получал разные результаты.
Софья честно попыталась пристроить сына к делу, в пиар-отдел. Увы, знать бы, где падать…
Там Вадика и захомутала Марина. Да, та самая. Да, связь с общественностью. Да, благополучно выгнанная. Увы, Софья могла выгнать ее из фирмы, но не из постели Вадима. Наглая девица крутила сыном, как хотела, но, что печально, не изменяла ему. Не хотела получить пинок под копчик. А сейчас…
Сейчас она и вовсе подомнет этого рохлю.
Обидно…
Софье бы пожить подольше, она бы разобралась. Но времени уже почти не оставалось.
— Почему? — не поняла Сонечка.
— А я умираю, — Софья не видела смысла скрывать истину. — У меня неоперабельная опухоль мозга. Месяца три-четыре…. Собственно, Максим Орловский, ну, вы его видели…
— Симпатичный мальчик….
— Вот он и станет моим преемником. Не хочу отдавать «Власа» в чужие руки.
— Власа?
— Моя компания. ВЛАдимир и Софья. Соединили и сократили до ВЛАСа.
— Ой…
Сонечка вспоминала, где она слышала об этой компании.
— У вас же моя внучка стажировку проходит!
— Как ее зовут?
— Андреева, Лидия…
— Ага, Лидия Константиновна. Знаю такую, умная девчушка. Если работы не побоится, лет через пять-семь у меня до начальника отдела дорастет… ох…. Уже не у меня.
Сонечка смотрела с сочувствием.
— Мне так жаль…
— Знаете, мне тоже. Но сделать все равно ничего нельзя. Даже если бы придумали методику трансплантации мозга, мне бы это уже не помогло. Мозг-то разъедает…
— Никогда бы не сказала, глядя на вас.
— Это пока. Вот месяца через три меня уже не будет. Будет полубезумная старуха, воющая от боли. Чужой человек в моем теле. Совсем иной… хорошо, что я этого уже не увижу.
— То есть?
— Это ведь буду уже не я. Не совсем я. И это единственное, что утешает. Ну и ВЛАСа я пристроила в хорошие руки.
— А сын…
— А, не пропадет. Завещание составлено не у нас, за бугром, там можно многое оговорить и даже фонд создать. Поживет сыночек на проценты от доходов, а руки в основной капитал не запустит ни он, ни его… бляндинка.
— А если…
— Он может получить всю сумму, но при одном условии. Что заработает не меньше, чем там есть.
— Думаете, это реально?
— У меня же получилось, чем он хуже? Или мои внуки? Почему я должна не верить в их таланты заранее?
Сонечка улыбнулась. Софья была чертовски своеобразным человеком, но общаться с ней было интересно. Хотя это наверняка потому, что им не надо было ничего делить или делать вместе. Разве что лежать в одной палате и развлекать друг друга беседой. И им это вполне удавалось.
* * *
До вечера собеседницы вполне смогли оценить друг друга.
Сонечка была записана Софьей в разряд домашних клушек. Удобных, уютных, жизненно необходимых любому нормальному мужику, если он не ударен плейбоем по одному месту. Такие будут вести дом, рожать и воспитывать детей, виртуозно кроить семейный бюджет и извлекать из любой ситуации максимум выгоды для семьи.
Если мужчина женится на такой, он, конечно, может сходить погулять, но вернется всегда. Потому что нигде никогда ему не будет лучше, спокойнее и уютнее, чем в родном доме.
Софья тоже была оценена Сонечкой и получила ярлык некормленой кобры. Но достаточно приличной. Да, врагов Софья и жрала и кусала без разбора, придерживая зубы и жало только в том случае, если промолчать сию минуту было выгоднее, а укусить потом — больнее.
Ну и что? враги тоже не придерживались вегетарианской диеты. А за своих Софья готова была в огонь и в воду. Жаль только, что «своими» она числила исключительно фирму. Сын уже не дотягивал до высоких стандартов разочарованной женщины.
— Не знаю, как я смогла бы отказаться от родного ребенка? Что бы он ни натворил…
— Сонь, ну ты же умная женщина, — Софья чуть сморщила нос. — Хорошо, когда от твоего сыночка ничего не зависит, кроме его семьи. И то — с детьми и деньгами вы ведь любому своему ребенку поможете, ты сама говоришь, что вы их воспитывали в традициях взаимовыручки…
— Естественно! Кто может быть ближе и дороже родных?
— Деньги. Даю бесплатный совет, хотя подозреваю, что ты к нему не прислушаешься. Заранее распределите все наследство между детьми и сообщите им о своем решении. А еще объясни, что пересматриваться ничего не будет, хоть они на уши встанут и ногами в воздухе задрыгают. Поняла?
Сонечка пожала плечами. Бесплатный совет, увы, потому и бесплатный, что никому на фиг не нужен и очень часто зря.
Лицо Сонечки помрачнело.
— Ты что? — удивилась Софья. И заметила человека у двери в палату. Как он смог прийти, как сумел просочиться так бесшумно, что две чуткие женщины не услышали не то, что шагов — но и скрипа старой двери?
— Вам что угодно, любезнейший?
Мужчина окинул две кровати равнодушным взглядом мальчика на побегушках. А что, сказали бегать — он и будет бегать, а куда, зачем, для чего — это ему как раз безразлично, думать-то хозяин не приказывал…
— Софья Романова…
— Я слушаю?
Софья просто не расслышала после сотрясения мозга. Чего уж там, Романова — Романовна, отличие всего в одну букву…
— Меня просили передать вам эти книги и напомнить, что завтра полнолуние.
Софья хотела было как следует расспросить и отчитать зарвавшегося нахала, но…
Такие взгляды она кожей чувствовала. Сонечка буквально впилась в нее глазами, умоляя молчать — и женщина не смогла отказать соседке в этой просьбе.
— Сгрузите все на тумбочку, сударь. И можете быть свободны.
Пусть в жилах Софьи не текло ни капли дворянской крови, это не так важно. В любой династии всегда есть родоначальник, который пробился из низших слоев общества, растолкал локтями сэров и пэров и нагло заявил: «Мне предки не нужны, я сам — великий!». Уж что другое, а распоряжаться обслуживающим персоналом женщина научилась просто виртуозно, властности у нее на троих хватило бы. И мужчина повелся.
Сложил все на тумбочку рядом с ней, изобразил легкий поклон, пусть одним наклонением головы, но и то неплохо — и вышел вон. Софья помолчала минут пять, чтобы он ушел подальше, а потом скосила глаза на соседку.
— Ну, рассказывай? Это что еще за явление хвоста народу?
Сонечка вздохнула — и заговорила.
— Софья, ты вот взрослый разумный человек…
Да уж хотелось бы надеяться, — мысленно прокомментировала Софья, но вслух говорить ничего не стала. Соседка и без того не особенно была адекватна.
Оставалось только внимательно слушать.
— Я вообще похожа на сумасшедшую?
— Да ты понимаешь, тут такая идиотская история…
Как оказалось, за пару месяцев до сотрясения мозга к Сонечке на улице подошла женщина. Высокая, худощавая, зеленоглазая брюнетка в костюмчике, который стоил не дешевле иного мерседеса.
— Я не бог весть как разбираюсь в модных фирмах, но такие вещи отличить могу, да и какая женщина не сможет, если сама хоть чуть шьет? — рассказывала Сонечка.
Брюнетка назвалась Пелагеей, пожелала заказать шторы на окна и обещала прийти на следующий день, чтобы обсудить заказ.
Пришла. Шторы она заказала, а еще часа полтора расспрашивала Сонечку о ее семье, причем делала это так искусно, что та и сама не поняла, как все выложила. А вот когда явилась за заказом…
— Софья, вы знаете, что ваша фамилия не случайна?
— В каком смысле не случайна?
— Вы действительно Романова — по крови.
— И что?
Сонечка не меняла свою фамилию на фамилию мужа по вполне адекватной причине. Напротив, муж перешел на фамилию жены, потому что до брака носил звучное имя рода Козловых и уже лет двадцать как устал от шуточек типа «Командир взвода Козлов», «А Козлов попрошу остаться» и прочей гадости в меру фантазии приятелей.
— Софья, вы не поняли. Вы действительно Романова. Одна из родственниц русских царей.
Сонечка даже пальцем у виска крутить не стала, все и так было понятно по ее глазам. Но Пелагею это не смутило.
— Настоящая Романова.
— И что с того?
— На самом деле вы происходите от Софьи Алексеевны Романовой и ее любимого мужчины Василия Голицына.
— Чушь какая-то…
Иначе Софья просто не могла среагировать. И Сонечка закивала.
— Вот и я так сказала. А эта женщина сообщила, что у Софьи был ребенок. Мальчик. Его якобы вывезли и спасли.
— От кого?
— Когда Петр Первый пришел к власти, он начал вырезать всех, кто поддерживал Софью…
— Ну это и у нас не редкость. Правда, у нас чаще стреляют или в бетон закатывают, — усмехнулась Софья.
— Вот. Якобы они эту ветвь проследили до наших дней — кого удалось. И во мне течет кровь Романовых.
— Так они, простите, не монахами жили. Начиная с того же Петра, кстати — правда, что он померши от сифилиса?
— Не знаю. Вроде как от осложнения, полученного в процессе болезни. Но дело не в этом. Понимаешь, они уже были не Романовы.
— А кто?
— Ну, там как-то хитро кровь смешалась. Примерно с Екатерины, которая вторая там уже и крови настоящей не было, а значит и концов не найти…
— Ага, а твоя якобы настоящая. И чем это грозит?
— А дальше начался вовсе уж непотребный бред. Якобы Россия нарушает мировое равновесие.
— Можно подумать, мы этого хотели…
— Не хотели. Но есть несколько ключевых точек, на которых Россию можно перенаправить на иной путь.
— Домкратом?
— Почти… ты термин «переселенец» слышала?
— Не-а…
Софья не лгала. Некогда ей было разбираться в фантастике. Некогда и неохота.
— У Рэя Бредбери был рассказ — там человек раздавил бабочку, и из-за этого куча катаклизмов случилась.
— А, что-то такое мне сын рассказывал, — припомнила Софья. — И что? Срочно бежим давить бабочек?
— Угадала. Гость из будущего может развернуть историю. И в настоящем времени у нас окажется не Россия, а, например, Русь. Или Руси вообще не окажется…
— А от тебя какой вариант требуется?
Сонечка опустила глаза.
— Как я поняла — второе.
— Во-от как? А морда у них не треснет?
Патриоткой Софью назвать было сложно, но здесь ее сын, ее компания, могилы ее родных, наконец… что за наглость? Не нравится вам Россия — так свалите в демократию! Меньше вони — больше места!
— Не знаю… А что я могу сделать?
Софья фыркнула. Звучало все это сюрреалистично, но чем-то же надо заниматься, пока голова болит?
— А что собираются сделать они?
— Как я поняла, в ближайшее полнолуние они собираются провести какой-то ритуал — и переселить мою душу в тело одного из моих предков.
— Че-го?!
— Вот и я также была в шоке.
— Слушай, а тебе не кажется, что с таким вопросом им не к тебе, а к ближайшему психиатру?
Сонечка
