считаешь нанятым, а завтра он тебя заказал или просто кинул — и сиди, обтекай.
Или просто создать какого-нибудь мужика де-юре…. Хотя…. Не с этой фигурой. Можно переодеться, загримироваться, понизить голос, но куда ты сиськи денешь?
Этот вариант она даже не рассматривала. И приходила к неутешительному выводу.
Надо искать общий язык с супругом. Хоть как. Или с отцом.
Лучше второе. Потому что отец ее явно любит. А вот Джерисон Иртон…
Ой ли….
Лиля надеялась на личную встречу, но отдавала себе отчет, что ломать стереотипы — занятие неблагодарное. Если супруг привык, что она — дура, так и будет считать. И подсознательно ждать пакости.
Вариант с разводом и самостоятельностью?
Вот честно… Лиля не знала, стоит ли. Графиня Иртон — все-таки титул и статус. А разведенная дочь барона, будь она хоть трижды умной и красивой?
Ладно!
Притчу о Ходже Насреддине помним? Помним!*
Так что… или я, или падишах, или ишак. А пока — работаем.
* Однажды эмир позвал Ходжу Насреддина и спросил: ‘Можешь ли ты обучить моего любимого ишака богословию, чтобы он знал столько же, сколько я сам?’ И Ходжа ответил: ‘О пресветлый эмир! Этот замечательный ишак не уступает остротой своего ума ни одному из твоих министров, ни даже тебе самому, я берусь обучить его богословию, и он будет знать столько же, сколько знаешь ты, и даже больше, но для этого потребуется двадцать лет’. Эмир велел выдать ему из казны пять тысяч таньга золотом и сказал: ‘Бери этого ишака и учи его, но, клянусь аллахом, если через двадцать лет он не будет знать богословия и читать наизусть коран, я отрублю тебе голову!’
— Ну, значит, ты заранее можешь проститься со своей головой! — сказали люди. — Да где же это видано, чтобы ишаки учились богословию и наизусть читали коран!
— Таких ишаков немало и сейчас в Бухаре, — ответил Ходжа Насреддин. — Скажу еще, что получить пять тысяч таньга золотом и хорошего ишака в хозяйство — это человеку не каждый день удается. А голову мою не оплакивай, потому что за двадцать лет кто-нибудь из нас уж обязательно умрет — или я, или эмир, или этот ишак. А тогда поди разбирайся, кто из нас троих лучше знал богословие! Прим. авт.
За это время она перекопала все бумаги поместья и пришла к неутешительному выводу.
Пока что-то отсюда вывезешь или сюда привезешь — столько сил и нервов угрохаешь… не-ет, овчинка выделки не стоит.
Или стоит.
Но только в случае очень дорогой продукции.
Лиля записала все, что помнила про стекло и позвала к себе стеклодува.
Тот прибыл, и с порога выяснилось, что сырья у него с собой мало. И хорошо бы съездить к морю, проверить, как там и что.
Ибо песок нужен тонкий, белый, чистый и прочее.
Да и карбонаты не помешали бы. То есть сода…
Лиля осведомилась — готова ли мастерская — и получила уверенный кивок. Хоть завтра запускай.
Кое-что в Альтвере купили, кое-что уже здесь кузнец сделал — если госпожа графиня изволит…
Госпожа графиня пока не изволила. Успеется. А сырье — поедем к морю — поедешь с отрядом. Если что — там и присмотрим. А возить его с берега — так все равно рыбу, соль, крестьян… короче, надо прикинуть — и делать из тропинки хотя бы направление. Чтобы телеги проехали.
А там, благословясь, и дорогу.
Да, нефти тут нет. И продуктов ее перегонки — тоже. Но римляне и без асфальта обходились — не жаловались. Вроде бы.
Лиля вообще уважала римлян за богиню Гигею и Асклепия*, но не любила за трубопроводы.
* Девушка немного попутала греков и римлян, с кем не бывает… прим авт.
Да, великолепные акведуки, водопровод… из свинцовых труб. Козе понятно, что половина Рима передохла не дожив до сорока. А вторая чем только не болела.
И присадки нужны бы.
Вот ведь печалька, она знает, что нужно добавлять в стекло для получения нужного тона, но как это что-то найти в природе?
А, не трагично.
Отрядить крестьянских детей — пусть приносят ей все образцы. А она посмотрит и подумает.
И в лаборатории похимичит.
Кстати, а что там с ее распоряжением? За это время не то, что лабораторию — зверинец сделать можно. Была вызвана Эмма — и тут же рассказала госпоже графине, что все в порядке, комнаты ей уже готовы, даже кое-какая глиняная посуда есть… и камин там есть…
Лиля вздохнула. И поклялась себе наделать спиртовок и пробирок. А заодно самогонный аппарат и спирта побольше.
Вообще хорошая была бы идея — им торговать.
Там, графская пшеничная, крестьянская свекольная, народная картофельная…. Разливать в оригинальную тару с крестом, запечатывать и продавать по спеццене. То есть — втридорога. От обморожений, как растирание, для употребления вовнутрь… эх, надо бы с Хельке поговорить. Хоть тот и обещал не выбрасывать новинку на рынок, но… вдруг да не удержится?
А она, как графиня, смогла бы многое отгрести за ноу-хау.
Письмо ему написать?
Почему нет…
***
Август Брокленд чувствовал себя омерзительно после путешествия по морю. Но визит ко двору откладывать не стал.
И попал как раз на малый прием. Тихо, спокойно, народу немного, но далеко не самые простые… Августу бы и не попасть, но верфи — дело хорошее. Эдоард был умен. И понимал, что в руках Августа верфи — золотое дно. Не факт, что так будет с кем-то другим. Талант — это все. Кроме того семьи нет, из детей одна дочь… Август и дневал и ночевал на верфи. Хотя дела зятю потихоньку передавал. Все ж таки возраст. И все внуку пойдет.
Хотя когда он будет, тот внук?
С другой стороны, все можно оставить и дочери. Но женщина могла управлять своим делом или имуществом только с разрешения короля. А тот естественно, разрешал крайне неохотно. Зачем ему?
Да и… не нужно это женщине. Ей семья надобна, дети, а не постоянная война за свое место в мире. Лиле придется доказывать свое право ежедневно. Раньше она не смогла бы.
А сейчас?
Август подробно расспросил племянника ювелира о делах Лилиан в Альтвере. И был искренне доволен. Похоже, в девочке проснулась отцовская хватка.
А вот ее нынешнее положение пока оставалось неизвестно. Но разве это повод не действовать?
— Ваше величество….
Август вежливо раскланялся перед королем.
Эдоард милостиво кивнул.
— Рад видеть тебя в столице, Август. Ты так редко бываешь на приемах…
В переводе на ативернский это было ‘Что случилось? Чего приперся?’.
Август не стал тянуть кота за хвост.
— Ваше величество, я прибыл с просьбой…
— Да? И о чем же?
— Ваше величество, вы не уделите мне буквально пару минут?
— Наедине?
— нет, Ваше величество. Я не смею просить о такой милости! Я просто хотел, как ваш верный слуга, первым преподнести этот скромный подарок вам, — Август с поклоном протянул бархатный футляр.
Эдоард взял его и с любопытством открыл.
Август знал, что внутри. Хельке превзошел самого себя. Золотая чернильница и золотое же перо были инкрустированы бриллиантами и украшены искусной чеканкой. Дарить такое было не стыдно. Наоборот.
Эдоард вскинул брови.
— Что это?
— Ваше величество, это перо и чернильница-непроливайка.
— вот как?
— Если Ваше величество распорядится принести пергамент и чернила…
И то, и другое принесли достаточно быстро. И Август продемонстрировал свой подарок на практике. Эдоард посмотрел с недоверием, но остался доволен.
— непривычно. Но неплохо, очень неплохо…
Придворные зашушукались. Август ухмыльнулся. Не было сомнений, что после окончания приема его начнут расспрашивать, что и как. В кармане у него лежало еще одно перо. А остальное…
Дарить он никому и ничего не собирался. Заказывайте. Заказывайте, господа. А доставку я обеспечу.
— и скромный подарок юным принцессам, чтобы оттенить их красоту достойными украшениями…
Еще две коробочки.
Дорогой розовый жемчуг для старшей, черный для младшей. Но суть была не в жемчуге. А в застежке. Эдоард осмотрел ее и поднял брови.
— Полагаю, девочки оценят. Очень удобно. Кто это сделал?
— Мой знакомый ювелир, ваше величество. И если вы прикажете…
Эдоард взмахнул рукой.
— очень неплохо. Зайдите ко мне после приема, я хочу поговорить с вами подробнее….
Август поклонился, рассыпался в уверениях своей преданности и отступил назад. К выходу из зала, где его тут же атаковали придворные. Короля тем временем занял очередной проситель. И Август подумал, что выгодно отличается от присутствующих. Те выпрашивают милости, а он просто дарит подарки.
Да, потом Хельке оценят по достоинству. И он получит много заказов. Но это — потом. Август и сам готов поторговать новинками, почему нет? Он-то знает, сколько и с кого можно взять.
И ради родного дитятка расстарается по полной.
Слово ‘маркетинг’ было бы для Августа пустым набором звуков. Но он отлично знал высший свет.
Если что-то ввести в моду… почему бы и не перья?
И плевать, что половина дворян кое-как свое имя царапает!
Главное — не как, а чем. Не простым гусиным пером, а изящной палочкой в бриллиантах.
Да и серьги.
Простите, но ни одна женщина не потерпит, чтобы у соперницы — было, а у нее — НЕ БЫЛО!!!
В лепешку расшибется, мужу плешь прогрызет — но добудет.
И серьги с новой изящной застежкой мимо их внимания не пройдут.
Наверняка.
***
Али Ахмед посмотрел на своего помощника.
Осторожно попробовал опереться на ногу.
Держала. И не болела. А хромота…. Ее просто не было!
— Господин, — склонился в поклоне Омар. — вы не хромаете. Совсем…
Али кивнул.
— Да. Графиня совершила чудо.
— Признаться, я ей не верил…
Али и сам не слишком верил. Но положенный Лилей срок в лубке вылежал. Вытерпел и массаж, и неподвижность, и боль…
Не зря.
Все было не зря.
Он еще не опротивел Звездной Кобылице. И та послала ему Лилиан Иртон.
Али много размышлял об этом, пока лежал. И выходило так — если он останется хозяином для своих людей, ему придется крепко благодарить графиню. Впрочем… есть за что.
Надо бы плыть в Иртон. А по дороге зайти в Альтвер.
Мало ли что графиня еще придумала вместе с ювелиром, благодарность — благодарностью, а деньги никому не помешают…
***
Август ждал приглашения в приемной.
Лакеи были любезны, что означало королевское благоволение. Принесли засахаренные фрукты, пирожные, вино…. Так что Брокленд блаженствовал.
Хотя и не сильно. После путешествия по морю его желудок до сих пор заявлял о себе в самый неподходящий момент.
Так что мужчина потягивал вино и ждал вызова.
Не очень долго. Минут через двадцать его позвали пред светлые королевские очи.
Август послушно вошел в кабинет, раскланялся…
Эдоард взмахнул рукой, приглашая его присесть.
— Садись, Август.
Август поклонился еще раз и присел на табурет.
Да, табурет. Что-то более серьезное барону не положено. Но табурет был обит бархатом и с мягким сиденьем. Если бы Эдоард был недоволен — его бы вообще сесть не пригласили.
— Чем я могу служить вам, ваше величество?
— Я опробовал новинку. Мне понравилось. Откуда это?
— Это придумала моя дочь.
— что?!
— да, ваше величество.
—
