десятины вместе с долей от жертвоприношений. Ибо Господь сказал Аарону (Чис. 18, 20): В земле их не будешь иметь удела, и части не будет тебе между ними; Я часть твоя и удел твой среди сынов Израилевых. Так как Бог был царем и избрал себе колено левитов в качестве своих государственных служителей, то он назначил им в качестве содержания государственные доходы, т. е. ту часть, которую Бог выделил для самого себя. А эта часть состояла из десятин и жертвоприношений. И в этом смысле следует понимать слова Бога твое наследство. Поэтому к левитам может быть с полным основанием применено название «клир», означающее жребий или наследство. Это не значит, конечно, что они были больше, чем другие, наследниками Царства Божиего, а лишь то, что наследство Бога было их уделом. Но так как Бог сам был их царем в это время, а Моисей, Аарон и последующие первосвященники были его наместниками, то отсюда явствует, что право на десятины и жертвоприношения было установлено гражданской властью. После того как израильтяне отвергли Бога, потребовав себе царя, левиты продолжали пользоваться теми же доходами. Но их право на это производилось из того обстоятельства, что цари никогда не отнимали его у них. Ибо государственные доходы были в распоряжении того, кто представлял лицо государства, и этим представителем до плена был царь. А также по возвращении из плена они по-прежнему платили свои десятины священникам. Следовательно, до этого времени доходы церкви определялись гражданским сувереном.
Во времена нашего Спасителя и после него. О средствах к жизни нашего Спасителя и его апостолов мы читаем лишь, что они имели суму (которую носил Иуда Искариот), и что те апостолы, которые были рыбаками, иногда занимались своим промыслом, и что, когда наш Спаситель послал двенадцать апостолов проповедовать, он запретил им (Матф. 10, 9, 10) носить в своих сумах золото, серебро и медь, ибо трудящийся достоин пропитания. Отсюда с вероятностью можно заключить, что их доходы не были в несоответствии с их занятием. Ибо их занятие состояло (ст. 8) в том, чтобы даром давать, поскольку они даром получали, и их средства к жизни составлялись из доброхотных даяний тех, кто верил в разносимую апостолами благую весть о приходе Мессии и Спасителя. К этим даяниям мы можем прибавить благодарственные приношения тех, кого наш Спаситель исцелил от болезней (Лук. 8, 2, 3): некоторые женщины, которых Он исцелил от злых духов и болезней: Мариян, называемая Магдалиною, из которой вышли семь бесов, и Иоанна, дочь Хузы, домоправителя Иродова, и Сусанна, и многие другие, которые служили Ему именем своим.
После вознесения нашего Спасителя христиане в каждом городе жили в общности имущества (Деян. 4, 34), на деньги, вырученные от продажи земель и владений и положенные к ногам апостолов не по обязанности, а добровольно, ибо сказал Анании апостол Петр (Деян. 5,4): чем ты владел, не твое ли было, и приобретенное продажею не в твоей ли власти находилось. Эти слова показывают, что Анании незачем было утаивать из своих земель и денег, когда он клал их к ногам апостолов, так как он вообще не обязан был вносить что-нибудь, а на то была его добрая воля. И как во времена апостолов, так и вплоть до эпохи Константина Великого включительно мы найдем, что доходы епископов и пастырей христианской церкви составлялись из добровольных взносов верующих. О десятинах еще нигде не говорится в течение этого периода, но любовь христиан к своим пастырям была так велика в эпоху Константина и его сыновей, что Аммиан Марцеллин, описывающий мятеж во время борьбы между Дамазом и Урсицином за епископство, говорит, что было за что бороться, так как епископы того времени благодаря щедрости паствы, и особенно знатных дам, жили в роскоши, разъезжали в каретах и роскошествовали в пище и одежде.
Служители Евангелия жили от щедрот паствы. Но тут может кто-нибудь спросить: разве пастыри церкви были обязаны тогда жить на добровольные пожертвования, как на милостыню? Ведь говорит апостол Павел (1 Коринф. 9, 7): какой воин служит когда-либо на своем содержании?.. Кто, пася стадо, не ест молока от стада? И дальше (ст. 13): Разве не знаете, что священнодействующие питаются от святилища? что служащие жертвеннику берут долю от жертвенника?, т. е. содержанием им служит доля от того, что приносится в жертву. И затем (ст. 14) он кончает следующими словами: Так и Господь повелел проповедующим Евангелие жить от благовествования. Эти слова действительно говорят о том, что паства была обязана содержать своих пастырей церкви, но не о том, что пастыри могли определять размер и род своего содержания и быть полными его распорядителями. Их содержание поэтому должно было или зависеть от благодарности и щедрости каждого отдельного представителя их паствы, или устанавливаться всем собранием. Однако всем собранием оно не могло быть установлено, ибо решения собраний не были тогда законами. Поэтому доходы пастырей церкви, до того как императоры и гражданские суверены стали регулировать их законами, составлялись лишь из добровольных пожертвований. Служащие жертвеннику жили тем, что жертвовалось. Так и пастыри церкви могли брать то, что жертвовала им их паства, но не могли требовать того, что не жертвовалось. В каком суде могли бы эти пастыри, не имевшие трибуналов, предъявить свой иск? Или, если бы они имели третейские суды в своей среде, кто стал бы приводить их судебные решения в исполнение, раз они не имели тогда власти вооружать своих должностных лиц? Приходится поэтому полагать, что определенные доходы могли быть назначены пастырям церкви лишь всем собранием и лишь тогда, когда постановления этих собраний имели силу не только канонов, но и законов, и эти законы могли быть изданы лишь императорами, королями или другими гражданскими суверенами. Право десятины, установленное законом Моисея, не могло быть применено тогда к служителям Евангелия, так как Моисеи и первосвященники были гражданскими суверенами народа под верховным владычеством Бога, чье Царство среди евреев было действительно существующим тогда, между тем как Царство Божие должно еще прийти через Христа.
До сих пор было показано, кем являются пастыри церкви; каковы их полномочия (а именно что они должны были проповедовать, учить, крестить и председательствовать в различных собраниях); в чем заключается церковное наказание, т. е. отлучение от церкви (а именно что там, где христианство было запрещено гражданскими законами, оно заключалось в том, что христиане должны были избегать общества отлученного, а там, где христианство было предписано гражданским законом, отлученный исключался из собраний христиан); кто избирал пастырей и служителей церкви (а именно собрание); кто посвящал и благословлял избранных (а именно пастырь); каковы были установленные доходы пастырей церкви (а именно что они составлялись лишь из того, что приносили им их собственные владения, из того, что они добывали трудами рук своих, и из добровольных пожертвований благочестивых и благодарных христиан). Нам остается теперь рассмотреть, какова роль в церкви тех лиц, которые, будучи гражданскими суверенами, приняли христианскую веру.
Гражданский суверен, будучи христианином, имеет право назначать пасторов. Прежде всего нам надлежит помнить, что право судить о том, какие учения благоприятствуют миру и должны распространяться среди подданных во всех государствах, неотделимо от гражданской верховной власти (как это уже было доказано в главе XVIII), все равно, является ли ее носителем один человек или собрание людей. Ибо для всякого мало-мальски здравомыслящего человека очевидно, что человеческие действия управляются теми мнениями, которые люди имеют о благе или зле, могущих проистекать для них из этих деяний, и что если люди, у которых раз сложилось мнение, что их повиновение суверенной власти для них будет более вредно, чем неповиновение, не будут повиноваться законам, этим они опрокинут государство и внесут хаос и гражданскую войну, для избежания которой и установлено всякое гражданское правление. И вот почему во всех государствах язычников суверены носили имя пастырей народа, так как ни один подданный в этих государствах не мог учить чему-либо народ без их разрешения и полномочий.
Нельзя думать, что короли-язычники лишаются этого права при своем обращении в веру Христа, который никогда не предписывал, чтобы уверовавшие в Него короли были низложены, т. е. подчинены кому-нибудь помимо Него самого, или, что то же самое, лишены власти, необходимой для сохранения мира среди их подданных и защиты последних от иноземных врагов. Поэтому короли-христиане остаются верховными пастырями их народа и имеют власть назначать каких им угодно пастырей, чтобы учить церковь, т. е. учить народ, порученный их заботе.
Мало того, если даже предположим, что право избрания своих пастырей остается, как до обращения королей, за церковью, ибо так было в эпоху самих апостолов (что уже было показано в этой главе), то и в этом случае право будет принадлежать гражданскому суверену-христианину. Ибо, исповедуя христианство, суверен тем самым определяет, чему следует учить, а так как он суверен (что означает то же, что лицо, представляющее церковь), то избранные им учителя избраны церковью. И если собрание христиан в христианском государстве избирает своего пастыря, то его избирает суверен, ибо избрание совершено по его полномочию; точно так же как когда город избирает своего старосту, то это избрание является актом того, кто имеет верховную власть, ибо всякое совершенное действие является действием того, без чьего согласия оно недействительно. Вот почему, какие бы примеры ни приводились из истории относительно избрания пастырей – народом или клиром, – эти примеры не есть доказательства против права какого-либо гражданского суверена, ибо кто бы ни избрал пастырей, он делал это на основании полномочий суверена. Как во всяком христианском государстве гражданский суверен есть верховный пастырь, чьей заботе поручена вся паства его подданных, и, следовательно, все другие пастыри назначаются по его полномочию и от него получают свою власть учить и совершать всякое другое пастырское служение, то отсюда следует также, что только от гражданского суверена все другие пастыри получают свое право учить, проповедовать и совершать все другие функции, относящиеся к этой должности, и что они являются лишь служителями суверена в той же мере, в какой его служителями являются должностные лица в городах, судьи – в судах и командиры – в армиях, ибо гражданский суверен всегда есть должностное лицо всего государства, судья всех тяжб и командующий всем войском. И это не потому, что те, кто учит, являются подданными суверена, а потому, что его подданными являются те, кого следует учить. Ибо если мы предположим, что какой-нибудь христианский король перепоручает власть назначать пастырей в его владениях другому королю (как, например, многие христианские короли
