Ах, милая Анна Пэйдж!
Все уходят, кроме Каюса и Эванса.
Каюс. А! Я понимаю! Он сделаль нас des sots[53]. Се бьен!
Эванс. А! Он сделал нас своими игрушками, выставил на посмещище! Прошу вашей дружбы. Соединим наши мозги, чтобы придумать мщение этому мерзкому, паршивому, гнусному прощелыге – хозяину «Подвязки».
Каюс. От мон души готов, дьябль побери! Он обещаль меня, где Анна Пэйдж; но обмануль, надуль, дьябль побери!
Эванс. Да я раздроблю ему череп. Прошу вас следовать за мной.
Уходят.
Сцена вторая
Улица в Виндзоре. Входит миссис Пэйдж и Робин.
Миссис Пэйдж. Нет, ступай впереди, маленький франт; ты привык следовать, но теперь должен вести[54]. Что тебе нравится больше: руководить моими глазами или смотреть на пятки своего хозяина?
Робин. Конечно, мне приятнее идти впереди вас, как человек, чем следовать за ним, как карлик.
Миссис Пэйдж. О, ты изрядный льстец; видно, из тебя выйдет придворный.
Входит Форд.
Форд. Доброго здоровья, миссис Пэйдж. Куда вы направляетесь?
Миссис Пэйдж. В гости к вашей жене. Она дома?
Форд. Дома, и ничего не делает, потому что ей не с кем заняться. Думаю, если бы ваши мужья умерли, вы обе вышли бы замуж.
Миссис Пэйдж. Уж, конечно, – за двух других.
Форд. Где вы взяли этот хорошенький флюгер?
Миссис Пэйдж. Право, забыла даже, как зовут господина, у которого мой муж получил его. (Робину.) Как, бишь, зовут твоего господина?
Робин. Сэр Джон Фальстаф.
Форд. Сэр Джон Фальстаф?!
Миссис Пэйдж. Да, так, так. Я никак не могу запомнить это имя… Он такой близкий приятель моего мужа… Так ваша жена в самом деле дома?
Форд. В самом деле.
Миссис Пэйдж. С вашего позволения, сэр… Я просто больна, когда не вижу ее. (Уходит с Робином.)
Форд. Что это у Пэйджа – мозгов нет? глаз нет? соображения нет? Наверное, все это спит, и он этим не пользуется. Этот мальчишка снесет письмо за двадцать миль так же легко, как пушка попадет в цель на двести пятьдесят шагов. Пэйдж потворствует всем прихотям жены, дает ей свободу исполнять все ее дурачества, и вот теперь она идет к моей жене, да еще с пажем Фальстафа. Каждый услышит, как в этом ветре свищет гроза. С пажем Фальстафа! Недурной заговор, и уже подстроен, и наши взбунтовавшиеся жены вместе предают себя черту. Хорошо! Я поймаю его, проучу мою жену, сорву с лицемерной миссис Пэйдж ее заемное покрывало скромности, докажу Пэйджу, что он – самоуверенный и добровольный Актеон, и все мои соседи будут приветствовать гром моей бури!
Бой часов.
Часы подают мне сигнал, и уверенность приказывает отправляться на поиски. И найду там Фальстафа. Этим я заслужу скорее похвалы, чем насмешки. А что Фальстаф там, это верно, как то, что земля не движется. Иду.
Входят Пэйдж, Шеллоу, Слендер, хозяин таверны, Эванс, Каюс и Рэгби.
Все. Доброго здоровья, мистер Форд!
Форд. Славная компания, честное слово! У меня сегодня вкусный обед, и я прошу всех пожаловать ко мне.
Шеллоу. Я прошу у вас извинения, мистер Форд.
Слендер. Я тоже. Мы обещали отобедать с мисс Анной, и я не хотел бы изменить ей ни за какие деньги на свете.
Шеллоу. Мы устраиваем брак Анны Пэйдж с моим племянником Слендером и сегодня должны получить ответ.
Слендер. Надеюсь, у меня есть ваше согласие, батюшка Пэйдж?
Пэйдж. Есть, мистер Слендер. Я целиком за вас, но моя жена всецело за вас, доктор.
Каюс. Да, чьорт побери! Мадемуазель влюблен в меня. Так мне пообещаль мадам Квикли.
Хозяин. А что вы скажете о молодом мистере Фэнтоне? Он порхает, он пляшет, он смотрится настоящим юношей, он пишет стихи, он говорит по-праздничному, он пахнет апрелем и маем. Он победит, он победит – уж ему так на роду написано, он победит!
Пэйдж. Но не с моего согласия. За это я ручаюсь. У этого джентльмена нет ни гроша за душой; он водил дружбу с нашим беспутным принцем и Пойнсом; он – птица слишком высокого полета; он чересчур уж много знает. Нет, пальцами моего состояния он не завяжет ни одного узелка в своей участи. Коли хочет взять мою дочь, пускай берет без приданого. Мое богатство зависит от моего согласия, а мое согласие сюда не идет.
Форд. Убедительнейше прошу, чтоб хоть кто-нибудь из вас пожаловал ко мне отобедать. Кроме вкусного стола, вы найдете у меня и забаву: я покажу вам чудовище. Пожалуйста, не откажите, доктор; и вы тоже, мистер Пэйдж, и вы, сэр Хьюго.
Шеллоу. Ну так прощайте. Тем свободнее будет нам сговориться с мистером Пэйджем.
Шеллоу и Слендер уходят.
Каюс. Стюпай домой, Жак Рэгби. Я повернусь скоро.
Рэгб и уходит.
Хозяин. Прощайте, драгоценные мои: я отправляюсь к моему честному рыцарю Фальстафу и дерну с ним канарского.
(Уходит.)
Форд (в сторону). режде, пожалуй, дерну я его самого так, что он запляшет. (Громко.) Прошу пожаловать вас, господа!
Все. Идем, посмотрим на ваше чудовище.
Уходят.
Сцена третья
Комната в доме Форда. Входят миссис Форд и миссис Пэйдж.
Миссис Форд. Эй, Джон! Роберт!
Миссис Пэйдж. Скорей, скорее! А корзина с бельем?
Миссис Форд. Все готово. Эй, Роберт. Да где же ты?
Входят слуги с корзиной.
Миссис Пэйдж. Живей! Живее! Торопитесь!
Миссис Форд. Поставьте ее сюда.
Миссис Пэйдж. Распорядитесь скорее: нам нельзя терять ни минуты.
Миссис Форд. Так вот. Джон и Роберт, ждите там, в пивоварне, и, как только я позову вас, бегите сюда и, не медля ни минуты, хватайте эту корзину на плечи; затем во всю прыть несите ее к валькам на Дэтчетском лугу и там опорожните ее в грязный ров у Темзы.
Миссис Пэйдж. Сделаете все, как сказано?
Миссис Форд. Я уж им это толковала и перетолковала; больше нечего объяснять. – Ступайте и приходите, когда вас позовут.
Слуги уходят.
Миссис Пэйдж. Вот маленький Робин.
Входит Робин.
Миссис Форд. Ну что, мой соколик? Что нового?
Робин. Мой хозяин, сэр Джон, стоит у вашего заднего крыльца, миссис Форд, и желает увидаться с вами.
Миссис Пэйдж. Ты не проговорился, маленький проказник?
Робин. Клянусь, что нет. Мой хозяин не знает, что вы здесь, и пригрозил, что, если я расскажу вам обо всем этом, он обречет меня на вечную свободу, – поклялся, что прогонит.
Миссис Пэйдж. Ты – славный мальчик. Молчаливость будет тебе портным и сошьет тебе новые штаны и камзол. Пойду спрячусь.
Миссис Форд. Идите. (Робину.) Ступай, скажи твоему хозяину, что я одна.
Робин уходит.
Миссис Пэйдж, помните вашу роль.
Миссис Пэйдж. За это ручаюсь. Коли не сыграю, как следует, ошикайте меня. (Уходит.)
Миссис Форд. Ну, теперь за дело. Угостим мы эту зловредную сырость, эту грубую водяную тыкву, научим мы его отличать горлиц от сорок.
Входит Фальстаф.
Фальстаф. «Сокровище небес, ужели ты моя?»[55] Теперь я могу умереть: я видел в этом мире все. В этой встрече – предел моего честолюбия. О, блаженнейший час!
Фальстаф. Миссис Форд, я не умею льстить, я не умею много говорить, миссис Форд. Согрешу я теперь помыслом: о, если б твой муж умер – я скажу это хоть перед главным судьей, я бы сделал тебя моею леди!
Миссис Форд. Меня – вашей леди, сэр Джон? Ах, жалкая леди вышла бы из меня!
Фальстаф. Пусть французский двор предъявит мне подобную тебе! Слепну, глядя на тебя, ведь твои очи соперничают с алмазом. У тебя такое прекрасно изогнутое лицо, что к нему идет и шляпка-кораблик, и шляпка-амазонка, и всякая шляпка венецианского покроя[56].
Миссис Форд. Простой платок, сэр Джон, – больше ни к чему не идет мое лицо, да и тот слишком хорош для меня.
Фальстаф. Клянусь Богом, это измена, что ты так говоришь. Нет, из тебя бы вышла форменная придворная дама, и твердая поступь твоей ноги придавала бы удивительную прелесть твоей походке в полукруглых фижмах. Не будь судьба твоим врагом, я знаю, чем была бы ты, когда природа – такой друг тебе. Нет, этого не скроешь.
Миссис Форд. Поверьте: ничего подобного нет во мне.
Фальстаф. За что же я полюбил тебя? Убедись хоть этим, что в тебе есть нечто необыкновенное. Я не умею льстить, не умею говорить, что ты и такая и этакая, как умеют сюсюкать эти франтики, вроде женщин в мужском платье, пахнущие, как аптекарская кладовая во время сбора трав. Я не умею льстить, и я люблю тебя, одну тебя, и ты заслуживаешь этого.
Миссис Форд. Не обманывайте меня, сэр; боюсь, что любите вы миссис Пэйдж.
Фальстаф. Ты точно так же могла бы сказать, что я люблю прохаживаться мимо долговой тюрьмы, которая мне противна, как запах известковой печи.
Миссис Форд. Небо знает, как я люблю вас, и когда-нибудь вы убедитесь в этом.
Фальстаф. Чувствуй так и дальше; я заслужу твою любовь.
Миссис Форд. Я должна сказать, что вы уже заслужили, иначе бы я так не чувствовала.
Робин (за сценой). Миссис Форд! К вам пришла миссис Пэйдж; она вся в поту, страшно запыхалась и совсем растерянна; ей необходимо сейчас же поговорить с вами.
Фальстаф. Она не должна видеть меня; я спрячусь за занавески.
Миссис Форд. Да, спрячьтесь, пожалуйста: она такая болтливая женщина.
Фальстаф прячется. Входят миссис Пэйдж и Робин.
Миссис Форд. Что такое? Что случилось?
Миссис Пэйдж. Ах, миссис Форд, что вы наделали? Вы осрамлены, вы уничтожены, вы погибли навеки!
Миссис Форд. Да в чем дело, добрейшая миссис Пэйдж?
Миссис Пэйдж. Ну и ну, миссис Форд: когда у вас такой честный муж, разве можно давать ему повод к подозрению?
Миссис Форд. Какой повод к подозрению?
Миссис Пэйдж. «Какой повод к подозрению?» Стыдитесь! Как я ошиблась в вас!
Миссис Форд. Да в чем же дело, господи боже мой?
Миссис Пэйдж. Ваш муж идет сюда со всеми виндзорскими полицейскими: он ищет одного джентльмена, который, по его словам, теперь здесь, в доме, с вашего согласия, чтобы воспользоваться отсутствием супруга. Вы погибли!
Миссис Форд. Надеюсь, это все не так.
Миссис Пэйдж. Дай Бог, чтобы глаза меня обманули. И все же несомненно, ваш муж идет сюда его отыскивать чуть не с половиной Виндзора. Я примчалась предупредить вас. Если вы уверены в своей невиновности, я, конечно, очень рада; но, если в самом деле у вас здесь спрятан возлюбленный, спровадьте его, спровадьте его поскорее. Не теряйте присутствия духа, придите в себя – защитите вашу репутацию, иначе вам придется навеки проститься с вашей счастливой жизнью.
Миссис Форд. Что мне делать? Здесь спрятан мой дорогой друг, и я своего позора боюсь меньше, чем опасности для него. Я не пожалела бы тысячи фунтов, чтобы только его здесь не было.
Миссис Пэйдж. Стыдитесь! Бросьте ваши стоны: «Я не пожалела бы». Ваш муж в двух шагах отсюда; придумайте, как устроить побег. Здесь, в доме, спрятать его невозможно. О, как вы обманули меня! Постойте: вот корзина; если он умеренного роста, то как-нибудь поместится; потом вы навалите на него грязное белье, как будто отправляете в
