были в берегах тонкие, черные, шиферные слои. Дале берега бугристые, крутые, из песку и глины; кости валяются понизу разметанные, так как их полая вода, бугры подмывши, вымыла и занесла, куда могла. Кости буйволов попадаются также во множестве. 21 прилетели к Березову с севера стада больших и малых диких гусей или казарок, Anser erythropus, и чагвоев, Anser pulchricollis, возвращающихся назад. Еще около 18 дня было видно, как они начинали стаиться на возвратный к полудням путь.
Известия Зуева об остяках.
Остяки росту больше среднего и малого, сложенья слабого и сухого. Лица неприятного бледного и плоского оклада. Волосом рыжеваты и русы, у мужчин висят они вокруг головы космами и безобразят их. Боязливы, суеверны, легкомысленны, впрочем, добросердечны, в трудном и худом житии с младенчества трудолюбивы, но в свободное время больше склонны к праздности. Мужчины в домоводстве особенно гадки и нечисты. Платье мужчин — полушубок (малица), из звериной кожи, с рукавами, до колен, сшитый кругом в мешок, без разреза, с дырой для головы, из молодых кож оленей, родящихся весной, шерстью внутрь. Верхняя шуба называется паркою. Ее надевают, когда холодно. Также из оленьих кож, но шерстью наружу, сзади капишон на место шапки; внутри опушена собачьей шкурой. Когда же слишком холодно, надевают сверх сих двух еще большую шубу, также с колпаком назади, из зимних оленьих шкур. Она называется гусем. Для дождя шьют платье из рыбьих кож, которые во время голода, скинув, варят в котлах и съедают. Штаны из рыбьих или голых оленьих кож. Обувь: чулки (нетобы), сшитые из молоденьких оленьих шкур (пыжики), сверх их сапоги, называемые пимами, сшитые из ножных оленьих кож (кысы), коих подошвенная кожа имеет густую, твердую шерсть. Она прочней и не скользит по льду. Русские купцы делают сапоги, подобные сим пимам, для носки зимой. Рубашки только у богатых. Щеголи делают себе малицы из лоскутьев сукна разного цвета, опушая собачьей шкурой, хвостами или песцами. Бабы носят шубы халатом, длинные, с разрезом, впереди завязывают ремешками, и так как не широки, то беспрестанно их придерживают руками, боясь распахнуть. Рубах нет. Стыдливы. На лице носят покрывало, шитое по краям с бахромою, которое сбрасывают только при родных своих матерях. Летом ходят босыми. Богатые привязывают сзади к косам две суконные покромки, на которых нацеплены медные фигурки оленей, рыб, лошадей и проч. Иногда искалывают узорами тело. Выделывают кожи очень искусно, так что ни в какой сырости они не портятся. Живут нечисто до отвратительности. Чашек не полощут, хотя бы из них <ели> вместе с собаками. Рук не моют, но вытирают их о шубу. От этого остяк воняет, как воздух в рыбном ряду. Только немногие богатые и зажиточные делают особенного роду мыло, способное в самом деле отмыть всякую грязь: в котел горячей воды кладут золы и потом, подливая почасту рыбного жира, варят до тех пор, пока не сделается мылом. В юртах щенятся и собаки. Тут же и гадят все. Тут же и варят на общем огне посереди юрты. От всегдашне<го> копченья потолок весь покрыт копотью и сажей, которая большими кистями висит книзу.
Дома. Для зимовки строят остяки настоящие четвероугольные избы, подобные русским, но ниже, почти половиной в земле, и без кровли, вместо которой накладывают наверх земли. Срубы складываются из молодых не толстых дерев, обыкновенно на сухих высоких берегах, в близости рек. Перед дверьми строят клетки рядом, на обе стороны (лабазы), для поклажи и сохранения рухляди и других ненадобных вещей. В таковых юртах или зимовьях живут многие семьи вместе, и потому внутренность оных разделена по стене на столько конур, сколько семей находится. Как бы, по причине множества народа, ни была узка сия конурка, однако в ней должны уместиться мать с детьми и со всем домовым припасом и при своем собственном огне работать.
Богатые остяки имеют оленьи стада иногда многочисленные. Бедные питаются только рыбою. Часто едят ее сырьем. Сырая же мерзлая рыба, исструженная мелко вместе с костьми, употребляется даже и русскими. Рыб такое обилие, что мелкие их сорты отдают одним собакам. Лучшие рыбы запасают на зиму, провяливая и жаря; никогда не солят. Позым, род балыка, вырезывается на ремни из рыбьих боков на каждой стороне; проколов, надевают на палки, сушат и поджаривают. Лучшие из муксугов. Брюшки и спинки, провялив и поджарив, кладут в мешки из оленьих желудков. Это съедобное называется варка. Кости жарят для корма собак. Сверх того запасают в осетровые мешки ютту из мелких рыб. Порса из белой рыбы, мелкой, высушенной на ветру и мелко истолченной с костьми. Зимой варят уху из варки и костей рыбьих, подталкивая к ним муки, получаемой от русских, хлебают большими уполовниками. Из брюшьих черев вываривают жир, потребный в домоводстве, который продают и русским для употребленья в посты. Русские не могут его утрафить: либо переварят, либо недоварят, от этого он и горкнет. Варят клей из осетров, который может клеить без варенья.
Зимой звериные промыслы для остяков — главнейшее упражнение. Как только выпадет снег, это лучшая пора ловить лосей и оленей. Зимой ходят остяки за промыслом на лыжах в отдаленные степи и леса, так что не прежде как чрез несколько месяцев могут назад возвратиться. Оружие — стрелы костяные.
Табак курят и нюхают с жадностью, для крепости прибавляя золу из грибов и губ, вырастающих на березах. Набивши нос таким табаком, они затыкают его таловыми стружками. От едкости табака все лицо так разгорается, что становится безопасным от великих морозов. К водке сильно падки и, сколько ее ни выменяют от русских, вдруг выпивают. Делают пьяное питье из мухоморов. Язычники приносят жертву болванам; мясо сами едят, а болвану вымажут только губы. Ставят также перед болваном рог с табаком, который обыкновенно русские украдкою вынюхивают. Имеют шаманов. Пляска выражает разные поступки их на звериных промыслах. Иногда выражает склонности и движения зверей и птиц, насмешку над соседями, всё по такту музыки. Представляют в лицах соболиный промысел, обычай и поступки журавлей, лосей, полет птиц, поиск мышей мышелова, как русские бабы ходят на реку мыть белье и платье, всё довольно смешно. Журавля пляшут скорчившись, закрывшись шубой, просунув через рукав вверх длинную палку, на место шеи, с деревянной на конце журавлиной головой. В пляске лося музыкант равным образом выражает различный его бег рысью или в скок, или как ходит он просто, как делает малые отдыхи для осмотрения, откуда за ним гонятся. Невольно изумляешься всем искусно выдуманным представленьям этого почти дикого народа. Хорошенько насмеяться — их первейшее увеселенье.
Музыкальные инструменты двух сортов: домбра наподобие лодки, точь в точь как у богулов, с таким же числом струн, и дурнобой, похожий на давыдовы гусли, состоящий из ящика, умножающего шум, к нему приделанной лебединой шеи и тонкой дощечки, составляющей третью сторону треугольника. В нем около 30 струн. Игрок, играя обеими руками, передвигая, прижимает большим пальцем тонкую дощечку, чтобы дать тону трель. Любят также сказки и повествования о древних витязях и удальцах на охоте. Ласкоприимны и не знают как угостить гостя. Готовы убить для него лучшего оленя, сварят для гостя лучшее на их вкус, как то: язык, мозг, грудину и здор, а накормивши еще и дарят.
Когда присягать новому государю, то собирают их вместе в кучу, посреди кладут топор, коим рубливали прежде медведя или медвежицу, потом дают каждому с ножа кусок хлеба, причем сие говорить должен: «Если я моему государю до конца жизни моей верен не буду, своевольно отпаду, должного ясака не заплачу и из моей земли отъиду, или другие неверности окажу, то чтоб меня медведь изорвал, куском сим, который ем, чтоб мне подавиться, топором сим да отрубят мне голову, а ножом сим чтоб мне заколоться». Если их поставят на колени на медвежьей коже, то по совершении присяги всякий из них должен откусить медвежины, причем многие, для оказания ревности, зубами вытеребливают шерсти. Подобные присяги, где медвежина играет главную роль, в употреблении у всех иноверческих народов сибирских.
Самоеды от остяков лицом и видом отличны; те боле приближаются к русским или к чухнам, а сии имеют, как у тунгус, круглое, плоское, широкое лицо, которое у молодых женщин очень приятно, толстые заворотившиеся губы, широкий нос, растопыренные ноздри; ростом меньше остяков, но стройней, плотней и мускуловатей. В них больше дикости, чем у остяков, находящ<ихся> в част<ом> обращении с русскими. Одежда походит почти на остяков. Женщины меньше стыдливы и не покрывают лиц. От мужчин не чтимы и почитаются за вещь и служанок. Язычники, так же как и остяки, имеют у себя каждый деревянного болвашку. Празднества у них в борьбе и скаканьи до известной меты. Пляшут в круге по паре мужчины и бабы, не сходя с места, но только двигаясь и ломаясь по такту, вместо же музыки храпят в нос и выговаривают несколько звуков. Бабы также по такту отхрапывают.
Нет реки, которая бы в таком множестве изобиловала рыб<ами>, подымающимися стаями из моря. Особенно рыбы, любящие мягкое у рек дно. Собственно принадлежащие Оби: муксун, Salmo lavareto affinis, пыжьян, чогор; сорог, Salmo vimba, ряпушка, Salmo albula, белая рыбица или нельма, пребольшие налимы, таймени, хариусы, щуки, окуни, ерши, караси, плотва. Зимой добывается рыба вершами. Эта нетрудная ловля поручается ребятам. Веревки для сетей плетутся из тальниковых прутьев.
По безлесным степям к северу, к морю, промышляется много белых и голубых песцов, красных лисиц, белых и серых волков, росомах, оленей, а южней и дальше от моря, в лесистых местах, лоси, рыси, соболи, горностаи, бобры. Кроме стрельбы, производят охоту <на> медведей, волков, рысей и росомах капканами и самострелами. Волков и лисиц сверх того отравою из чилибухи и сулемы, пастьми или слопцами, из коих у остяков особенно известны куромсеки из бревна, которое обрывается и убивает зверя, как только тронет он приманку. Черкан, пасть, которую в России ставят на горностаев и ласок, у самоедов ставят на песцов. Против лисиц ставится самострел из лука насупротив бугорка, в коем закопан прикорм. Бобров достают искусно из нор собаками. На оленей выезжают во множестве с бабами. С оленями употребляют множество хитростей, <чтобы> подвести их под выстрелы. Олени, глубоко засунув голову в снег, из-под которого вырывают себе мох, и полагаясь на ветер, который принесет им за несколько верст человеческий запах, не видят приготовлений. Зимой по глубокому снегу гоняют их на лошадях.
Когда самоеды кочуют подле моря, то промышляют моржей и морских телят, выходящих невдалеке от берегов на каменья или
