лекарь, – еще раз поправил Крамар.
– Хм… – верзила смерил меня оценивающим взглядом. – Нам бы такого лекаря в казармы. Госпожа Ветана, вы не подрабатываете?
На этом мое терпение лопнуло. Я выпрямилась во весь рост и прищурилась. Смотрела я при этом не на громилу, а на лекаря. Холодно, спокойно, безразлично.
Эти люди не могут меня оскорбить. Все сказанное – неправда, а значит – не стоит даже снисходить к их словам.
– Господин Крамар, благодарю за любезное приглашение. Надеюсь, вы понимаете, что мой отказ – окончателен и обсуждению не подлежит. Всего хорошего.
Крамар дернулся, словно его шилом в зад ткнули.
– Тойри… госпожа Ветана… я не…
Я развернулась и направилась прочь. Позади осталось изумленное лицо громилы, позадиосталась неловко протянутая рука лекаря – кажется, он пытался схватить меня за руку, но промахнулся. И хорошо. Потому что руки у него были жирные.
Я шла домой и пыталась проглотить неприятный осадок. Было попросту противно.
Подрабатываю ли я?
Нет. Я – работаю.
Не стоило даже и связываться с такими, как этот Крамар. Есть люди и люди. Кто-то являет собой образец благородства, вне зависимости от места рождения. Мэт Шаронер обычный грузчик, и это не мешает ему оставаться благородным человеком. А Крамар и этот верзила… их хоть золотом облепи, лучше и порядочнее они не станут.
На мое плечо легла тяжелая рука. Я резко развернулась – и уткнулась носом мало что не в грудь господина Лорака.
– Уберите руку, любезнейший.
– Госпожа Ветана, я извиниться хотел, – прогудел верзила, не обращая внимания на мои скривленные в ггримаске неприязни губы. – Вы не серчайте.
– Не буду. Уберите руку, любезнейший.
– Госпожа Ветана! Не гневайтесь. Я ж не знал…
Я не стала уточнять, что именно он не знал. Что я не подружка, что я лекарь, или что я не шлюха. Неважно. Этот человек меня больше не интересовал. Его для меня не существовало. Так что я просто стояла и молчала, ожидая, пока мужчина уберет руку.
– Уж простите грешника?
Широкая улыбка на губах, привычным жестом склоненная к плечу голова, невинные голубые глаза. Красивый мужчина, отлично осознающий это, и умеющий пользоваться своей красотой. Женщины должны млеть. Наверняка млеют, и мужчина потом получает от них желаемое. От прощения – и до постельных утех. Я знаю таких, их много в высшем свете, только там их уловки более отточенны.
– Вы прощены. Уберите руку.
Рука была убрана с плеча, чтобы тут же согнуться в предлагающем жесте.
– Прошу вас, госпожа Ветана.
– Нет.
Я развернулась и направилась к краю площади. Я все понимала. Наиболее правильным поведением сейчас было бы принять предложжение, посидеть с Лораком и Крамаром, может быть, позволить проводить себя до дома, поцеловать на прощание и перейти в категорию легкодоступной добычи.
Опасность крылась в том, что меня могли бы попробовать затащить в постель, но с этим можно и побороться. Например, часто и упорно заговаривать о свадьбе и детях. Как известно, мужчины не любят брать на себя обязательства. Вывернулась бы.
Тогда бы ко мне потеряли интерес.
Увы…
В силу своего воспитания, этот выход был для меня закрыт. При одной мысли о чем-то подобном, меня начинало серьезно подташнивать, и даже подумать о поцелуях с Лораком было неприятно.
Красив?
Много таких, красивых… Это как есть цветы у тех же помидоров вместо плодов. Цветы, кто бы спорил, красивее, чем ягоды, но съедобны ли они? Даже вредны, и отравиться ими не в пример легче. Нет уж, пока Лорак не созреет, есть его попросто вредно для здоровья.
Сейчас я делала то, чего стоило бы избежать – я разжигала интерес к себе. Недоступное – манит, притягивает, заставляет выходить на охоту. Лорак и выйдет…
Рука вновь тяжело легла на мое плечо, я приготовилась звать на помощь, но…
– госпожа Ветана! Как я рад вас видеть!
Уважаемый купец Жерх (он же Жмых и Жмот) улыбался во весь рот, глядя на меня. Рядом стояла его жена, и тоже улыбалась.
– Госпожа Ветана, рада познакомиться с вами! Муж рассказал, что благодаря вам живы и я, и наш ребенок.
Я ответно расцвела в улыбке.
– И мне очень приятно. Как вы себя чувствуете?
– Пока еще не очень хорошо, да и для маленького пришшлось нанять кормилицу, но главное, что я выздоравливаю. Придворный лекарь осматривал меня, и сказал, что все будет в порядке. Спасибо вам громадное.
Я едва удержалась, чтобы не фыркнуть.
Придворный лекарь! Да он только мигрени, небось, и лечит. А побегал бы он как я, по вызовам, да по болячкам, переломам, ранам, родам… чего я только не насмотрелась за это время! В лекаре главное не статсу, а практика, а у меня она куда как обширнее! Вот!
– я тоже надеюсь, что все будет в порядке. Если что – обращайтесь.
– Обязательно. Я так мужу и сказала, случись что – только к вам.
Я кивнула. Можно понять женщину. Придвоорный лекарь наверняка обидится, если одновременно с ним позовут и какую-то девицу из желтого города. Узнает и обидится. И будет у меня куча проблем.
Так что пусть кичится своей работой, пусть сшибает деньги, а я буду попросту работать и приносить людям пользу.
– Вы потанцевать? – поинтересовалась тем временем Мила.
– я уже ухожу домой…
– Да, мы потанцевать, – я и забыла про Лорака, а мужчина про меня не забыл. К сожалению. И сейчас попытался положить мне руку на плечо, подчеркивая, что мы вместе.
– А это ваш друг, госпожа Ветана? – в голосе Жмыха послушались неодобрительные нотки. Интересно… Я покачала головой.
– Нет, что вы. Господан Лорак просто принял меня за солдатскую шлюху, а сейчас ищет возможность подтвердить свое предположение.
На лице купца на миг отразилось изуумление, а потом он понял.
– Господин Лорак, будьте так любезны покинуть нас. Немедленно.
– Я не… – попытался что-то сказать мужчина, но кто его слушал?
– госпожа Ветана, буду счастлив, если вы составите нам компанию.
– Благодарю за любезное приглашение, господин Жерх, госпожа Жерх…
Когда мы закончили расшаркиваться, Лорака рядом уже не было. Жмых пожал плечами.
– Судя по форме – это десятник второго столичного полка. Надо бы позаботиться, чтобы он не стал сотником. Мужчина, который имеет наглость навязывать себя женщине, теряет право называться мужчиной.
Жена подтвердила слова мужа решительным кивком. И это – купцы. Так где же нашло приют благородство?
* * *
Об этом мне предстояло узнать спустя три часа. Надолго я задерживаться не стала, памятуя о контрабандистах. Угорь постепенно выздоравливал, и хотя я опасалась рецидива, самое страшное уже миновало. Температуры не было, заражения удалось избежать, кишечник у мужчины работал нормально – теперь остаавалось его только выхаживать.
Кажется, контрабандисты меня убивать не собирались, здраво рассудив, что лекарей не напасешься, а личная лекарка, к которой можно обратиться, которая не выдаст, и которая знает свое ремесло – это ценность. А ценности надо беречь.
Я тоже не возражала.
Я отлично понимала, что они занимаются нехорошим делом, что нарушают закон и вообще – в тюрьме всех вылечат… на плахе здоровыми окажутся, но отказать не могла.
Дар меня просто огнем жег.
Отказать кому-то в помощи для меня становилось немыслимо. Я должна была лечить, это было сильнее меня. И даже так…
Я заметила, что любая трава у меня на огороде, цветы на окнах и рассада в специальных деревянных кадках цвели и пушились так, словно собирались три урожая за год дать. Даже соседей это затронуло. Кажется, я становилась сильнее.
Или просто дар раскрывался?
Дома я ходила лечить разве что раз в пять – шесть дней, очень много времени занимала учеба, которая мне не пригодилась. А здесь каждый день, да по пять-шесть раз в день, а иногда и каждую ночь…
Дар – он как мышцы, если их не качать, он и расти не будет, это я поняла со всей отчетливостью.
Отношения с контрабандистами имели и свою положительную сторону. В портовых кварталах я могла появляться в любое время дня и ночи без опасений быть ограбленной и избитой.
Уж что они шепнули, кому… не знаю и знать не хочу. Но меня все устраивало. Желтый город – сложное место…
За этими мыслями я не заметила, как дошла до калитки. Вставила ключик…
– Кажется, мы не договорили, да, лапочка?
На мое плечо опустилась тяжелая рука.
Рем Лорак!
Громила-десятник смотрел на меня не самым добрым взглядом.
– Кажется, нам и разговаривать не о чем, – парировала я. – Руку уберите, любезнейший.
– А если не уберу? Ты мне кое-что должна, детка.
– Пощечину? – ощетинилась я. – С радостью, да не допрыгну.
Злость просто перехлестнула через край. Да что этот кусок тупого мяса себе позволяет!?
А может, одно наложилось на другое? Праздник, на котором я впервые за долгое время позволила себе расслабиться и даже выпила пару бокалов вина. Платье, которое сначала пытался испоганить жирными пальцами Крамар, а теперь и этот хам. Само его поведение…
Неважно, благородная я или нет! С любой женщиной нельзя так обходиться, даже с самой последней проституткой – нельзя!
Мужчина был твердо уверен что любая женщина должна тут же пасть ниц пред ним и раздвинуть ноги – или раскрыть кошелек, в зависимости от желания великого и прекрасного господина. А тут – непорядок! Какая-то финтифлюшка отказывает! Да как она смеет!?
Наказать нахалку, всенепременно наказать!
Что дело дойдет до изнасилования, я не верила. Не тот тип мужчин… или тот?
– Не пощечину. Вот это…
Лорак притянул меня к себе и попытался поцеловать. По счастью, пьян он был, как свинья, а потому не мог найти у меня губы, попадая в лучшем случае в ухо. Я отбивалась, думая, что зря надела легкие туфельки. Была бы я в сапогах, которые специально заказала – прочные, страшные, зато на деревянной подошве – и он бы век хромал. А так – разве что пальцы отшибу.
А может, стоит попробовать?
Я запустила ногти свободной руки в шею громилы. Десятник взревел, как дикий осел и занес руку, но не пригнуться, ни пнуть его в колено я не успела. Мужчина как-то странно хрюкнул и начал заваливаться вперед, на меня. Я едва отскочить успела, а то бы точно пришлось с платьем попрощаться.
– Госпожа Ветана, вы в порядке?
Старший из братьев-угрей (угрят? Угренят? Как вообще называются детеныши угря) смотрел на меня с тревогой.
– В порядке, – успокоила я мужчину.
– А это что за?..
Я невольно фыркнула. Очень уж затейливую родословную вывел контрабандист десятнику. От медузы, краба и съеденной ими дохлой ослицы, которую всю жизнь навозом откармливали.
– Этот назойливый господин решил, что неотразим для всех женщин Алетара. А я оказалась родом из другого города, – невольно улыбнулась я.
– А что это за господин?
– Десятник третьего городского
