обед было мясо с фасолью и бульон. Технология несложная. Варится бульон, мясо вынимается и тушится с овощами и приправами. Получается вкусно. Стражники умяли по здоровущей миске и поделились последними сплетнями.
Вроде как скинули морским наводку на Угря, но те опять все ушами прохлопали, даже не могут сказать, сколько их было. Двое? Трое? Пятеро?
Краб их знает!
Ни тел, ни лодки, так, щепки на берегу собрали. И вроде как, выбрался кто-то, но кто? Сколько?
Вот и проверяют всех лекарей, но и так понятно, что никого не найдут. Всех лекарей, все дома, обошли желтый город и рыбачьи слободки, но… дело ясное, что дело гиблое!
Столько уже побитых нашли, что если всех арестовать – тюрем не хватит! С рыбаками тоже сложно, кто в море, кто по кабакам – никто ж не будет ждать стражу у себя дома? Одним словом – сразу не поймали, так теперь и не найдут.
Нас с угренком этот факт обрадовал, но до ночи мне придется еще потерпеть его общество.
А жемчуг честь честью лежал в коробке с бисером. Кто его там заметит среди прочего разноцветья?
* * *
В погребе Угренку посидеть все равно пришлось. После обеда.
Повезло – от нечего делать глядящий в окно мужчина заметил идущую по улице литу и молнией метнулся ко мне.
– Ветана! Помоги!
Я выслушала что от меня требовалось, и аккуратно прикрыла за мужчиной крышку погреба. Лита робко поскреблась в дверь.
– Госпожа Ветана! День добрый!
– И тебе доброго дня, – улыбнулась я. Выглядела проститутка гораздо лучше. Все синяки и ссадины сошли, на лице вновь играл румянец, глаза блестели, а волосы были растрепаны ветром. Только вот блестели ее глаза не от радости, а от тревоги.
– Госпожа Ветана… они к вам не приходили?
Я покачала головой.
Они – не приходили. Он. Один. Но Лита ведь не уточняла?
Проститутка без приглашения уселась на скамью.
– Госпожа Ветана, я волнуюсь. Они вчера не вернулись…
– Ремесло такое, – я пожала плечами, продолжая раскатывать тесто на лепешки. Тут главное не раскатать их слишком тонко – не поднимутся, и не оставить слишком толстыми – не пропекутся. Работа требовала внимания, и я не слишком смотрела на собеседницу.
– Стража кого-то ищет…
– Ко мне тоже заходили. Искали контрабандистов, но никого не нашли.
– Ф-фууу…
Лита была лихорадочно бледной, но на щеках цвели два алых пятна.
– Госпожа Ветана, не откажите! Если появятся… хоть словечко, хоть что! Прошу вас!
– Если объявятся – скажу, – согласилась я. – Что-то серьезное?
– Да. Мне кажется, я в тягости.
Я прищурилась.
– От…
– Да. От него, я точно знаю. Это случилось, когда я отлеживалась, ну… после того. Вы поняли. Я ведь тогда работать не могла… а он меня пожалел, он единственный, кто умел жалеть так, что не хотелось ему глаза выцарапать!
Читай – от Угря ребенок.
– Осмотреть тебя? Чтобы ты была спокойна?
– Да, госпожа Ветана. Если не в тягость…
– Лита, – поморщилась я. – Если хочешь здорового ребенка, изволь регулярно посещать лекаря. Какая тягость, ты о чем?
Женщина действительно была беременна, срок – что-то около месяца, точнее я сейчас не сказала бы. Судя по состоянию женщины – все с ними обоими в порядке. Но на всякий случай…
– Старайся больше двигаться, если получится – постарайся не работать.
– Обещаю.
– Ешь побольше овощей, фруктов, лучше все отварное или тушеное, на жирное и соленое не налегай, особенно на последнее. Есть возможность?
– Есть.
– Постарайся не волноваться. Все будет хорошо, обещаю.
Все хорошо уже не будет. Потому что Угорь лежит в какой-то пещере и один из его сыновей плавает в море. Но…
У ребенка и его матери еще есть шанс. Если второй из угренят сделает все правильно.
Это я и сказала мужчине, когда ушла Лита, а он вылез из подвала.
– Ты понимаешь, что это – твой брат или сестра?
– Понимаю. Вот что делать теперь…
Даже самые лучшие из мужчин теряются от таких известий. Я погладила Лорта по плечу.
– Как ты думаешь, твой отец признал бы ребенка?
– Да. Обязательно.
– Значит, теперь за него это обязан сделать ты.
– Но я же Литу не люблю?
– А этого и не требуется. Переезжайте в другое место, назовитесь сыном и мачехой и воспитывайте твоего братика или сестренку.
– А…
– Промысел придется бросить, сам понимаешь. Ребенку отец нужен и опора. Ваш отец, вот…
– Он нас с детства учил. Семейное ремесло ведь…
– Вот и подумай, хочешь ли ты его продолжать? Или все-таки предпочесть спокойную жизнь? Купить кораблик, ходить вдоль побережья… не так опасно, но достаточно выгодно, а главное – позволит тебе обзавестись семьей, детьми… нажито ведь достаточно?
Угренок усмехнулся.
– Это верно.
– Ты же молодой, влюбишься, детей захочешь… каково им будет узнать, что отец под плети попал или на каторгу? Случись что?
Я моросила и моросила, опутывая парня десятками доводов, как хитрый паучок неосторожную муху. И видела, что часть их достигает разума Лорта. Может, что и усвоится? И применится?
И вновь я преследовала свои цели.
Если Лорт продолжит свой промысел, то рано или поздно попадется, и потянет за собой меня. Сегодня чудом обошлось! Если же откажется…
Уедут из Алетара, будут воспитывать ребенка, а там что Бог пошлет. Стоит попробовать?
Вечером, провожая Лорта, я складывала пальцы в символ удачи. Пусть поможет ему Светлый и смилуется Темный. И над ним, и надо мной.
* * *
– Госпожа Ветана, моя госпожа, маркиза Террен, желает, чтобы вы ее осмотрели.
Я удивленно подняла брови, глядя на стоящего передо мной слугу. Этакий эталонный образец. Высокий рост, золоченная ливрея, мужественное лицо – и абсолютное презрение ко всем, кто ниже маркизы. Высокомерия – хоть ложкой ешь!
– Хм-м…
– Госпожа маркиза прислала за вами карету.
И звучало это так…
Судя по тону слуги и его взгляду, мне надо было простереться ниц перед слугой, выражая свою высочайшую благодарность, раскланяться перед каретой, потом облобызать копыто коня и прицепиться сзади, не рискуя осквернить чистоту бордовых подушек своим неаристократическим… эээ… тылом. Вместо этого я вежливо кивнула.
– Подождите минут десять за дверью. Процежу настойку и поедем.
Какое ж удивление отразилось на лице несчастного.
Я!?
Не еду с ним!?
Не влетаю в карету с радостным воплем: «Дождалась! Оценили!!!»?
Слуга закашлялся.
– Боюсь, вы не понимаете.
– Маркиза при смерти?
Я по каплям вливала настойку в марлю. Раз уж достала из погреба, надо процедить, да убрать. А то куда это годится – половина в бутылке, половина в миске, да и стол весь заляпан…
Это я рукой дернула при появлении лакея.
Стоит ли упоминать, что постучаться нахал и не подумал? Пинком дверь распахнул.
– Нет!!! Упаси Светлый!!!
– А что с ней?
– Я не уполномочен обсуждать дела ее сиятельства с посторонними людьми.
Сказано было увесисто. Душевно так сказано. Я пожала плечами.
– И не обсуждайте. Ждите за дверью.
– Госпожа маркиза сказала – привезти немедленно…
– Если она может говорить, то точно не помирает. За дверь! – Рыкнула я.
Не подействовало.
– Я. Кому. Сказала. За. Дверь!
Последние слова я почти прорычала. Мне!
Какой-то холуй указывать будет?!
Свободная рука мягко легла на большой столовый нож.
Лакей побледнел и попятился.
– Я… это… подожду.
– Вон!
Дверь захлопнулась. Минутой позже в ней затрепетал нож.
Не стоит удивляться, все ножи у меня отлично наточены, дядюшка Дрим, местный точильщик, захаживает ко мне каждый раз, как проходит по улице. Кстати, настой из лимона и чеснока как раз и для него. У бедняги ноги болят, да и спина шалит. Надо бы еще компрессы для него изготовить…
Так что воткнулся нож хорошо. А что я в дверь попала… так в дверь же и целилась, не в холуя. Авось, следующий раз умнее будет!
Есть такая категория людей, которые преклоняются перед деньгами и титулом. И где уж им понять, что у человека может быть и чувство собственного достоинства? Особенно если он за месяц тратит меньше, чем маркиза за один раз на перчатки?
А ведь у меня тоже могли быть слуги. Если бы мой отец сговорился с кем-то другим, а не с Артау…
Мысли не мешали мне процеживать настой и сливать его в большую бутылку зеленого стекла. Наконец я закончила, вымыла миску, сполоснула марлю, через которую цедила, тщательно вымыла руки, потерла между пальцами кусочек лимонной кожуры. Поправила перед зеркалом волосы, платье…
Я готова.
* * *
Лакей одарил меня негодующим взором, но я даже не обратила на это внимания. Вскинула брови, когда он замер у кареты, не думая ни подать мне руку, ни открыть дверцу.
– У маркизы Террен так плохо выучены слуги?
Вопрос в пространство, словно никакого лакея тут и нет. На лице надменное безразличие.
Я – имею право!
Вот это лакей и почувствовал в моем голосе. Дернулся, словно его в зад укусили, распахнул передо мной дверцу и даже поклонился, привычно подавая руку.
Я так же привычно коснулась ее двумя пальцами. Жаль, перчаток нет. Сейчас бы стянуть одну, уронить в грязь под колеса…
Не будем переигрывать.
Вместо этого я царственно кивнула несчастному холую. Тот еще раз дернулся, захлопнул дверцу кареты, и вскочил сзади на козлы. Карета тронулась.
Я откинулась на подушки.
Что-то приобретаю я известность среди высших сословий. А хорошо это или плохо?
Не знаю, но мне это не нравится.
* * *
Сама маркиза оказалась милой светловолосой особой лет двадцати пяти. Большие голубые глаза, миленькое личико из тех, что не впечатываются в память, растерянная улыбка.
– Госпожа Ветана…
– Госпожа маркиза Террен?
– Да. Мне вас рекомендовала Алис Верандуа.
Я кивнула.
– Надеюсь, с молодым бароном все в порядке?
– О, да. Его устроили в гвардию, и герцог Моринар строго следит, чтобы мальчишка не ввязывался в неприятности. Алис очень довольна. И вами тоже…
Да уж надеюсь. И хорошо, что у Криталя все в порядке. Мальчишка же!
Я поощрительно улыбнулась, мол, танцы кончились, переходим к делу?
– Я рада, что баронесса такого хорошего мнения обо мне. Чем я могу вам помочь?
Маркиза чуть посопела и решилась.
– Пройдемте в мою спальню, госпожа Ветана. Надеюсь мне не надо напоминать о сохранении тайны?
– Могу дать клятву в Храме.
Маркиза кивнула.
В спальне, оформленной в белых и голубых тонах, маркиза смотрелась просто идеально. Здесь она на своем месте. А вот я…
Клякса на ковре, иначе и не скажешь.
Я бы взяла глубокий вишневый цвет, разбавила его кремовым и серебристым, но то – я. А маркизе здесь хорошо.
Маркиза уселась на кровать, кивнув мне на кресло. Несколько минут она молчала, а потом…
– Госпожа Ветана, я беременна.
Я промолчала. Видимо, это не все новости?
– Мне нужно избавиться от ребенка.
– Почему?
– Мой муж… он… у него возраст! Ему уже глубоко за семьдесят! И у нас уже полгода ничего не было! Вы понимаете…
Я поняла.
Маркиза покраснела,
