и говорит: «На, немец, возьми, съешь свою семерку». После этих слов следует прибавить: Руте, Далее было: руте — Л см. примеч. к письму решительно руте! просто карта-фоска!
Эту фразу включи непременно. Она настоящая армейская и в своем роде не без достоинства. и, может быть, оченьнедурна — Л Благодарю тебя за передачу кое-каких мнений и суждений о Мертвых душах. Продолжай и впредь. Это будет мне всегда лакомым подарком. Это для меня лучший подарок. — Л Целую тебя от всей души и жду непременно письма. Жду письма непременно — Л
На обороте: S. Pétersbourg, Russie.
Николаю Яковлевичу Прокоповичу.
В СПбурге, на Васильевском острове, в 9 линии, между Большим и Средним проспектом, в собственном доме.
М. С. ЩЕПКИНУ
26 ноября н. ст. 1842. Рим.
Михайло Семенович! Пишу к вам это письмо нарочно для того, чтобы оно служило документом в том, что все мои драматические сцены и отрывки, заключающиеся в четвертом томе моих сочинений, принадлежат вам и вы можете давать их по усмотрению вашему в свои бенефисы. Относительно же комедии Женитьба: вы устройте, по взаимному соглашению, с Сосницким таким образом, чтобы она шла в один и тот же день в бенефисы вам обоим, на петербургском и на московском театрах.
Н. Гоголь.
Рим. Ноября 26. 1842 года.
П. А. ПЛЕТНЕВУ
Рим. 28 ноября н. ст. 1842
Вдогонку за первым моим письмом пишу к вам другое. Если вы еще не употребляли вашего участья и забот относительно подарка за поднесенные экземпляры книги, то это дело можно оставить. Во-первых, уже потому, что с моей стороны как-то неприлично это, всё же несколько корыстное исканье, а во-вторых, зачем тормошить бедного Вьельгорского, которому, может быть, вовсе неловко? Я же пока занял денег у Языкова, которому прислали. А в начале будущего года авось бог даст мне изворотиться, очиститься от долгов вовсе и получить кое-что для себя. И потому вместо прежней моей просьбы исполните вот какую просьбу. До меня дошли слухи, что из Мертвых душ таскают целыми страницами на театр. Я едва мог верить. Ни в одном просвещенном государстве не водится, чтобы кто осмелился, не испрося позволения у автора, перетаскивать его сочинения на сцену. (А я тысячи имею, как нарочно, причин не желать, чтобы из Мертвых душ что-либо было переведено на сцену.) Сделайте милость, постарайтесь как-нибудь увидеться с Гедеоновым и объясните ему, что я не давал никакого позволения этому корсару, которого я не знаю даже и имени. названия? Это очень нужно сделать, потому что в выходящем издании моих сочинений есть несколько драматических отрывков, которые как раз могут очутиться на сцене, тогда как на них законное право имеет один только Щепкин. Сделайте милость, объясните ему это. Скажите, что вы свидетель, что находящееся у Щепкина письмо, которым я передаю ему право на постановку этих пиэс на сцену, писано именно мною и есть неподдельное. Что я, в самом деле, за беззащитное лицо, которого можно обижать всякому? Ради бога вступитесь за это дело. Оно слишком близко моему сердцу. Прощайте. Я слышал, что в Современнике есть Далее начато: что-то? очень дельная статья о Мертвых душах. Нельзя ли каким-нибудь образом переслать ее мне? я бы страшно хотел прочесть. Теперь же, вероятно, отправляются из Петербурга курьеры к великой княгине Марье Николаевне. Здесь было пронесся слух, что великая княгиня будет в Риме, но теперь говорят, что проедет мимо. Смирнова, говорят, во Флоренции и хочет быть в Рим. Прощайте, целую вас тысячу раз и обнимаю. Жду с нетерпением от вас вестей. Прокопович пишет, что издание моих сочинений приходит к концу. Не найдете ли средство послать по выходе один экземпляр мне через курьера, который будет отправлен к великой княгине.
На обороте: S. Pétersbourg. Russie.
Его превосходительству Петру Александровичу Плетневу.
В СПбурге. На Васильевском острове, в Университете.
М. С. ЩЕПКИНУ
Рим. Ноября 28 н. ст. 1842
Здравствуйте, Михал Семенович! После надлежащего лобзанья поведем вот какую речь. Вы уже имеете Женитьбу. Не довольно ли этого на один спектакль? Я говорю это в рассуждении того, что мне хочется, чтобы вам что-нибудь осталось на будущие разы, а впрочем, вы распоряжайтесь как вам лучше. совершенно как вам лучше Вы тут полный господин. Все драматические отрывки и сцены, заключающиеся в четвертом томе моих сочинений (их числом пять), все исключительно принадлежат вам. Об этом я уже написал к издателю моих сочинений, Прокоповичу, и просил Плетнева объявить Гедеонову, а вам прилагаю нарочно при сем письмецо, которое бы вы могли показать всякому, кто вздумает оспаривать ваше право. Только последняя пиэса Театральный разъезд остается неприкосновенною, потому что ей неприлично предстать на сцене. Сосницкому вы напишите, что вследствие прежнего моего желанья, Женитьба идет вам обоим, но с тем только, чтобы в один день был бенефис обоих вас. А между тем займитесь сурьезно постановкою Ревизора. Живокини В подлиннике: Жиовакини за похвальное поведение можно будет уступить который-нибудь из драматических кусочков. Впрочем, об этом всем вы потолкуйте прежде с Сергеем Тимофеевичем и поступите, как найдете приличным. Для успешного произведенья немой сцены в конце Ревизора один из актеров должен скомандовать невидимо для зрителя. Это должен сделать жандарм, произнеся, по окончании речи, тот самый звук, который издается женщинами, натурально, не открывая рта, попросту икнуть. Это будет сигнал для всех. Женитьбу, я думаю, вы уже знаете как повестú, потому что, слава богу, человек вы не холостой. А Живокини, который будет женить вас, вы можете внушить всё, что следует, тем более, что вы слышали меня, читавшего эту роль. эту пиэсу Да вот: исправьте одну ошибку в словах Кочкарева, где говорит он о плевании. Значится так, как будто бы ему плевали в лицо. Это Далее начато: непростительная? ошибка, происшедшая от нерасторопности писца, перепутавшего строки и пропустившего. Монолог должен начаться вот как:
Да что ж за беда? Ведь иным несколько раз плевали, ей-богу. Я знаю тоже одного: прекраснейший собою мужчина, румянец во всю щеку. лицо ? Егозил он и надоедал до тех пор своему начальнику, покамест тот не вынес и плюнул ему в самое лицо и т. д.
Напишите Сосницкому, что я очень просил его, чтобы он приискал хорошего жениха, потому что эта роль, хотя не так, по-видимому, значительна, как Кочкарева, но требует таланта, большого таланта и скажите ему, что мне бы очень желалось, чтобы вы сыграли вместе Далее начато: то есть вы приехав в этой пиэсе, он Кочкарева, а вы Подколесина. Тогда будет славный спектакль. Вы же, я полагаю, верно будете зимою в Петербурге.
Прощайте, обнимаю вас. Сейчас вслед за этим письмом отправляю письмо к Сергею Тимофеевичу. Вероятно, вы их получите в одно время.
Мне кажется, что я вам советовал вместе с Женитьбою дать Утро делового человека. А впрочем, распоряжайтесь по-своему.
На обороте: Moscou. Russie.
Михайлу Семеновичу Щепкину.
В Москве. Близ Каретного ряду. В приходе Спаса на Песках, в собственном доме, что на монастыре.
А. О. СМИРНОВОЙ
Рим. Ноября 29 н. ст. 1842
Правда ли, что вы точно во Флоренции? Я хотел было ехать тотчас к вам, но меня удержал больной Языков, бывший на руках моих, но имел на руках больного, которого так нельзя было оставить — Ч см. примеч. к письму а главное я боялся разминуться с вами, не зная наверно вашего маршрута. Уведомите меня Напишите мне — Ч двумя строками и как можно скорее: долго ли вы Начато: Скоро ли я вас — Ч будете пробудете — Ч во Флоренции, и куда потом, и куда весной, и куда где — Ч летом? Всё это мне нужно знать. знать нужно мне. Далее начато: у меня — Ч Видеть вас — у меня душевная потребность. Не знаю, дойдет ли это письмо к вам: мне сказали сомнительно ваш адрес, но авось бог поможет. Далее было: Жду непременно от вас письма — Ч
Любящий без памяти вашу душу а. Любящий дар небес б. Любящий сильно вашу прекрасную душу — Ч
Адрес мой: Мой адрес — Ч Via Felice, № 126, 3 piano.
На обороте: a Firenza.
Alla sua eccelenza illustrissima signora russa signora Smirnova.
Firenze nel palazzo Corsi non lontano dalla palazzo Pitti.
О. С. АКСАКОВОЙ
Около 29 ноября 1842. Рим.
Благодарю вас, добрый друг мой Ольга Семеновна, за прекрасное письмо ваше. В нем слышны все движения души вашей. Всегда в минуты ваших душевных движений пишите ко мне. Всё, что изольется из души вашей, останется святыней и тайной в душе моей. Слышите ли вы, что в последнем слове заключается упрек вам? Да, я люблю делать упреки тем, которых люблю: я просил вас, чтобы вы только вдвоем прочитали; письмо мое, а письмо это читала вся ваша семья и кроме того вы даже дали списать с него для себя копию. Я знаю, вы любите отвечать обыкновенно, что в семье вашей нет тайны, и отчасти думаете, что такой просьбой моей водит отчасти маленький каприз. Но бог весть, может быть, иногда не вовсе ничтожная причина двигает капризом. Но дело уже сделано. Исполните же по крайней мере теперь мою просьбу. Просьба отсутствующего должна быть священна. Позабудьте вовсе письмо мое оное! Не читайте его, спрячьте на целые четыре года. Никто из вас пусть прежде не говорит о нем и не упоминает о нем во всё это время. Я так хочу, и больше ничего!
Еще просьба: не хвалите меня перед другими, по крайней мере, менее В подлиннике: менье описка? сколько можно. Из письма вашего со страхом я увидел, что вы меня считаете чем-то вроде святости и совершенства. Ради бога, не думайте так, это грех. В моей душе есть точно стремление к этому, но вы слышите ли, какое страшное пространство между стремлением и достижением! Вот всё, что вы можете говорить другим: у него добрая душа и есть истинное желание быть лучше, чем он есть. Эти слова вы можете только сказать обо мне. И если услышите нападения на меня, никогда не отвергайте их. Нападения не могут быть без причины. Лучше прилежно выслушайте и передайте потом мне.
Прощайте! В минуты сильных ваших движений душевных всегда пишите ко мне. Если у вас родятся какие-нибудь упреки мне, смело их говорите. Упреков любящего человека всегда жаждало, как святыни, мое сердце.
На обороте: Ольге Семеновне.
К. С. АКСАКОВУ
Около 29 ноября н. ст. 1842. Рим.
Благодарю вас, Константин Сергеевич, за ваше письмо и за вести о Мертвых душах. А за статью вашу или критику не благодарю, потому что не получил ее.
Я бы хотел тоже прислужиться вам кое-какими услугами, но услуги мои будут
