полчаса, после плотного ужина, я оказалась в гостевой комнате. Роскошная кровать, цветы – Сияющий! – свежие цветы в вазе, запах пчелиного воска и дорогих духов, уют и спокойствие…
Сложись иначе – и у меня могла быть такая комната. Но – не стоит жалеть о сделанном.
Свобода дороже.
Я погасила лампы и забралась под теплое одеяло. Вытянулась, отбросила длиннющую косу так, чтобы не придавить ее во сне.
Хорошо…
В доме продолжался шум и гам, господин граф тряс служанок на предмет подсунутого супруге мышьяка, а я спала. Если что-то случится, меня позовут. А до утра…
Могу я хотя бы на пару часов расслабиться и вспомнить прежнюю себя?
Хочется…
* * *
Утро было уютным и спокойным. У меня нашлось время и принять ванну, и расчесаться как следует, проведя по волосам сто раз густой щеткой, и даже позавтракать. Графиня все еще спала, и жизнь ее была вне опасности.
А вот репутация…
Лита была неизменным источником сплетен.
– Вета, ты слышала? – повариха уже давно обращалась ко мне «на ты», резонно полагая, что я не обижусь. – господин граф всю ночь лютовал. Оказалось, что у нас одна из служанок сбежала!
– Как!?
– Известно как, бегом и подальше. И было с чего! Говорят, она графиню отравила…
Я хлопнула ресницами.
– Именно эта? А зачем?
– Ох ты ж… Тут такая история, мне Майло все рассказал! А он-то знает!
– Да? Расскажите? Пожалуйста! – я умоляюще сложила руки на груди, и Лита не выдержала Посплетничать ей хотелось, к тому же она знала, что тайна дальше меня не уйдет, и потому спокойно принялась вываливать сведения.
Вчера вечером, после того, как меня устроили в комнате, господин граф озверел. Майло досталось и за себя, и за всех служанок.
Господин граф приказал позвать их пред свои очи, Майло позвал, но одной служанки не оказалось. Сбежала.
И… не простой служанки, нет.
Личной доверенной служанки госпожи графини. Которую она привезла с собой из отчего дома, которой доверяла больше всех, которая могла входить к графине в любое время дня и ночи.
И теперь она исчезла.
Как следует допросив служанок, господин граф выяснил, что возможность остаться наедине с доверенной служанкой у графини была.
Почему не пресекли? Так никто и не подумал. Господин граф не вникал в эти проблемы, к чему? Служанка – и служанка, суетится – и пусть себе, без нее проблем хватает.
Могла ли госпожа графиня потребовать у нее мышьяк?
Только вот почему служанка ей помогла?
Ведь понимала, что хорошим это не кончится, что могут не спасти ни мать, ни ребенка, что за такое она обязательно угодит в тюрьму…
Госпожа графиня пока не вставала. С ней слуги, так что все в порядке. А почему так произошло? Так кто ж ее знает!?
Говорят… лично Лита не видела, но говорили, что господин граф пару раз лично беседовал с этой служанкой. Но это как раз ничего не значит. Он мужчина видный, жена ему отказывает часто, служанки были не против, да и вознаграждение им перепадало. Колечко или сережки какие…
Да нет, все по доброму согласию, случай был, господину графу служанка понравилась, он ее и пригласил. А та помолвлена, да и в слезы. Мол, не губите, жениха люблю…
Господин граф ее и пальцем не тронул. И не выгнал. Сейчас-то она, конечно, не работает, дома с детьми сидит, у нее уж второй на руках и третий на подходе. Но – было, Лита точно знала.
А что теперь будет – она и не представляла. Главное, чтобы господин граф жене шею не свернул. Он такой, он может.
Я в этом сильно сомневалась. До рождения ребенка граф точно повременит со сворачиванием шеи, а дальше будет видно.
На кухне меня и нашел Майло Варн.
– Госпожа Ветана, господин граф просил вас зайти к нему.
– Сейчас – или после того, как я осмотрю его жену?
– Сейчас, госпожа Ветана.
Я дожевала вкуснющий омлет, вытерла тарелку кусочком хлеба (могла бы – вылизала бы), и отправилась к господину графу в кабинет.
Сегодня господин граф был не в лучшей форме. Лицо осунулось, под глазами залегли синие круги, но взгляд был холодным и твердым, как у человека, который принял тяжелое решение.
– Доброе утро, госпожа Ветана. Присаживайтесь, пожалуйста.
– Благодарю вас, ваше сиятельство.
Я опустилась в кресло и воззрилась на графа. Тот сухо улыбнулся мне в ответ.
– Я хочу, чтобы вы присутствовали при моем разговоре с супругой. Если ей станет плохо…
– Я сделаю все возможное, ваше сиятельство.
– Буду очень признателен, госпожа Ветана. Пойдемте?
– Да, ваше сиятельство.
Госпожа графиня еще спала, поэтому мы сидели у ее постели и ждали. Я разглядывала графа.
М-да.
Если бы меня за такого сговорили…
Я не завидовала, нет. Но было обидно. Меня выдавали за человека, который просто убил бы меня, и поэтому мне пришлось бежать. А эту дуреху сговорили за нормального мужчину, который ее до сих пор и пальцем не тронул за все ее выходки. И она не ценит. Вот почему так?
Кому все, кому ничего?
Сильно подозреваю, что окажись я замужем за господином графом, все бы сложилось иначе. Я бы вела дом, рожала детей, да, и нашла бы время для своего дара. А он бы получил детей, деньги, ну и супругу, с которой всегда можно было бы договориться. А вместо этого криво пошло и у него, и у меня…
Обидно. Просто обидно.
И хочется надавать пощечин его жене. Ее бы выдали замуж за такого, как барон Артау, поглядела б я на нее! Тьфу!
Но вот графиня зашевелилась, приоткрыла глаза, потянулась, потом вспомнила, видимо, о вчерашнем, наткнулась взглядом на меня, на графа… и глаза ее медленно стали злыми и нехорошими. Очень нехорошими…
– Доброе утро, ваше сиятельство. Как вы себя чувствуете?
Пульс у нее был почти идеальным, после вчерашнего.
Меня графиня и взглядом не удостоила.
– Жаль, что твой ублюдок не сдох вчера!
Граф стиснул кулаки так, что я испугалась. Еще немного, и у него бы кости хрустнули.
– Что?
– Я же сказала – жаль. Эта стерва слишком быстро пришла!
Драться графиня не пыталась. Она била наотмашь злыми словами – и у нее получалось. Граф стиснул челюсти так, что в уголках рта образовались беловатые полукружия. И заговорить смог только спустя пару минут.
– Значит, ублюдок. И сдох… Ладно же. Ты специально приняла яд?
– Да.
– Ты понимаешь, что и сама могла умереть?
– И что? Лучше уж умереть, чем с тобой…
– Хорошо же. Госпожа Ветана, последствий для ребенка точно нет?
Для успокоения графа я прослушала живот графини через деревянную трубку, пожала плечами.
– Надеюсь, что обойдется.
– Я не собираюсь тебя удерживать. Сегодня я поговорю с твоими родителями. До родов ты поживешь здесь, под строгим присмотром, чтобы ничего не сделала с собой, потом ребенок родится, ты оставишь его мне – и отправишься к своим родным. Я дам тебе развод – и выходи замуж хоть за своего Айваса, хоть за конюха.
Глаза женщины вспыхнули огнями.
– Ты не врешь?
Граф скривил губы в презрительной гримасе.
– Мое слово. Если вы спокойно родите и отдадите мне ребенка, я не буду вас удерживать или преследовать. Если нет… обещаю. Я вас упрячу не просто в монастырь, я выберу такой, чтобы вы там жили долго. В каменном мешке, без надежды и в молитвах. И распоряжусь специально привозить вам все известия из столицы. Я найду как сделать вашу жизнь невыносимой, я смогу.
Графиня поежилась, но не отступила. А зря. Я бы на ее месте давно под кроватью сидела.
– Я буду свободна?
– Как ветер. Некоторое время женщина размышляла, а потом кивнула.
– Хорошо. Я не буду вредить вашему ублюдку. Пусть живет. Рожу – и вы меня отпускаете.
– Да.
– Нет. До родов ничего не изменится. Я вам не доверяю.
– Да как вы смеете?!
– Почему сбежала Анни?
Я нахмурилась. Видимо, служанка, которая достала мышьяк?
– Чтобы вы не причинили ей вреда.
Граф пожал плечами.
– Я не убиваю женщин, с которыми спал. Но если она сюда вернется, или если просто попадется мне на глаза, жизнь она закончит в тюрьме. Все понятно?
Графиня тряхнула головой.
– Ладно. Я хочу договор.
– Я дал вам слово. Но если вам нужен договор – я его составлю. Подпишем и будем ждать родов. И госпожа Ветана будет вас осматривать и принимать роды.
Графиня пожала плечами. Меня она не слишком жаловала, но ее радовало известие о предстоящей свободе. А может, и счастье с неким Айвасом.
– Пусть так.
– Тогда – всего хорошего.
Граф вышел из спальни. Стукнула дверь.
Графиня разулыбалась, потирая руки. А я смотрела на нее с такой жалостью…
Ну и дура ж вы, госпожа графиня!
Не знаю, что там за Айвас, но упустить такого мужчину, как граф – это хуже, чем глупость. Это непростительная ошибка.
* * *
– Утречка доброго, госпожа Ветана.
– И вам не хворать, господин Самир. Что случилось?
– Госпожа Ветана, тут дело такое… вы только не волнуйтесь, ладно?
Убила бы за такие заявки. Неужели людям не понятно, что слова «только не волнуйтесь» спускают с цепи всех демонов сразу?
– Что случилось?
– Господин Крамар написал на вас донос.
Я где стояла, там и рот раскрыла. И наверное, выглядела так глупо, что господин Самир смягчился.
– Да что вы, госпожа Ветана! Кто ж такому поверит!?
– Какой хоть донос-то? – от неожиданности я заговорила простонародным говорком, которого наслушалась в порту. – Чего он понаписал?
– Уффф… Да там такое, что на голову и не натянешь, – легко ушел от официального тона господин Самир. – Пишет, что вы человека убили.
– Кого? Когда? От чего я его лечила?
– Ни от чего.
– А как тогда я убила? – я уже искренне растерялась. – Да вы присядьте, что ли? У меня взвар есть малиновый, вареньице, опять же… Будете?
– С удовольствием, госпожа Ветана.
Я разлила взвар, достала варенье, переложила в вазочку, достала хлеб, ложки, мед…
Потом посмотрела, какими глазами господин Самир смотрит на застолье, и потянулась в буфет. Там стоял здоровущий пирог с мясом, который мне сегодня вручил булочник (укус крысы, воспаление, едва ли не гангрена).
– Господин Самир, не побрезгуйте угощением?
Стражник честно поотнекивался целых две минуты – для вида, а потом принял здоровущий кусок пирога на тарелке, и вгрызся в него так, что только за ушами затрещало. Я-то уже дня три ничего не готовила, перебиваясь овощами и плюшками – некогда. Решительно некогда. То одно, то другое…
– Хорошо вы печете, госпожа Ветана.
– Так то не я, булочник наш, господин Гонан.
– А вот к мужчинам подхода не имеете, это точно.
– Почему? – аж растерялась я.
– Другая б на вашем месте печевом расхвасталась…
– А потом бы все и открылось?
– Так мужчина-то уже
