полулистах: Ф. К. Н. Г. 1832; формат рукописи листовой, — такой же, как и во всех записных книгах Гоголя. Судя по характеру почерка и чернилам, рукопись писана в несколько приемов (4–5), но в течение непродолжительного промежутка времени между ними. Помарки и поправки в тексте по своему виду и характеру позволяют полагать, что они делались почти одновременно с написанием повести. Нумерация страниц позднейшая. Вверху первой страницы, на месте заглавия, написано с большими промежутками между словами: “сего нос сего”. По-видимому, заглавие “Нос”, уже тогда данное повести, было окаймлено Гоголем в процессе работы случайными словами из текста повести.

К рукописи этой полной редакции “Носа” впоследствии приплетен отдельный лист, с беловым текстом начала повести, написанным крупным, каллиграфическим почерком Гоголя 30-х годов, оканчивающийся словами: “Он засунул палец и вытащил довольно крепкой, нельзя сказать чтобы горбатый, нельзя сказать чтобы и курносый, человеческий”. Этот лист имеет фабричный знак “Б. У. 1835”, позволяющий установить, что это, возможно, начало не дошедшей до нас полной беловой редакции повести; относится, скорее всего, к марту 1835 г., т. е. ко времени отправки рукописи “Носа” в Москву Погодину. Однако, не исключена возможность и того, что переписка этой первой страницы предназначалась для “Современника”, и тогда ее следует отнести к началу 1836 г.

Текст РЛ3 представляет промежуточную редакцию между рукописью из погодинского древлехранилища (РЛ2) и редакцией, напечатанной в “Современнике”, сохраняя, с одной стороны, дату “сего 23 февраля”, имеющуюся в РЛ2, с другой уже окончательно устанавливая имя и отчество цырюльника “Иван Яковлевич”, до того колебавшееся как в наброске начала повести (в тетради РЛ1), так и в рукописи РЛ2.

К окончательной обработке повести Гоголь вернулся, по-видимому, лишь после завершения работы над подготовкой к изданию “Арабесок” и “Миргорода”, в начале 1835 г. К этому времени в Москве затевался друзьями Гоголя новый журнал — “Московский Наблюдатель”. Гоголь собирался принять в нем активное участие. 31 января 1835 г. он писал М. Погодину о начатой для журнала повести, которую соглашался прислать “к 3-ей книжке”. Дату этого письма и следует скорее всего считать возвращением Гоголя к работе над “Носом”, так как в следующем письме, от 9 февраля того же года, Гоголь опять сообщает Погодину, что пишет для “Московского Наблюдателя” “особенную повесть”. Этой “особенной повестью” мог быть только “Нос”, чту подтверждается всей дальнейшей перепиской.

18 марта 1835 г. повесть была отправлена в Москву с сопроводительным письмом, где Гоголь предупреждал Погодина о возможных придирках цензуры: “Если в случае ваша глупая цензура привяжется к тому, что Нос не может быть в Казанской церкви, то, пожалуй, можно его перевести в католическую. Впрочем я не думаю, чтобы она до такой степени уже выжила из ума”. Таким образом, работа над окончанием “Носа”, вернее, над написанием его второй редакции (поскольку Гоголь писал ее наново) определяется промежутком времени с конца января по середину марта 1835 г.

Рукопись (РЛ2), по-видимому, непосредственно предшествовала тексту, посланному Гоголем 18 марта 1835 г. в “Московский Наблюдатель”, являясь скорее всего тем черновиком, с которого сделан был беловой список для журнала. В пользу этого говорит и цитированное письмо Гоголя, свидетельствующее, что эпизод с Казанским собором имелся, подобно редакции РЛ2, также в редакции, посланной в “Московский Наблюдатель”.

Под влиянием слуха о том, что “Московский Наблюдатель” не осуществится, Гоголь через несколько дней после посылки повести, в письме от 23 марта, требует, чтоб Погодин прислал ее назад. Хотя слух о провале журнала оказался неверным, но повесть не была напечатана в “Московском Наблюдателе”, так как редакция его, по позднейшему свидетельству Белинского, отказалась от печатания повести по причине ее “пошлости и тривиальности”. “Отечественные Записки” 1842, т. XXV, “Смесь”, стр. 107.

Летом 1835 г., проездом из Петербурга через Москву на родину и обратно в Петербург, Гоголь виделся с Погодиным, но не взял у него своей повести, возможно не потеряв еще надежды на ее напечатание в “Московском Наблюдателе”. Лишь в январе 1836 г. вновь понадобился ему текст “Носа” и 18 января 1836 г. он затребовал его от Погодина под предлогом подготовки “небольшого собрания”. Объяснение это вряд ли соответствовало действительности: Гоголь занят был в это время печатанием и постановкою “Ревизора”, а повесть понадобилась ему в связи с началом издания пушкинского “Современника”, в 3-м номере которого, вышедшем в сентябре 1836 г., и был напечатан “Нос”.

Этим творческая история “Носа”, однако, не завершается. Для первого издания сочинений (1842 г.) Гоголь радикально перерабатывает финал повести. Эту новую переработку “Носа” скорее всего следует отнести ко времени непосредственного осуществления издания Сочинений, к 1841–1842 гг.

Беловая рукопись, посланная Гоголем в “Московский Наблюдатель”, не сохранилась. Единственным полным автографом повести является рукопись РЛ2. Различие между первоначальной редакцией РЛ2 (Погодинского древлехранилища) и редакцией, напечатанной в “Современнике”, сводится в основном к следующему:

1) В РЛ2 более кратко изложены события и отсутствует целый ряд эпизодов и ситуаций, подробно развитых в печатном тексте.

2) Совершенно отличается от рукописного окончание повести. Ее финальная часть подверглась не только сюжетной переработке, но — чту еще более существенно — в печатной редакции изменена самая мотивировка “совершенно невероятного происшествия”.

Рукопись Погодинского древлехранилища примерно до середины повести близка к редакции, напечатанной в “Современнике”, кончая репликой квартального надзирателя: “…очень умный мальчишка, но средств для воспитания совершенно нет никаких…” В дальнейшем же текст рукописи и текст первопечатной редакции почти не совпадает.

“Нос” уже в силу сатирической направленности сюжета пострадал от цензурного вмешательства, пожалуй, больше всех остальных повестей Гоголя. Еще до прохождения повести через цензуру, при посылке ее М. П. Погодину, Гоголь сомневался, пропустит ли цензура эпизод о встрече майора Ковалева с носом в Казанском соборе, предлагая вариант с перенесением места действия в католическую церковь (см. выше, ср. письмо от 18 марта 1835 г.). Но цензурные требования превзошли его ожидания. Место встречи майора Ковалева с носом пришлось перенести из Казанского собора даже не в католическую церковь, а в Гостиный двор и сделать целый ряд других купюр и изменений. О цензурных затруднениях и вычерках свидетельствуют так же и письма цензора А. Л. Крылова к Пушкину, относящиеся ко времени прохождения третьего тома “Современника” через Цензурный комитет. В письме от 27 июля 1836 года А. Л. Крылов сообщает Пушкину, — по-видимому, в ответ на не дошедшее до нас ходатайство последнего об оставлении в повести Гоголя ряда вычеркнутых цензурой мест, — о повторном обсуждении некоторых купюр на заседании Цензурного комитета. Сообщая, что может быть он в состоянии будет “удержать и в статье г. Гоголя намеки о сахаре и ассигнациях”, — Крылов просит Пушкина прислать ему “эту часть статьи т. е. повести Гоголя; завтра вечером я буду иметь честь возвратить ее с окончательным заключением”. На следующий день, в письме от 28 июля, извещая о решении Цензурного комитета, Крылов писал Пушкину: “Возвращая находившиеся у меня статьи, имею честь известить, что в сочинении г. Гоголя Комитет согласился допустить шутку на предпочтение Ассигнаций, оставив однако исключенным другое место о Сахаре”. Пушкин. Переписка. Изд. Академии Наук т. III, стр. 353.

Из этих писем А. Крылова к Пушкину можно заключить, что целый ряд других резких сатирических мест, направленных против полицейско-бюрократического строя и недопустимых с цензурной точки зрения (имеющихся в черновой рукописи, РЛ2, и не появившихся в первопечатном тексте), вроде сцены в Казанском соборе, или упоминания о взятке, данной Ковалевым квартальному, были сразу и безоговорочно исключены цензурой, так что Пушкин о них и не считал возможным просить.

Даже перерабатывая повесть для издания 1842 г. Гоголь всё по тем же цензурным причинам не имел возможности восстановить ранее запрещенные места. Впрочем, — за одним исключением: воспользовавшись переделкой финала, Гоголь восстанавливает следующее место, имеющееся в рукописи РЛ2, но выпущенное в “Современнике”, несомненно, по требованию цензуры: “Этот господин был один из числа тех людей, которые бы желали впутать правительство даже в их домашние ссоры с своей супругой”. Цензурные купюры нами восстановлены по черновой рукописи Погодинского древлехранилища (РЛ2).

Вот эти восстановленные по черновой рукописи подцензурные купюры и изменения печатного текста.

1. “разные полицейские обязанности” — вместо чтения всех прижизненных изданий: “разные обязанности” (см. в основном тексте и в вариантах).

2. Весь эпизод встречи Ковалева с Носом в Казанском соборе вместо Гостиного двора (см. в основном тексте и в вариантах). Впервые подцензурный Гостиный двор устранен в издании ГИЗа 1928 г. под ред. Б. М. Эйхенбаума.

3. “но имея в виду получить губернаторское место” вместо “но имея в виду получить…” (см. в основном тексте и в вариантах).

4. “вы должны служить в сенате или, по крайней мере, по юстиции” вместо “вы должны служить по другому ведомству” (см. в основном тексте и в вариантах).

5. “Ярыжкин, столоначальник в сенате” вместо “Ярыгин” (см. в основном тексте и в вариантах).

6. “чрезвычайному охотнику до сахару ~ удовольствия мира” — в печатном тексте нет (см. в основном тексте и в вариантах).

7. “И не знаю ~ слишком радушно” в печатном тексте нет (см. в основном тексте и в вариантах).

8 “и что много есть на свете всяких майоров ~ непристойным местам” в печатном тексте нет (см. в основном тексте и в вариантах).

9. “Кавалев догадался ~ как раз на бульвар” в печатном тексте нет (см. в основном тексте и в вариантах).

Восстановление цензурных купюр (даже в тех случаях, когда они сделаны самим Гоголем из боязни перед цензурными затруднениями) на основе черновой редакции, вводимой в более поздний окончательный текст, — делается нами лишь в тех случаях, когда весь окружающий контекст обеих редакций совпадает, или когда восстановление купюр диктуется смысловым разрывом в печатном контексте. То обстоятельство, что текст, непосредственно примыкающий к цензурным купюрам, совпадает в “Современнике” и в изд. 1842 г. с рукописью РЛ2, отличаясь лишь незначительными стилистическими изменениями, позволяет восстановить эти места, не нарушая стилистического и композиционного единства повести, и этим максимально приблизить текст повести к авторскому замыслу.

Текст “Носа”, напечатанный в “Современнике”, отличается от первоначальной редакции как большей краткостью и другим финалом повести, так и рядом стилистических изменений. В первоначальной редакции (РЛ2) фантастичность событий (“необыкновенно странное происшествие”) была мотивирована сном Ковалева. В редакции “Современника” не только совершенно изменяется окончание повести и приписывается пародийно-ироническое послесловие, но и отменяется самая мотивировка сном.

Эта коренная переделка, как и полемическая авторская концовка, является, скорее всего, откликом Гоголя на рецензию о повестях Пушкина, помещенную в “Северной Пчеле”, № 192 от 27 августа 1834 года, за подписью “Р. М.”, где имелись нападки на “неправдоподобие” Повестей Белкина, в особенности на неправдоподобие “Гробовщика”, по поводу которого рецензент писал: “Развязывать повесть пробуждением от сна героя — верное средство усыпить читателя. Сон — что это за завязка? Пробуждение — что это за развязка? Притом