в меня!».
И вот тут Алексей выдал такую лихую фразу, что Софья мысленно завопила «ДА!!!!!». И для себя тоже. Она ведь ее вложила в голову брату, она старалась — и посмейте сказать, что она неправа в своих стремлениях!
— Батюшка, могу ли я что просить, когда на Руси столько детей без отцов и крова…
А ведь это она, она вкладывала мысль, что где война, там и кровь, там и безотцовщина… и она же…
Алексей Михайлович только вздохнул, услышав такое от ребенка.
— Разумен ты, сынок, не по годам. Да только что тут поделаешь?
И вот тут наступило время второй заготовки.
— Тятенька, а ты можешь ведь собрать их всех, дом для них построить…
Ага, идея пока проходила по ведомству утопии. А теперь практическая польза.
— А потом учить их воинскому делу, чтобы были у тебя, а потом и у меня свои полки, верные да преданные…
А вот теперь и Софья могла вставить свои пять копеек.
— Тятя, а Алешины полки меня будут защищать? А маму с сестричками?
Она, наконец, научилась разговаривать практически не картавя и вовсю этим пользовалась. Хотя иногда непослушное горло еще корежило некоторые звуки. Ну да ладно, разработаем…
Алексей Михайлович подумал. Потер лоб.
Идея явно заслуживала рассмотрения. Рядом со стрелецкой вольницей, которую ничем не приструнить, идея вырастить своих вояк показалась Алексею Михайловичу любопытной. Стрельцы-то своевольны, как их не обласкай, а все довольны не бывают. Но требовала обдумывания. Софья и не торопилась.
Пусть чуть подумает. Главное — ежа подбросили, теперь надо сделать второй шаг.
Ладно, все и идеально посчитать Софья не могла. А вот пофантазировать с Алексеем на тему будущей школы, какая она должна быть, чем там дети должны заниматься, как жить, да еще и дядек Алексея привлечь…
Это для мужиков фантазии. А Софья твердо намеревалась обеспечить брату свои войска. А потом и себе тоже, случись что.
Как говорил товарищ Сталин: «Ватикан — сильное государство? А сколько у него дивизий?».
За дословность цитаты она не ручалась, но… ведь у них сейчас и одной дивизии нету! А если с первым годом набора хорошо пойдет? Там можно и второй, и третий, и вообще — янычар так в Турции и растили, нет?
Только там детей забирали насильно, а они возьмут тех, кто крадет на улицах, холодает, голодает, кто лишился родителей… такие за подаренную им сытую и надежную жизнь кому угодно горло перегрызут.
Только организовать все правильно. Скажем, десять лет выслуги — собственный дом, плюс премия. Можно жениться, детей завести, осесть в деревне. А захочешь остаться в войсках — никто препятствий чинить не будет, наоборот чтобы на жалование можно было семью содержать в достатке… это еще надо обдумать. Тщательно, серьезно, чтобы служить в армии стало престижно, чтобы в эту школу бояре рвались своих детей отдавать…
Армия — хребет державы! В любое время!
А еще мощный инструмент воздействия на сознание. И на политику.
Одним словом, первый вброс информации прошел успешно. Разговор опять свернул на морской бой, Алексей-младший вовремя сообщил отцу, что Русь должна встать на морях вровень с Англией, царь порадовался, Софья добавила, чтобы смягчить — жаль, что девочкам на корабль нельзя…
И!
Алексей Михайлович пообещал для нее построить кораблик. Не сразу, но как будет время и возможность.
Софья тут же замотала головой и указала на брата.
— Алёше. А я ему помогать буду! Чем смогу!
Выглядело это умилительно, так, что даже мать соизволила посмеяться и ребенка по головке потрепать. Остальные царевны, конечно, надувались лягушками, но Софья пока на них внимания не обращала. Сейчас ей надо пробиться самой, потом она и девчонок протащит! А что?!
Была же Анна Ярославна французской королевой! Точно такая книга у нее на полке стояла![8]
Володя читать любил, в отличие от жены. В мире цифр и букв ему было спокойно. Так что выходили наши девчонки замуж в Европы, и там еще благодарны были. Почему бы и сейчас так не поступить?
Разбавим кровь разных Бурбонов и Стюартов.
И все затихло дней на десять.
Потянулись праздники, Софья бесилась от бесполезной траты времени на всякие глупости, но выбора не было.
А потом Алексей Михайлович опять пришел в покои царевича, когда Алексей-младший занимался латинским языком. Пока еще неуклюже, медленно, с трудом, но…
В свое время Софья поняла, что любой язык — это алфавит, грамматика и словарный запас слов так в тысячу. В обиходе нормальный человек и меньшим пользуется, и все его понимают. Так они с Алексеем и учились.
В планах было не меньше пяти языков. А чем тут еще заниматься?!
Одним словом, пришел Алексей Михайлович в тот момент, когда дети переводили считалочку (в изначальном варианте — стихи Маршака про Кота и про цифры) на несколько языков. Конечно, спорили и хохотали до слез.
Софье повезло с великолепной памятью еще в той жизни, а в этой она еще улучшилась. И вспомнить считалочки и стишки своего детства она могла без особых усилий. Не все подходили к ситуации, но кое-что — идеально. Чуть адаптировать — и вперед.
Дядька царевича наблюдал за этим процессом с отеческой улыбкой, подсказывая нужные слова.
Первым отца заметила Софья, но поскольку он стоял в тени и никак о себе не извещал, обращать внимания не стала. Потом царевичев дядька, который хотел было поклониться, но был остановлен движением царственной шуйцы. Доперевели считалочку на польский, а там и Алексей-младший заметил, что кто-то лишний есть в классе. И бросился отцу на шею.
Софья чуть приотстала, но второй подошла, поцеловала отца в щеку и присела в реверансе, или хотя бы в его подобии.
— Тятя, а правда, что в Европах так королей приветствуют?
Алексей Михайлович ответил, что конечно же, правда. И Софья тут же воспользовалась случаем — попросила учителя европейских манер. Алексей Алексеевич присоединился, уже привыкнув, что сестра плохого не посоветует. И царь согласился.
Софья готова была прыгать на месте от радости. Да кого б ни дали — все равно лучше, чем ничего! Это не значило, что она полностью за импортные манеры и одежду, нет. Вот эту реформу Петра она считала откровенно неумной.
Люди носили то, что подходило по климату и удобству, так сложилось. Во Франции мороз в минус десять — страх Божий, у нас — минут тридцать повод погулять. И вообще — Мороз-воевода!
А уж про идиотские моды на корсеты и блохоловки — бэээ, гадость!..
Поди, переплющи себе все кишки этим пыточным сооружением — небось, при первых же родах загнешься. А парики, этот рассадник вшей?
Нет уж, не нужны на Руси такие пакости. Пусть катятся в Евросоюз, их не жалко!
А потом царь заговорил о том, о чем хотели и дети.
— Тятя, а ты думал, помнишь, я про бездомных детей говорил?…
— Помню, сынок. А ты еще что-то измыслил?
— Да, тятенька! — Алексей отца не боялся. Это кому другому он грозный государь, а ему любимый отец. — Мы с Сонюшкой тут все думали, как ее лучше обустроить и вот что решили!
Проект Софья, не долго думая, нарисовала сама. Ну как — сама? С Алексеем вместе, с постоянным повторением то вопросов, то классического: «Алёша, какой ты умный! Ты молодец, братик! А давай тут вот так, а тут этак? А как ты правильно придумал…». Одним словом, к концу проектирования Алексей был уверен, что все придумал он. А Софья просто помогала.
Почти по ГОСТу на листах бумаги была нарисована общага барачного типа, по сорок комнат на этаже. Два этажа, больше закладывать смысла не было, не терем. Софья могла бы и пятиэтажку посчитать, но зачем? Каждая комната на три человека. Кухня не предусмотрена, на первом этаже столовая, там же и готовить, а заодно от печей обогревать здание.
Школа — пока небольшой проект. Классы на сорок человек каждый. Лавки, столы, доски с грифелями. Пока классов немного — всего шесть. И спортивный зал. Большой и маленький.
Софья была готова, что первый набор будет небольшим, всего человек сто. Проверить идею, посмотреть, подумать… Но ведь строить надо с запасом! Сто в этом году, сто в следующем, так к шестнадцатилетию у Алёшки и тысяча человек наберется. Подготовленных, умных, преданных. А то и поболее.
Спортивная площадка, конюшня, подсобное хозяйство в виде курятника и свинарника.
— А это вам зачем? Неужто воины будут за свиньями ухаживать?
— Будут, тятенька, — Алексей, обсуждавший эту проблему с Софьей, даже и не смутился. — Ежели дисциплину нарушат или честь учебную запятнают. — Еще как будут!
— Так розгами-то оно вернее будет?
Алексей Михайлович явно подшучивал над сыном, но в каждой шутке…
— Так одно другому и не мешает, тятенька…
Алексей Михайлович собрал листы бумаги.
— Дорого это обойдется, сыне…
— Тятенька, так лучше мне ничего не дари… нам с Сонюшкой! Лучше в дерюге ходить, но души детские спасти от холода и голода…
Софья закивала с такой надеждой глядя на отца, что Тишайший только вздохнул. Дети, иначе и не скажешь. И ведь не о себе думают, о детях… таких же, которые без отцов-матерей остались.
Наследник растет.
Опора и надежда. И идея эта очень неплоха. Да и денег не так, чтобы много потребуется.
— А ты сам бы, сынок, учиться в такой школе хотел?
— Так ежели эту школу в Коломенском или где рядом изладить, то лучшего и пожелать бы нельзя!
Алексей загорелся сразу же. Еще бы, если Софья эту идею подкидывала планомерно и целенаправленно. Может, потом он и перегорит. А может, и нет, если все пойдет как надо.
— Тогда придется тебе там круглый год жить… не тяжело будет?
— Так и приезжать буду, да и… ты же со мной Сонюшку отпустишь? Правда?
— В школу?!
Идея явно не прижилась. Дети дружно замотали головами. Конечно, не в школу! Просто жить в Коломенском!
Алексей Михайлович задумался.
— Посмотрим…
Теперь оставалось только сжимать кулачки на счастье. Ну и планомерно капать на мозги окружающим. А заодно — налаживать контакты и искать кандидатуру на роль надсмотрщика. Чтобы и в авторитете была — и управляема. Идеальным вариантом оказалась царевна Анна Михайловна. Та самая темная лошадка.
Она смирилась со всем, не бунтовала, ничего не требовала и тихо жила в своем тереме, угасая день ото дня. А Софье как раз такая и нужна была. Одну ее в Коломенское не отпустят, факт, а вот под присмотром старшей царевны — могут. Вопрос — кого выбрать?
Татьяна Михайловна не годилась. Она покамест племяшку не трогала, но пакость подстроить могла, дай только волю. Ой как могла…
Ирина Михайловна? Ей и тут неплохо, при брате.
Мать, естественно, не поедет. Оставалась царевна Анна. Оставалось решить, как познакомиться поближе. Но Audaces fortuna juvat, как говорил умный дяденька Вергилий. Кто это такой,
