того. А ее мальчишки приобретут легальность. Можно даже сказать — легитимность.
Только бы все прошло хорошо, только бы…
* * *
Васька отчаянно трусил, но старался этого не показывать. Сидел, гордо развернув плечи, улыбался, а рука, словно обретя свою волю, крепко сжимала рукоять сабли, слишком большой для подростка. Драться он ей бы не смог, но для показухи — самое то.
Сидел, смотрел на маковки Кремля, на бесконечно прекрасный в своей яркости собор Василия Блаженного — и сердце сжималось.
Он — здесь.
А видел бы он себя со стороны лет пять тому назад, когда как волчонок, жил впроголодь и питался объедками?
В жизни бы не поверил!
А ведь и такое бывает.
Васька был одним из лучших учеников царевичевой школы. Физическая подготовка постепенно начала ему даваться, а там и остальное подтянулось. И, незаметно для себя, стал Васька одним из первых. А то ж… когда все приходится другому объяснять да показывать и за промахи этого человека и с тебя спрашивают — поневоле учиться станешь. А ближе к весне и объявил царевич, что лучшие будут крест целовать самому государю-батюшке!
Тут уж Васька и вовсе из кожи вон вылез, лишь бы попасть в число счастливчиков. Да и друзья его — Митроха и Тришка сюда попали. Петруха — тот нет, хоть и не слишком расстроился по этому поводу. Ну не давалась ему цифирь, что ж теперь. Зато из лука он вороне в глаз попадал…
А уж как Мишка иззавидовался, даром, что княжич…
Да, вот так вот, за год мальчишки настолько сдружились, что никто из них и не помнил, кто здесь княжич, а кто грязь деревенская, подзаборная…
Да и наставники старались, гоняли новичков. Куда тут ругаться — поесть иногда силенок не хватало, кое-кто за столом засыпал. Что ж, по труду и награда.
Когда на крыльцо вышел сам царь, Васька аж задохнулся от восторга. Хорошо хоть верхом был. А потом прозвучала знакомая команда.
— Спешиться!
Руки-ноги двигались без участия головы. Васька спрыгнул на землю, привычно отдал поводья подбежавшему конюху.
— Стройся! Равняйсь! Смирно!
Три ряда по десять мальчишек застыли в строю. Выпрямленные, серьезные, невероятно трогательные в своей решимости. На глаза царя — Васька видел это сам — на миг даже слезы навернулись.
Алексей Михайлович чуть кашлянул.
— Ребята… Воины земли Русской!
О чем он говорил — Васька бы и в жизни не запомнил. У него за спиной словно крылья росли. Помнил что-то о будущих защитниках, о том, что вся земля православная на них надеется, что они первые и им будет сложнее всего…
А потом все они синхронно, по команде, опустились на одно колено и коснулись губами нательных крестов, повторяя присягу, выученную не далее, как вчера. Текст присяги Софья взяла из труда боярина Морозова, да-да, того самого Бориса. И от него польза была. Только переделать чуть…[23]
«Я (имя рек) обещаюсь Христом богом нашим служить (титул царя) верно и предано. Его царского величества государства и земель его врагам, телом и кровью, всегда сопротивление чинить. Командирам повиноваться и приказы их исполнять беспрекословно. Беречь родину свою и товарищей своих. Не отступать и не сдаваться в бою и в строю. Не предавать честь свою и знамя свое. В чем да поможет мне господь бог всемогущий. Пусть покарает он меня и потомков моих до седьмого колена, если я изменю своей клятве…»
Васька произносил заученные слова, подносил к губам крест. Говорил ответную речь царь-батюшка мол, за такими удальцами Русь, как за каменной стеной, а в душе звенели серебряные крылья радости.
Он — достоин.
Он — один из избранных для высокой чести защищать Родину.
И по щекам мальчишки, незамеченными падая на землю, катились слезы истового восторга.
* * *
А время шло…
Софья была довольна и спокойна. Она занималась братом, занималась своими девушками, школой, геологоразведкой… справедливости ради — не лично. Лично она возилась только с братом и с теткой. А что до остального…
Вроде бы обычная жизнь царевны?
Молитвы, посты, сплетни в светелке, разве что брат постоянно в гости заходит и все время рядом с сестрой… так разве ж плохо это?
Но даже и в светелке можно многое сделать.
Софья многое отдала на откуп доверенным лицам — и не пожалела. Когда человек пашет, как проклятый? Да когда чувствует свою личную выгоду.
Выгодно ли было Ордину-Нащокину приблизиться к царевичу? Морозовым? Трубецким, Ромодановским, еще нескольким родам?
Да еще как!
И они готовы были выполнять повеления царевича. А дальше — были бы идеи. И вот их у Софьи хватало.
Пока им закрыт доступ в моря?
Ладненько, перетерпим! Отписать казакам, чтобы пощипали Крым и не давали покоя Османам, а англичанам, которые корабелы — дать задание. Почему бы не попробовать скрестить казачьи ладьи с английской наукой судостроения? Чтобы получилось такое судно, на котором гребцов не нужно? При штиле, оно, конечно… м-да. А с другой стороны, штиль — явление на нашей земле редкое…
Фрол Разин воспринял это с восторгом и отписал братцу. Степан Разин тоже не возражал. Ну так и…
Первые верфи закладывались в районе Новгорода Великого. Потом, уже потом Софья сможет перенести их к морю, но пока — лучше и не придумать. Чтобы англичане приспособились работать на русской земле, чтобы вырастили себе помощников, чтобы…
Вот с помощниками Софья никакой вольности приказала не допускать.
Не сама, конечно. Все идеи были ее, вся озвучка — царевича. Каждый мастер обязан был выучить не меньше трех подмастерьев, да не кое-как, а хорошо. Никого не выучишь?
А не пошел бы ты, друг любезный, обратно в Англию? Там как раз Карл Стюарт-младший до трона добрался, такое вытворяет, что сразу становится ясно, в отца пошел, просто за время изгнания чуть пообтесался, но нутро то же. Кутежи, пьянки, гулянки… нет бы чего умного сделать?
Кажется, Англия уже о Кромвеле пожалела, но второго короля за сто лет пока так покритиковать не решались. Второго Кромвеля не находилось… помочь, что ли, людям по доброте душевной?
Это дело будущего, когда Карлуша окончательно доведет народ и тот задумается. Амнистию-то он сторонникам Кромвеля объявил, но тут было безвыходно — не пересажать же всю страну. Но это на словах. А на деле…
На деле, тех, кто особо тесно был связан с предыдущим режимом, очень лихо прижимали… просто не оптом, а в розницу, тишком и вроде бы за дело, так что никто из иммигрантов не рвался обратно на родину. Они уже поняли, что Алексей Алексеевич — не худший вариант, платят хорошо, работу дают, с жильем помогли… да и чего греха таить, русские красавицы английским сто очков вперед давали, не заметив этого. А вера…
Протестанты, конечно, вызвали резкое отторжение у Аввакума, но протопоп подумал — и смирился. Надо ж ему на ком-то своих учеников тренировать?
Обязательно надо, тем более, что пока протестанты переубеждению не поддавались.
Аввакум себе набрал уже шестерых ребят из особо верующих и вовсю обучал их верить. Даже не так.
Мало знать все догмы и тезисы, мало прочитать все книги, надо еще веру в душе иметь. Софье новоявленные «юноши бледные со взором горящим» не слишком нравились, но и давить зародыш воинствующей церкви? Нет, никак нельзя.
Церковь должна быть рядом с паствой, и в строю, и в бою… раньше-то было?
Еще как было… где-то она читала про монахов, которые в бой шли. А в двадцать первом веке?
Ага, загони патриарха в зону боевых действий — сразу будет видно, из чего он сделан. Он же на эту субстанцию со страху изойдет! Нет бы, отправиться и увещевать православных не губить друг друга, или там, грешников уговаривать раскаяться.
Что поделать. В России двадцать первого века патриарх — чин больше коммерческий, чем религиозный. А Софье очень не хотелось, чтобы это было так и тут…
Узнав об Аввакуме (без дятлов жить нельзя на свете, нет…) зашевелился Никон — и Софья с неудовольствием наблюдала за его активностью в Воскресенском монастыре. Ладно бы он просто сидел и страдал, так ведь к нему народ ездит, а как этот тип умеет людей обрабатывать? Он же до сих пор — патриарх, с этим Собором ситуация — как с лишением девственности. Пока раскачаются, пока поймут как и куда…
Между прочим, отец уже пару раз заговаривал, что пора бы как-то староверов в рамки ввести. Останавливало его только то, что все они вели себя исключительно миролюбиво — Аввакум убеждать умел. Так что ругаться было и не за что…
И в то же время, Софья уже начинала задумываться — а как она введет все это в рамки? Тремя пальцами креститься — или двумя? Как бы это примирить? Или просто сделать, чтобы были и католики и гугеноты — и пусть живут?
Нет, лучше не надо. В это время оппонента слишком легко прибить, а единство нации определяется и единством религии.
Эх, оппоненты — попоненты.
Увы, ни одно дело не остается безнаказанным, вне зависимости от его пользы. Если друзей Софья определяла достаточно четко, то враги тоже прорезались. По минимуму, но ведь были, были же!
Просто старались не проявлять избыточной активности. А может, дотянуться не могли…
Матвеев Артамон. На старого-то царя он влиять потихоньку начинал, а вот к Алексею Алексеевичу подобраться никак не мог. Для него оптимальным было бы, вернись Лёшка в Кремль, поближе к загребущим ручкам. Там-то он может и что интересненькое подсунуть, и своих людей поближе расставить…
В школу ему дотянуться не удавалось. Выявили и пресекли. До сих пор вспомнить приятно.
Матвеев, видите ли, решил, что легко найдет общий язык с англичанами, которые в количестве двенадцати персон, обретались в школе. Три учителя хороших манер, два оружейника, шестеро мануфактурщиков-овцеводов — то есть отвечающих перед Софьей за производство шерсти, за овечьи стада и прочее производство.
Ладно. Перед Алексеем. Но поскольку Софья постоянно была рядом с братом, то и перед ней. Или, учитывая тяжесть распределения груза — только ей. Алёшка же действительно обещал вырасти в замечательного мужчину и серьезного правителя, но — позднее, позднее. А пока это был умный, в меру шебутной мальчишка с богатой фантазией и большим желанием двигаться вперед. Ну и в принципе — двигаться.
А планы, стратегия, бумаги и прочая скучная чушь — это все падало на плечи Софьи. Девочка задумчиво спрашивала себя — сколько она еще продержится в таком режиме — и не находила ответа.
Сейчас она все проводит под марками «Алексей, Анна, Татьяна». А если кто-то обнаружит истину?
Ладно, до путешествия из будущего никто не додумается, но объявят еще одержимой. Или бесноватой, или еще кем… увольте!
М-да, дальше придется маскироваться намного больше. Время-то идет, и ей уже ближе к пяти…
Так вот. Матвеев подослал человека к одному из овцеводов. Все было красиво.
