что само по себе уже могло показать им образ высшего блага на земле. Как хотите вы, чтобы я описал их радость, выраженную голосом, душой и телодвижениями, когда они и сами не смогли бы передать это?
Тут же началось зрелище буйных вакханалий наподобие тех, которые кажутся сновидениями и нереальностью.
Затем, когда несколько утих порыв восторга, они стали в круг и:
[73]
ПЕРВЫЙ ЗАИГРАЛ НА ЦИТРЕ И ПРОПЕЛ СЛЕДУЮЩЕЕ:
О кручи, о шипы, о бездны, о каменья,
О горы, о моря, о реки, о луга, —
Какие дивные таятся в вас блага!
Своею помощью не вы ли
Нам таинства небес открыли?
О наших быстрых ног счастливое движенье!
ВТОРОЙ ЗАИГРАЛ НА МАНДОЛИНЕ И ПРОПЕЛ:
О наших быстрых ног счастливое движенье!
Цирцея дивная! О ты, венец трудов
Унылых месяцев, оплаканных голов!
О дивных милостей отрада!
Она пришла для нас, награда,
За бремя стольких мук, и тягот, и томленья!
ТРЕТИЙ ЗАИГРАЛ НА ЛИРЕ И ПРОПЕЛ:
За бремя стольких мук, и тягот, и томленья
Мы в гавань прибыли, укрытую от бурь.
Восславим же теперь небесную лазурь!
Закрыло небо пеленою
Наш взор с заботою одною:
Чтоб солнце сквозь туман явить нам в заключенье.
ЧЕТВЕРТЫЙ ЗАИГРАЛ НА СКРИПКЕ И ПРОПЕЛ:
Чтоб солнце сквозь туман явить нам в заключенье,
На долгие года закрыл нам зренье мрак.
Вот цель, что выше всех земных утех и благ, —
Забота, полная тревоги,
Чтоб к свету нас вели дороги,
Чтоб к низким радостям забыли мы стремленья.
ПЯТЫЙ ЗАИГРАЛ НА ИСПАНСКОМ БУБНЕ И ПРОПЕЛ:
Чтоб к низким радостям забыли мы стремленья,
Чтоб высшую мечту в желания вдохнуть,
Единственный для нас был уготован путь,
Творенье лучшее господне, —
Заботливой судьбы здесь явно попеченье!
ШЕСТОЙ ЗАИГРАЛ НА ЛЮТНЕ И ПРОПЕЛ:
Заботливой судьбы здесь явно попеченье;
К утехам от утех сплошной дороги нет,
И беды не ведут вслед за собою бед;
Все движется коловращаясь,
То поднимаясь, то спускаясь,
Как день и ночь ведут чредой свои явленья.
СЕДЬМОЙ ЗАИГРАЛ НА ИРЛАНДСКОЙ АРФЕ И ПРОПЕЛ:
Как день и ночь ведут чредой свои явленья,
Как прячет в темноте покров светил ночных,
И солнечный полет, и блеск лучей дневных,
Так правящий судьбой вселенной
Законом силы неизменной
Несет простым венец, а знатным униженье.
ВОСЬМОЙ ЗАИГРАЛ СМЫЧКОМ НА ВИОЛЕ И ПРОПЕЛ:
Несет простым венец, а знатным униженье
Тот, кто механике пространств дал точный ход,
Кто быстро, медленно иль мерно их ведет,
Вращенье их распределяя,
С пределом масс соизмеряя.
Загадки естества раскрылись постиженью!
ДЕВЯТЫЙ ЗАИГРАЛ НА РОЖКЕ:
Загадки естества раскрылись постиженью!
Не отрицай, – скажи, что близится конец
Безмерному труду, что уж готов венец
Ему среди пространств веселых,
Средь гор и рек, в лесах и в долах,
Где кручи, где шипы, где бездны, где каменья?
После того как каждый в этом же роде, играя на своем инструменте, спел свою секстину, все вместе, приплясывая в хороводе и играя в честь единственной Нимфы, с нежнейшей гармонией пели песню, которую, не уверена, точно ли я запомнила.
Юлия.Дай же мне, пожалуйста, сестра, послушать то, что припомнишь.
Лаодомия.
ПЕСНЬ ПРОЗРЕВШИХ
[74]
«Зачем питать мне зависть к небесам, —
Сказал Нептун, надменно улыбаясь, —
Когда так полно наслаждаюсь,
О Зевс, я тем, чем обладаю сам?»
«А чем ты горд? – ответил Зевс ему, —
Свои богатства чем ты приумножил?
Чем буйство волн ты растревожил?
И спесь твоя раздулась почему?»
«Пусть ты царишь, – сказал властитель вод, —
В том светозарном небе, где пылает
Стезя, которой пробегает
Твоих светил несметный хоровод;
И пусть меж ними солнце – всех светлей;
Однако же оно не так прекрасно,
Как та звезда, которой властно
Я вознесен над гордостью твоей.
В моих водах, не знающих преград,
Лежит страна-счастливица, в которой
Струится Темзы ток нескорый,
Пристанище прелестнейших наяд;
Средь них одна – других стократ милей;
И даже ты, о грозный Зевс, не споря,
Чтоб видеть солнце меркнущим пред ней!»
Но Зевс ответил: «Не допустит рок,
Что кто-либо затмил меня блаженством!
Однако можешь ты равенством
Мне уподобиться, о водный бог:
Твоя Наяда – солнце вод твоих;
Но и по тем же вековым законам,
В другой стихии отраженным,
Она есть солнце и для звезд моих!»
Юлия.Следует признать, что у нас с тобой достаточно данных как для заключения нашей темы, так и для стихов, требуемых при окончании стансов.
А если я со своей стороны, по милости неба, обрела красоту, то полагаю, что мне этим оказана большая милость; ведь какова бы ни была моя красота, она стала в известной мере орудием для открытия другой, единственной и божественной красоты. Я благодарна богам за то, что, пока я была еще такой незрелой и пламя любви не могло вспыхнуть в моей груди, столько же в силу упрямства, сколько в силу простой невинной жестокости, я нашла средство, чтобы оказать несравненно большие милости влюбленным в меня, чем они могли бы получить иным путем, как бы велика ни была моя благосклонность.
Лаодомия.Что касается душ этих влюбленных, то я еще раз уверяю тебя, что при всей их благодарности к волшебнице Цирцее за мрачную слепоту, за несчастные мысли и суровые усилия, при помощи которых они достигли такого блага, они не могут не испытывать большой признательности и к тебе.
Юлия.Этого я и желаю и на это надеюсь…
…
Конец второй и последней части
РАССУЖДЕНИЯ О ПЯТИ ДИАЛОГАХ ПЕРВОЙ ЧАСТИ
В первом диалоге первой части – пять разделов, следующих в таком порядке. В первом разделе обрисованы причины и основные внутренние побуждения, которые обозначены и представлены в виде горы, реки и муз и которые заявляют о своем присутствии не столько тем, что их поминают, зовут и ищут, сколько тем, что они многократно и настойчиво сами по себе предстают перед нами; а это должно означать, что божественный свет всегда имеется близ нас, всегда предстает нам, всегда зовет нас, стучит в двери наших чувств и других познавательных и воспринимающих сил. Именно на это и указывается в «Песни Песней» Соломона, где говорится: Вот он стоит у нас за стеною, мелькает сквозь ставни, заглядывает в окна.Вследствие разных причин и препятствий часто бывает, что он так и остается снаружи и задерживается там. Во втором разделе показывается, каковы субъекты, объекты, страсти, орудия и итоги, с помощью которых этот божественный свет вводит себя, выявляет себя и овладевает душой, возвышая ее и обращая к богу. В третьем разделе – изъяснение, определение и назначение, которое создает себе хорошо осведомленная душа относительно единой, совершенной и конечной цели. В четвертом – внутренняя война, которая идет вслед за этим и разрешается против духа после такого изъяснения, о чем опять-таки говорится в «Песни Песней»: Не смотрите на меня, что я смугла: ибо солнце опалило меня, сыновья матери моей разгневались на меня, поставили меня стеречь виноградники.Такие объяснения даются лишь в отношении четырех руководителей, каковы: склонность, фатальное сближение, существо добра и угрызение совести; а за ними следует множество военных обрядов с чрезвычайно противоположными, несхожими и разными властями, с их слугами, средствами и органами, входящими в общий состав. В пятом разделе развивается естественное воззрение, в котором показано, что всякое противоречие разрешается дружбой противоположностей, либо в итоге победы одной из них, либо в итоге гармонии и взаимных уступок, либо же в итоге какого-нибудь иного превращения; всякий спор сводится к согласию, всякое многообразие – к единству; такое учение развивается нами в других диалогах.
Во втором диалоге более подробно описывается порядок и действие борьбы, которая лежит в существе этого сочинения об Энтузиасте. В первом разделе показаны три рода противоречий: первое – страсть и действие в сопоставлении с другой страстью и другим действием, как, например, холодные надежды и горячие желания; второе – те же самые страсти и действия в самих себе не только в разное, но в одно и то же время, например, когда каждая не довольствуется собой, но ждет еще другой и одновременно любит и ненавидит; третье противоречие – между силой, которая преследует и стремится к своей цели, и объектом, который убегает и ускользает. Во втором разделе выявляется противоречие как бы двух противоположных импульсов вообще, к которым относятся все частные и подчиненные противоречия, например, когда в двух местах и местопребываниях противоположности поднимаются и опускаются и, наоборот, когда в целостном составе из-за различия склонностей различных частей и разницы их расположений одновременно идет подъем и снижение, продвижение и отступление, уход от себя и замыкание в себе. В третьем разделе идет речь о последствии таких противоречий.
В третьем диалоге раскрывается, какую силу имеет воля в этой борьбе, ибо лишь воля может приказывать, начинать, проводить и заканчивать. О ней-το и поется в «Песни Песней»: Встань, быстрая голубка моя, и приди: вот уже зима прошла, дождь миновал, цветы показались на нашей земле, настало время подчистки деревьев.Эта сила – воля – подчиняет другие силы многими способами, и особенно самою себя, когда в самой себе отражается и удваивается, как в том случае, когда хочет хотеть, и ей нравится, что она хочет того, чего хочет, так и в том случае, когда она отступает, ибо не хочет того, чего хочет, и ей не нравится, что хочет того, чего хочет. Так она во всем и всегда одобряет то, что хорошо, и в той мере, в какой это ей указывает закон природы и справедливость, равно как она действительно не одобряет того, что не соответствует этому. Именно это и объясняется в первом и во втором разделах. В третьем разделе виден двойной плод такой деятельности, согласно чему (в результате склонности к сближению и к отталкиванию) вещи высокие становятся низкими, а низкие становятся высокими, когда, например, говорится, что силою головокружительного взлета и превратного результата это пламя преобразуется в воздух, в пар и в воду, а вода источается в пар, в воздух и в пламя.
В семи разделах четвертого диалога рассматривается порыв и сила ума, который увлекает за собой страсть и прогресс мыслей сложного энтузиазма и страстей души, находящейся во власти столь беспокойного общества. Здесь становится ясным, кто является охотником, птицеловом, хищным зверем, собакой, птенцами, логовищем, гнездом, скалой, добычей и – для завершения стольких усилий – что есть мир, отдых и желанная цель такой мучительной коллизии.
В пятом диалоге описывается состояние Энтузиаста в этот период и показывается порядок, смысл и условия его усилий и его судеб. В первом разделе об этом говорится, поскольку надо преследовать ускользающий объект. Во втором разделе – поскольку дело касается постоянного и неослабевающего соучастия страстей. В третьем разделе говорится о высоких и горячих, хотя и бесплодных намерениях. Четвертый раздел говорит о добровольном желании. Пятый раздел – о быстрой и сильной защите и сотрудничестве. В следующих разделах показаны с разных сторон условия его судьбы, усилий и состояний, равно как их основания и пригодность, что пояснено при помощи антитез, уподоблений и сравнений, сделанных в каждом
