри земли, заключенный между высочайшими горами, способный образовать густые тучи и бурные южные и северные ветры. Поскольку же он чист и не составляет части сложного, но есть то место, в котором содержатся и движутся мировые тела, он называется эфиром в собственном смысле слова, берущем свое наименование от движения [134] . Этот эфир, хотя он по своей сущности ничем не отличается от того, который находится внутри земли, тем не менее носит другое название, подобно тому как тот, который окружает нас, называется воздухом; тот же, который в известном смысле составляет нашу часть, входя в состав нашего тела или находясь в легких, артериях и других углублениях и порах, называется дыханием. Тот же эфир вокруг холодного тела сгущается в пар, вокруг же очень горячей звезды утончается как бы в пламя, которое невидимо, если не соединяется с плотным телом, зажженным от сильного жара звезды. Таким образом, эфир сам по себе и по своей собственной природе не имеет определенных качеств, но получает их все от соседних тел и переносит их от активных принципов в своем движении вдоль горизонта. Таким образом, мы показали, каковы миры и каково небо, и я думаю, что вы освободились не только от своих настоящих сомнений, но и от бесчисленного множества других и получили принцип для многих правильных умозаключений в области физики. Я предоставляю вам решить, не находите ли вы некоторые мои предположения недоказанными; однако я думаю, что если вы их беспристрастно рассмотрите, то вы найдете, что впредь до открытия абсолютно истинных они все же гораздо более правдоподобны, чем противоположное мнение.

Альбертин.Продолжай дальше, Филотей, я тебя слушаю.

Филотей.Таким образом, мы ответили также на шестой аргумент, который по поводу касания различных миров в одной точке спрашивает, какая вещь могла бы заключаться в этих треугольных пространствах, которая не имела бы природы ни неба, ни элементов. Ибо мы имеем одно небо, в котором миры занимают свои пространства, области и расстояния; оно простирается по всему, проникает во все и содержит все, соприкасается со всем и не оставляет ни одного пустого места, если только то место, по которому движется все, и пространство, по которому пробегает все, тебе не угодно будет называть пустотой, как это делают многие, или же первым субстратом, который подразумевается в этой пустоте, поскольку он не занимает места ни в какой части (если тебе угодно будет отличать его разумом в чисто логическом или отрицательном смысле – но не по природе и сущности – от тела и бытия). Так что нет ничего, что не находилось бы в конечном или бесконечном месте, будь оно телесное или бестелесное, согласно своему целому или частям; это бесконечное место есть не что иное, как пространство, а пространство – не что иное, как пустота, которую, если мы желаем понимать ее как устойчивую вещь, мы называем эфирным полем, содержащим миры; если же мы желаем понимать ее как плотную вещь, то называем пространством, содержащим эфирное поле и миры и не заключающимся в другом. Таким образом, нам нет нужды измышлять новые элементы и миры, в противоположность тем людям, которые по малейшему поводу начинают измышлять круги-деференты, божественные материи, редкие и плотные части, обладающие небесной природой, пятые сущности и другие фантастические названия, лишенные всякого содержания и истины.

По поводу седьмого аргумента мы говорим, что бесконечная вселенная одна, непрерывна и составлена из эфирных областей и миров, но что имеется бесконечное множество миров, которые постигаются и находятся в различных областях вселенной, согласно тем же основаниям, по которым наш мир постигается и находится в ее определенной области. Об этом мы говорили недавно с Эльпином, доказывая и подтверждая то, что говорили Демокрит, Эпикур и многие другие, созерцавшие природу более открытыми глазами и не оставшиеся глухими к ее настойчивым голосам.

А потому перестань, лишь одной новизны устрашаясь,

Наше ученье умом отвергать, а сначала сужденьем

Острым исследуй его и взвесь; и, коль прав окажусь я,

Сдайся, а если неправ, то восстань и его опровергни.

Ведь, коль лежащему вне, за пределами нашего мира,

Нет пространству границ, то стараемся мы доискаться,

Что же находится там, куда мысль устремляется наша

И улетает наш ум, подымаясь в пареньи свободном.

Видим мы, прежде всего, что повсюду, во всех направленьях

С той и с другой стороны, и вверху и внизу у вселенной

Нет предела, как я доказал, как сама очевидность

Громко гласит и как ясно из самой природы пространства [135] .

Мы протестуем против восьмого аргумента, утверждающего, что природа стремится сокращаться. Но на самом деле, поскольку простирается наш опыт относительно больших и малых миров, мы замечаем это не во всех, ибо наш глаз, не видя пределов, побеждается безмерным пространством, представляющимся ему; он смущается и подавляется количеством звезд, которое увеличивается все больше и больше, так что наши чувства остаются в нерешительности, в то время как разум принуждает нас присоединять пространство к пространству, область к области, мир к миру.

А потому уж никак невозможно считать вероятным,

Чтоб, когда всюду кругом бесконечно пространство зияет

И когда всячески тут семена в этой бездне несутся

В неисчислимом числе, гонимые вечным движеньем,

Чтобы лишь наша земля создалась и одно наше небо…

Так что ты должен признать и за гранями этого мира

Существованье других скоплений материи, сходных

С этим, какое