не было. Или пан — или пропал.
— Нет. Ты — не она.
Марта говорила почти уверенно. Почти. И вот за это зацепилась Лиля.
— да неужели? И кто же я?
— Не знаю. Я ходила к ведьме, когда Лилюшка умирала. Просила снадобье. И она предупредила, что результат может быть самый разный. Ты… ты не похожа на Лилюшку.
Ну не похожа. Но и не признаюсь. Благо, отрывки памяти реципиента Лиля воспринимала почти как свои.
— а кто же я? Няня, я ведь все помню. Помню, как ты учила меня молитвам. Как я ненавидела овсянку. Как устроила скандал, когда вместо розовых цветов ты принесла мне желтые, мне тогда пятнадцать было, как отец не хотел меня до шестнадцати замуж отдавать…
Лиля называла то, что помнила из сознания Лилиан Иртон. И видела, как исчезают подозрения.
— Но ты…
— я стала другой. Да. А кто бы не стал? Няня, я была на пороге смерти, потеряла ребенка, чуть с ума не сошла от горя… и ты хочешь, чтобы я осталась прежней?
Марта заколебалась. И Лиля добила.
— Я могу вспомнить все молитвы, которым ты учила меня. Могу рассказать, о чем говорила тебе после свадьбы. Как плакала у тебя на плече… напомнить?
Был и такой эпизод в ее воспоминаниях. И Лиля жаловалась на грубость и боль, а Марта утешала ее — все пройдет, девочка, все пройдет…
Лиля встала, подошла к няньке, обняла ее.
И та не отшатнулась.
— Марта, милая. Просто я меняюсь. Я стараюсь взрослеть и учиться. Это нормально. Только очень больно. Не бросай меня, нянюшка. Роднюша моя, пожалуйста…
Роднюша…
Так Лиля называла Марту, когда была маленькой. Лилиан не знала, откуда это всплыло, но — помогло.
Марта всхлипнула и обняла свою девочку.
Слезы и сопли.
***
Али Ахмед дремал у себя в каюте, когда его разбудил помощник.
— Господин, там ‘Золотая Лилия’.
— Вот как?
Капитана ‘Лилии’ Али знал. Тоже ханган, только из тех, кто суше предпочел море. И ходил теперь вдоль континента…
— Сигналят, приглашают для беседы.
— Ну и ты просигналь. Скажи, скоро будем, пусть ждут…
Али выбрался из кровати и принялся одеваться. Нога почти не болела. Конечно, лубок еще оставался на ней, но скоро его можно будет снять. А передвигаться — так даже уже. Если осторожно и не слишком долго. Лайла поспешно помогла господину.
И Али вышел из каюты. Он собирался в Иртон. А приехать туда лучше с подарком. И хорошим. Шелка, драгоценности… это все было мелко. Это у Лилиан Иртон и так было. А вдруг у Селима найдется что-то интересное?
***
Следующие три дня прошли для Лили под знаком головной боли.
Что-то могла решить Эмма. Что-то — только графиня.
Поговорить с пленниками?
Потом! Пусть пока посидят. Прикажите Джейми осмотреть их на предмет больных и раненых — и подлечить.
Команда Лейфа — вперед. Строить лодки и добывать рыбу. Коптильня на Ингрид, солеварня тоже, так что надо туда отправляться, поставите там пару хижин или что больше понравится, хоть землянок — и вперед. Сейчас прочешемся, зимой проголодаемся.
Кстати, захватите с собой стеклодува — и пусть привезет все, что встретит на побережье. Понятие ‘образцы’ я ему в голову вдолбила, хотя чуть из блондинки седой не стала. Ему как раз сырье посмотреть надо — а так и под охраной, и с доставкой, и с помощниками, если что…
Команду Эрика подлечили?
Шагом марш! Готовить корабли к зиме. Вытаскивать на берег, ремонтировать, сколачивать навес, корабли — это наше все.
Заодно Лиля узнала, что побережье здесь в рифах и мелях, корабли вирман, имея высокую осадку, проходят более-менее свободно. А вот корабли другой конструкции доставят много хлопот. В кораблестроении Лиля разбираться не стала, просто поставила на заметку — и махнула рукой. Понятно, захолустье. Ничего не производится, ценного ноль, народ разбегается… Кому оно надо — сюда ездить?
Хотя…
Что-то же сюда привело работорговцев?
Вот и думай, как хочешь.
Заодно Лиля вызвала к себе кузнеца, нарисовала обычный вязальный крючок — и приказала сковать в количестве штук пяти для начала.
Потом надо будет показать девушкам-швеям, как кружева вязать. Нашлась бы нитка… но вирманских коз Лейф привез с собой. Вот коров пока не было, а козы активно блеяли на скотном дворе. Лиля распорядилась приставить к ним пару вирманских детей. Подоить, расчесать — несложно. А потом из их пуха получится тонкая нитка. То, что доктор прописал.
Заодно досталось Джейми.
Лиля зашла проверить, как лечат раненых. И увидела у него ‘кукушкин лен’. Парень использовал его при перевязках. Понятное дело, Лиля налетела ураганом — и вытащила из мальчишки, что мох получен у местной ведуньи.
Эмме тут же был отдан приказ — организовать крестьянских детей на сбор ценного продукта по болотам. И чем больше, тем лучше. А заодно — набрать все, что тут растет. Если что еще понадобится,. Она потом скажет.
Короче, гербарий и образцы.
И побольше, побольше…
Она будет чувствовать себя получше — и сама проедется к болотам. А вдруг там торф есть? О торфоразработках Лиля имела смутное представление, но что должна получить и как — примерно знала. Остальное — да научимся! Не боги горшки обжигают!
А отапливать замок торфом всяко выгоднее будет.
Грибы?
Осень же! Лиля отлично помнила, как весь сентябрь, октябрь и даже иногда в ноябре они с мамой ходили за грибами. Что-то можно засолить, что-то засушить…
А грибной супчик — вещь вкусная.
Так что еще и грибы заготавливать…
И Лиля опять решила вызвать к себе старост деревень.
Царапала еще и мысль.
Кто же из них прикрывал Эдора?
Кто?
И — как?
Вашего ребенка продают в рабство — и никакого протеста? Странно. Лиле пришел на ум только один вариант ответа. Когда все запуганы до истерики. И вякнуть боятся.
Может быть войско и пригодится?
Вообще-то из бесед с пастером Лиля знала, что личная дружина сейчас не приветствовалась. Так, по чуть-чуть. Раньше у каждого феодала было и свое войско в несколько сотен человек (доходило и до тысячи), и он должен был его одеть-обуть-вооружить — времена ушли в прошлое. Сейчас же человек сорок-пятьдесят хватало за глаза.
Дом охранять, господина сопровождать… и вообще — больше всего эти товарищи подходили под определение ‘тыловая крыса’.
Почему в Иртоне и того не было?
Как объяснил пастер, раньше тут люди были. Но примерно полгода как Эдор всех разогнал.
Зачем? Помилуйте, ваше сиятельство, сам ума не приложу.
Лиля тоже никак не могла сообразить. Само состояние ей напоминало старую шутку ‘Душа у меня нежная, трепетная, чуткая… чую — дерьмом пахнет’.
Вот и Лиля чуяла то же самое.
Но объяснить пока не могла. Нет, старост надо бы пригласить, побеседовать.
***
***
Из письма…
Господин, корова назвала в поместье тучу вирман. Она жива, здорова и отлично себя чувствует. Подобраться к ней нет возможности. Я приложу все усилия, но не могу гарантировать успех.
***
— Лиля!
Просыпаться приятно. Но не когда у тебя на животе сидит тяжеленький ребенок. Еще и подпрыгивает.
Пришлось поймать и потискать.
— Есть.
— Ты зачем меня так рано разбудила?
— Хотелось. А ты долго еще валяться будешь?
— Нет. Сегодня встаю. Так что иди, умывайся, я тоже умоюсь — и пойдем завтракать. Идет?
Мири соскочила с кровати. Но неудачно. Задела ногой об столбик и на всю спальню прозвучало:
— …! …!!!
Лиля охнула.
— Мири, ты где этого набралась?
— а ты вчера…
Женщина едва не взвыла. Вот так, дорогая подруга. Это вам не мединститут. Там матом иногда разговаривали, особенно в морге. А тут… а тут с тебя взял пример ребенок. Можешь собой гордиться, обучается девочка успешно.
Только не тому.
— Мири…
— Лиля, а что такое …?
Лиля представила, как она будет объяснять про производные мужского рода от женских половых органов и едва не застонала.
— Мири, это плохое слово.
— Но ты же его говорила?
— Да. Но мне тогда было плохо. А если хорошо — его употреблять не надо, договорились?
— почему?
— Потому что папа не одобрит. И молодая девушка не должна выражаться, как грузчик, которому на ногу комод уронили.
— А что такое комод?
Лиля почесала нос. А ведь правда… комодов она тут пока не видела.
Ладно, разберемся.
— Это я потом расскажу. А пока — одеваться. И не выражаться.
Мири унеслась за дверь. А Лиля грустно вздохнула. Придется сдерживаться. А вообще — к Марии Рейхарт, что ли, походить?
Авось манеры какие привьют? Потому как… история прошла мимо девушки.
Лиля вообще была откровенным нелюбителем исторической литературы. Вот про медицину — это наше все. И про жизнь знаменитых врачей она читала. Но просто так?
Уж извините. Некогда.
Аля Скороленок была слишком подвижным ребенком. А частые переезды отца тем более не способствовали получению качественных знаний.
Поэтому из литературно-романтического багажа были ‘Анжелика’, ‘Унесенные ветром’ и ‘Марианна’. И — всё. Романы были не слишком интересны. Нет, она что-то читала, но предпочитала детективы. Конан Дойл, Агата Кристи…
Короче, знаний по этикету у вас, дорогая графиня, ноль. Без палочки.
А вспомнив ту же Анжелику — не так поклонишься — без головы останешься. Это красивым бабам многое позволено. А ты у нас пока…
Лиля сползла с кровати и открыла зеркало.
Нет, сейчас уже намного лучше. И лицо начинает худеть, и видно уже, что есть не только щеки, а еще и скулы, и складочки потихоньку уменьшаются…
Но пока еще — ее очень много. Навскидку Лиля дала бы себе от девяноста до ста килограмм живого веса. Ну, все уже не сто двадцать.
Лиля крикнула служанке, умылась, оделась — и отправилась вместе с Мири на завтрак.
Мири попыталась подражать Лиле в плане овсянки, но потом все-таки разбавила себе кашу медом и молоком.
— Так вкуснее!
Лиля не стала спорить.
— Понимаешь, мне нельзя…
— Почему?
— Потому что меня пока слишком много для хорошего человека…
За завтраком Лиля рассказывала девочке про основной постулат — можно быть полной. Можно быть ширококостной и крепко сбитой. Но рыхлой и толстой? Лучше не быть. Иначе это основа для заболеваний сердца, сосудов, почек…. а она сейчас именно такая. не мышцы. Жир.
Русские бабы, из тех, кто и коня и избу — были крепкими и упругими. Но не рыхлыми и не жирными. Это путать не надо. Формы у них были шикарные. И Лиля была с такими знакома. Но разница принципиальна. Такую за живот — не ущипнешь. Просто не ухватишь. Пальцы соскользнут. Под кожей ведь не жир, а мышцы, мясо… такие нормально и рожали. А американские страдальцы от гамбургеров… эх, посносить бы все макдональдсы до основания!
Миранда слушала, открыв рот. Тем более, что рассказывала Лиля интересно. Действительно интересно. Медицина была ее жизнью. И она могла заинтересовать ребенка.
Еще как могла.
Рассказом про сердце, про то, как кровь бежит по венам, про большой и малый круги кровообращения… она могла.
А после завтрака Лиля с Мири направились к девушкам-портнихам. Где Лидия с гордостью развернула перед
