ними юбки-брюки. И даже маленькую рубашку — на Миранду.

— Переодевайся, — подмигнула Лиля.

Девочку уговаривать не пришлось. И Лиля восхищенно покачала головой.

— Девочки, вы просто чудо!

Юбка-брюки смотрелась так, что самый строгий ревнитель не усмотрел бы ничего порочащего. Из-под складок ткани виднелись только кончики туфель. Кроме того, по собственной инициативе девушки пришили несколько широких полос ткани так, что получился длинный фартук, закрывающий промежность и попу.

На движение это никак не влияло. А смотрелось очень неплохо. Теперь при самом широком шаге нельзя было понять, что надето на женщине. Может быть, это такая юбка? Верхняя? А под ней нижняя?

Лиля довольно улыбнулась.

— Девушки, вы умнички. А я вам покажу кое-что новое. И Мири тоже.

Кузнец как раз недавно принес Лиле крючки. Шелковые нитки для вышивки у нее тоже были. То есть у прежней Лилиан. И плевать, что розовые.

Перетерпим.

У прежней Лилиан вообще была кучка ниток для вышивки. Могучая кучка,  иначе и не скажешь. Целая комната,  заваленная этим барахлом.

Девушки смотрели в полном шоке, на простенький узор ‘гусиных лапок’. Вроде бы и несложно. Но ведь… кружево!!!

Первой схватилась за крючок Марсия. За ней и другие швеи.

— Ваше сиятельство, так это ж…

— Да. Вот, смотри, как надо правильно. Сначала набираем по ширине, сколько нам надо…

Какой придурок сказал, что раньше люди были глупее?

Да, пока девушки сами бы узоры не придумали. Но то, что показала Лиля, повторяли уже через полчаса. Ну ладно, примерно через час. Потому что в идиллию заявилась негодующая Мария Рейхарт.

— Ваше сиятельство! Леди Миранде пора на занятия!

Мири прищурилась. И прошипела одно слово из тех, которые приличной девочке знать не полагается. Мария смотрела укоризненно.

— Мири, идем учиться, — вздохнула Лиля.

— И ты тоже?

— А что делать? Если я эти слова употребила, значит меня тоже надо учить хорошим манерам.

— а разве взрослых учат?

— Умные — всю жизнь сами учатся. А дураки — они дураки и есть.

— Вы абсолютно правы, ваше сиятельство, — Мария чуть поклонилась. — Полагаю, что Леди Миранда у нас не хочет быть дурой…

— Не хотим, — решила Лиля за двоих. — Где Марк, кстати?

— Уже ждет в классной комнате. Очень, очень серьезный молодой человек. Готов учиться с утра до вечера.

— Мири, и ты отстаешь?

Вопрос был задан так, что Миранда поняла — это трагедия. И замотала головой.

— Лиля, ну скучно же!

— А мы попробуем вместе. Вдруг веселее будет…

***

Определенно, вместе было веселее. И Лиля подумала, что давно надо бы… Мария как раз рассказывала, как и кого правильно приветствовать. Лиля слушала внимательно.

Лиля слушала краем уха.

При обращении к нижестоящим — незнатным! Исключительно нетитулованным!

Достаточно вежливого кивка головой. И обращение в зависимости от настроения. Милейший, любезнейший, уважаемый… на выбор… хоть козлом назови, если ты графиня — тебе и заблеют.

Дворянину с личным, но ненаследуемым дворянством говорят ‘алдар’, если женщина ‘алдари’. Причем неважно жена она или дочь. Алдари такая-то. И точка. Хотя таких женщин и было всего три. Или четыре. За всю историю всех стран.

Шевалье — то есть безземельное наследуемое дворянство — лэйр. Или лэйра, если женщина.

Барон (баронесса) — достопочтенный (-ая).

Графья — сиятельства.

Герцоги — светлости.

Если у графа есть наследники — это виконты. У герцога — маркизы. Своего рода титул учтивости. В свободном хождении его не встречают. То есть сам по себе маркизат не существует. Графство, герцогство, баронство. Но не виконтство и не маркизат. Это просто для наследников.

Лиля слушала, смотрела, как правильно кланяться и думала, что Мария, хоть и зануда, но человек нужный. Особенно когда она начала демонстрировать варианты приветствия. И Марк с Мири стали обращаться к ней то так, то этак… Дети определенно соревновались друг с другом. Лиля хвалила то одного, то вторую и продолжала проглядывать бумаги.

Да, преподавала Мария отвратительно. И больше всего под ее голос хотелось спать. Или устроить ей маленькую бяку. Но ведь полезна!

И далеко не дура!

Так что Лиля по мере сил старалась помогать учительнице. Не давала детям разойтись вовсю, корчила смешные рожицы в нужных местах, просила Марию повторить…

Урок — шел.

***

Капитан ‘Золотой Лилии’, Селим Рамар дин Ахмед был по-прежнему черноволос, чернобород и обилен чревом. И гостеприимен.

— Али, друг мой! Пусть дорога твоего коня всегда будет гладкой, стада обильными, луга — густыми, жены — юными и прекрасными….

Али ответил не менее витиевато — и разговор завязался сам собой. Селим пригласил старого друга за стол, Али ответил несколькими бутылями вина, которое на прощание презентовал ему Хельке, называя странным словосочетанием ‘самогон яблочный’ — и разговор завязался. Слово за слово…

Али рассказал о происшедшем с ним, показал ногу…

— Никогда бы не подумал! Ты и вовсе не хромаешь! — восхищался Селим. — говоришь, только деревяшку снять?

— Мне осталось еще дней десять — и можно будет снимать. Сам видишь, я пока очень осторожен.

— Вижу. Куда ты сейчас отправляешься?

— В Иртон. Кстати, у тебя не найдется ли чего интересного для графини?

— У меня серьезный груз, друг мой. Аварец.

— Аварец? Жеребец?

— Именно. Огненный.

Али на миг задумался, а потом кивнул.

— Беру!

Селим огладил бороду.

— Ты хочешь…

— Да.

— Королевский подарок.

Аварцы действительно стоили столько, что их могли покупать только очень немногие.

Это была совершенно особая порода коней. Огненно-рыжие, ‘солнечные’ кони с черными хвостами и гривами. Выведенные столетиями отбора, они просто не могли скрещиваться с другими конями. То есть могли — но от смешанных браков аварцы уже не рождались. Кровь терялась в первом же поколении. Ханганы очень неохотно продавали коней на сторону.

— Моя жизнь дороже стоит. Или ты его кому-то вез?

— Не без того. Хотел в Ативерне продать. Говорят, Эдоард сына женит, вот было бы на подарок…

— Обещаю — в цене ты не потеряешь…

— Али, друг, ты же знаешь, с тебя я лишнего не спрошу…

Мужчины переглянулись и усмехнулись. Это была своеобразная прелюдия к торгу. Уже через десять минут каждый будет стенать, что небо свело его со скопидомом и скрягой, угрожать гневом Великой Кобылицы, чуть ли не рвать на противнике бороду… Но рано или поздно о цене они договорятся.

Так и произошло всего через два часа.

Мужчины выпили еще вина,. Скрепили договор рукопожатием — и Селим заметил:

— А ведь у меня на борту есть кое-кто, кому любопытно будет посмотреть на твою ногу.

— кто же?

— Тахир Джиаман дин Дашшар.

— Что?!

Удивление Али было понятно. Тахир был выдающимся лекарем. Был принят самим ханганом, писал стихи, изучал свойства трав…

— Но почему?

— потому что есть болезни, которые не в силах вылечить даже он. А если болеет сын Великого Хангана…

— Ты рисковал.

— Да.

Мужчины переглянулись. Все было понятно без слов. И то, что целителю пришлось бежать,  и что Селим рисковал жизнью. Тогда понятно  и почему он вышел в море в это время. Али пожал плечами.

— Пусть посмотрит…

Великий целитель оказался высоким сухопарым стариком с длинной бородой и доброй улыбкой.

Он ощупал ногу Али, осмотрел ее — и покачал головой.

— я был бы счастлив узнать, кто это сделал. Воистину, сего мудреца осенила благодать Звездной Кобылицы.

— Это сделала женщина. Графиня Лилиан Иртон.

Али пришлось повторить рассказ еще раз. Результат оказался предсказуем.

Целителю захотелось отправиться в Иртон.

Спустя несколько часов корабли расстались.

Корабль Али стал тяжелее на одного коня, одного целителя и двух его ручных мангустов.

***

Время до обеда Лиля уделила Миранде. Время после обеда — пленникам. Работорговцев она распорядилась пока не трогать. Только пленников.

Засела в кабинете, приказала приводить по одному — и принялась расспрашивать. Что, кто, как, где жил, чем занимался…

У нее в активе оказалось шестнадцать потенциальных рабов. Из них — два плотника, семь крестьян, шесть матросов и один учитель. Истории были, в принципе, похожи. Матросов подгрузили пьяными в дупель, в порту, так, что они очнулись уже в трюме.

Плотники были проданы в рабство своим мастером. Да, официально рабства в Ативерне не было. Но если захочешь избавиться от строптивых подмастерьев,, которые совершили страшное — подсмотрели секрет пропитки…

Лиля поставила ушки торчком — и узнала, что мастер придумал состав, после пропитки которым дерево переставало бояться сырости. Дорого, да.

Но…

Ладно. Зимой и подумаем. Поэкспериментируем.

Крестьян вообще запродали их старосты. Кого за долги, кого за бесполезность. Т.е. то заболевание, которое Алин папа именовал ‘жопорукость’.

Какое-то время Лиля задумалась — что с ними делать. А потом твердо решила — на халяву не отпускать!

Если бы не она — оказались бы товарищи на Вирме, так? Или еще где похуже.

Пусть отрабатывают. Что Лиля и объявила. В принципе, ‘рабы’ были не против. Даже наоборот — зима на носу. Денег нет, работы нет, теплой одежды — и той нет. На большую дорогу идти?

Так и дороги тоже нет! Одни направления.

Так что Лиля приняла достаточно жесткое решение.

Денег она платить не будет. Работаете за еду и одежду. Как станет возможным путешествовать — по результатам подброшу пару монет и отпущу на все четыре стороны. Если кто захочет. А пока….

Моряков — вирманам в подручные. Пусть возятся с лодками и рыбой.

Крестьян — срочно строить баню. Еще одну. А лучше две. Туда же плотников. Потом еще пригодятся.

Халявщиков нам не надо.

А вот учитель…

***

Лонс Авельс выспался, сытно поел и обдумал все происходящее впервые за несколько недель. И когда его позвали пред очи графини Иртон — не растерялся.

Если уж он перед королем не трусил….

Графиня Иртон оказалась вполне приятной молодой женщиной. Полноватой, да. Но в зеленых глазах светился неженский ум. Да и полнота… в некоторых местах, например, на груди, была очень кстати.

Жаль только — ни декольте, ни даже маленького выреза…

Лонс сглотнул и посмотрел на графиню.

— Ваше сиятельство…

— Как вас зовут?

— Лонс Авельс. Шевалье Лонс Авельс.

Лиля поблагодарила про себя Марию. А то сидела бы дура дурой не зная, как обращаться. И слегка склонила голову.

— Итак, лэйр Авельс… как же вы оказались в рабстве?

— меня продали разбойники. Шевалье тоже можно захватить большим числом. А веревки не разбирают.

Лиля задумалась. С дворянином, хоть и хлипеньким, номер просто не пройдет. Если к нему отнестись, как к матросу…

— Лэйр Авельс, чем я могу вам помочь?

Лонс уже успел это обдумать, на ‘собеседование’ его позвали одним из последних. Так что…

— Ваше сиятельство, при других обстоятельствах я попросил бы доставить меня в Альтвер. Но у меня нет денег, а просить у дамы…

Лиля чуть склонила голову. Да, она ограничена в отношении Лонса. Но и на него накладываются свои ограничения…

— Я мог бы оказаться вам полезным, как учитель?

Лиля тряхнула головой.

— В замке есть леди Миранда. Моя падчерица. Полагаю… вы учитель чего?

— Математики, чистописания, истории, землеописания…

Лонс не лгал. Юных принцесс приходилось учить очень многому. Лиля мысленно потерла лапки.

—