чуть-чуть подливать в местное вино — запах почти не заметен. А по мозгам даст.
И качественно.
Служанки постарались. А вина барон выпил много. Так что сейчас сильно страдал похмельем.
Но графиню Иртон в этом не винил.
Наоборот — впечатление осталось положительное. Этакая домашняя курица. Учит дочь, вышивает цветочки и не лезет в мужские дела. Этот ее шевалье… управляющий, что ли?
Да, наверное.
И в то же время…
Управляющим раньше был Эдор. С которым барон кое в чем нашел общий язык. Но Эдора выгнали. Графиня?
Смешно!
В это барон поверить просто не мог. Сработала инерция мышления. Женщина — это прекрасное существо. Она создана, чтобы украшать жизнь и должна быть милой, глупой… Лилиан Иртон отвечала этим канонам. Так что Клив не мог поверить, будто она угрожала сунуть Эдора пятками в камин.
Скорее всего Эдор кое о чем умолчал. Ему угрожали оружием… ну так есть и вирмане. Вот то, что этот гаденыш не сказал о вирманах… ну тут барон мог поверить.
Если граф что-то заподозрил, прислал своих людей, те взяли Эдора за шкирку… и бывшего управляющего выпустили просто так?
Да нет. Наверняка его просто напугали и должны были начать обработку на следующий день. Кто б его выпустил, если были серьезные подозрения?
Да еще с женой?
Смешно…
Барону и в голову прийти не могло, что в теле Лилиан Иртон появилась новая сущность. Которая просто омерзительно ориентировалась в новом мире и воротила, что в голову пришло.
Нет. Вариант с графом был правильнее.
Где-то Эдор прокололся. Чего-то не учел.
И со всеми вытекающими.
Так что графиня — не проблема. Основной бедой барону виделись вирмане. Эти дикари шуток не понимают и проблемы решают топором.
А это уже грустно…
Особенно с похмелья.
Ладно. Вот голова болеть перестанет — подумаем, что с ними делать. А то скоро зима…
***
Следующие дни Лиля была очень занята.
И весьма собой недовольна. Вот раздражение и трансформировалось в двигательную активность. Да еще какую.
Повод для недовольства у нее был. Ладно! Пусть все здоровые вирмане пашут на ремонте кораблей, строительстве коптильни-солеварни и заготовке рыбы на зиму. А все, кто остался в замке были буквально в состоянии нестояния. Джейми смотрел мрачно, да и сама Лиля, зайдя в лазарет, тоже не была в восторге. Даже в ее мире такое потребовало бы серьезных усилий. А тут… ни антибиотиков, ни иммуностимуляторов… промывать раны вонючей самогонкой — и молиться всем подряд.
Но не в этом суть.
Да, барон. Да, сволочь. Да, может доставить кучу неприятностей.
Но чего ты вскинулась?
А потому что не привыкла чувствовать себя беззащитной. В замке было от силы человек пять у Лейса. Очень неудачное время барон выбрал для визита — когда часть ребят Лейса провожала Тариса Брока и еще не вернулась, часть отправилась вместе с крестьянами на заготовку и доставку камней для стены замка, а в самом замке остались… увы! Всего пять человек военных. Во главе с Лейсом, боеспособных, но — пять человек.
Мало…
Неудачно барон приехал. Или наоборот — удачно?
Эрик на этот счет высказался так:
— Засеки надо делать. И заставы. С голубями. А иначе кто хочет будет шляться.
Лиля кивнула.
— Эрик, займешься? Вот как ремонт корабля закончишь — так это на тебя и ляжет.
Она как раз… ну, не извинялась, но объясняла, почему не пригласила вирманина за стол.
— Я побоялась. Барон — дурак, вспыльчивый… да, может он и не решился бы тебя задирать, но если бы начал… мог ведь и начать. Из желания доказать всем, что он такой непобедимый и крутой…
Эрик ухмыльнулся и погладил рукоять топора.
Лиля кивнула.
— Вот-вот. А раздоры с соседями — это последнее, что нам нужно.
Вот тут и прозвучало про засеки. Лиля тут же согласилась.
— А голубей мы где возьмем?
— У Лейфа есть голубятник. Да и в деревне голубятни есть…
Лиля как крапивой ожгли.
— у кого?!
— У Фреда Дарси и Эрка Грисмо.
— а почему…
Лиля дернулась и заткнулась. Любой вопрос выглядел бы глупо. Почему она не знает? Почему не доложили?
Простите — чушь!
Ты — графиня. Не знаешь — ну так кто тебе доктор?
Пару минут она помолчала. А потом решилась — и честно рассказала Эрику почти все. С того момента, как очнулась.
Нет, не о своем попаданстве. Боже упаси! Проще сразу дорожку на костер проложить. Пусть даже здесь инквизиции нет! На фиг!
А вот о том, что управляющий воровал, подозрительно распустил дружину, о внезапно явившихся волках, о…
Эрик слушал очень внимательно.
И неожиданно спросил:
— Госпожа графиня, а где этого Эдора зарыли?
— не знаю… А…
— А вы труп видели?
Лиля помотала головой, уже догадываясь…
— Вполне. Он может прятаться у сообщника. А еще… Ваше сиятельство, давно ваш супруг приезжал?
Лиля прикинула по времени.
— в районе полугода.
— а когда теперь должен?
Ответ ‘Альдонай его знает’ был написан на личике графини крупными буквами. Эрик вздохнул. Странная она все-таки. В сложных вопросах разбирается спокойно с травником спорит, с мужчинами говорит совершенно свободно… но иногда проявляет удивительную наивность.
— Госпожа графиня, а сколько времени прожил бы управляющий, узнай ваш супруг, что замок разваливается, стража распущена, ему шлют поддельные отчеты, а вы в небрежении? Вы только представьте себе…
Лиля представила.
— Примерно полчаса.
— Он должен был куда-то скрыться?
— Именно.
Лиля задумалась. Вообще…
— Деньги у него были. И хорошие. Даже того, что я вытряхнула, хватило на закупки. А ведь я вытряхнула далеко не все.
— вот. И что отсюда следует?
— что дожидаться графа он не собирался.
Лиля давно позабыла про титулы. Эрик тоже не собирался ей напоминать. Да, она графиня, он вирманин… но ведь красавица же… щеки разрумянились, глаза горят, а грудь… какая грудь!
Впрочем, Лиле это было безразлично. Она прикидывала. Из Иртона выжали, что смогли. И собирались удрать сорвав куш. Ширви в сообщниках, если что — предупредит про графа. Стражи нет. Вопрос — куда бежать?
— Нам бы найти его сообщника.
— сообщников, ваше сиятельство.
— То есть?
— У него должен быть кто-то в подручных, но… Почему отсюда никто не бежит? Ваше сиятельство, при таких кошмарных условиях, все крестьяне должны были сбежать. А они — терпят?
— Но…
— Такое может быть только в одном случае. Если бежать им некуда. Или опасно.
— а почему может быть опасно… хотя… Эмма!!!
Допрошенная Эмма явилась пред графские очи и призналась, что да. Кое-кто пытался бежать, но потом нашли их тела. Специально привезли и бросили у деревни. Кто сделал?
А поговаривают, что барон Донтер и сделал. Молодой?
Да нет, еще старый. Так он же вроде был поприличнее?
Ну так вопрос сложный. Господам от него не доставалось, а вот крестьянина и запороть мог… Да и то сказать, поговаривали, что он жену свою со свету сжил, когда та ребеночка на стороне пригуляла…
Лиля кивнула. Страшилки ее не волновали. А вот то, что…
— Думаете, барон?
— предполагаю. Эрик, ты будешь засеками заниматься — займитсь и деревнями? Пройдите, посмотрите, у кого есть голубятни, у кого что…
— Ищейками нас сделать хотите, ваше сиятельство?
Лиля пожала плечами. Вопрос был задан с явной иронией и требовал достойного ответа.
— Таких волчар как вы? Ищейками? Э, нет. Но чутье у вас должно быть отличное, так что потрудитесь на благо графства… Кстати, Эрик, мы с шевалье Авельсом и леди Мирандой теперь трапезничаем вместе. В малой столовой. Восемь утра, час дня и шесть вечера. Если будет время и возможность — присоединяйся. Будем рады.
Эрик покачал головой.
— Ваше сиятельство, я ж вирманин.
Лиля кивнула. Вирмане в принципе в Альдоная не верили, своих богов им хватало за глаза а потому на континенте они считались… не то, чтобы второго сорта, но какие-то границы с ними старались не переступать.
— и что?
— Я, леди Миранда, шевалье Авельс, пастер Воплер с сыном, Лейф с Ингрид и капитан Антрел. Полагаю, не самое худшее общество.
Эрик тоже так думал.
— ваше сиятельство, если буду в замке — то с радостью.
Лиля кивнула.
— Хорошо. Засеками займешься?
— мне как раз корабль просмолить надо, а у вас в Яблоновицах смолокурня есть, так что проедусь, огляжусь.
Лиля кивнула.
Но все равно она была собой недовольна. Подумать бы раньше — и чего срываться из-за барона?
Просто его в округе боятся. А массовый ужас — штука заразительная. Вот и заразилась. И запрыгала. А так — спокойнее надо быть. Выдержаннее.
Ты — графиня.
А с другой стороны — поможет это тебе, как ежику — ракетное топливо. Если барон решит тебе гадить… нет, королю ты нажаловаться можешь, но здесь глухомань. Пока кто доберется, пока чего решат, интересно — средневековые бюрократы сильно от привычных отличаются?
Лиля вздохнула — и принялась за хозяйственные дела.
Ходила на уроки, присматривала за порядком в замке, проводила инвентаризацию вместе с Эммой, записывала все, что помнит из медицины и все, что могло пригодиться в этом мире и времени, выслушивала доклады по строительству и ремонту, раздавала указания…
Кто сказал, что аристократки просто сидели и вышивали? Да тут пахать приходится, как проклятой! Впору молоко за вредность требовать…
***
Амалия, герцогиня Ивельен, в девичестве леди Иртон, скользнула к мужу в кабинет. Тот сидел, разбирая какие-то бумаги. А увидев жену, отложил их в сторону и заулыбался.
— Проходи, дорогая. Что-то случилось?
— Нет, ничего серьезного, дорогой. Просто я волнуюсь за Миранду.
Питер привлек жену к себе, поцеловал ручку и погладил по округлившемуся животику.
— Леди вы лучше думайте о своем ребенке.
— но Миранда мне тоже не чужая…
— Но нет матери. А отец… милый, Джес не умеет быть отцом.
— я помню, дорогая, — откликнулся Питер, поглаживая талию жены и потихоньку спускаясь к тому месту, где это уже не талия.
— Мы ведь росли в основном с гувернантками. Отец постоянно был в делах и разъездах, бабушка с дедушкой нас не слишком любили, знаешь, как мы мечтали, что папа проведет с нами хотя бы день? Целый день?
Питер постарался не морщиться вслух.
Да знал он это все! И что дальше? Ты вышла замуж, милая. У тебя другая семья. И переживать ты должна не за соплюшку, у которой капризов больше, чем ума, а за своего нерожденного ребенка.
Но вслух он этого, понятно, не сказал.
— Дорогая, если пожелаешь, я направлю письмо в Иртон. Узнать, доехала ли Миранда и как она себя чувствует.
— О да!
Синие глаза Амалии вспыхнули.
— Прошу тебя дорогой!
— Можешь не просить, любимая.
Питер привлек к себе жену и нежно поцеловал.
Окажись при этой сцене Лиля — точно спросила бы почем литр розовых соплей. Но супругов никто не видел…
Никто не заметил тень неудовольствия, промелькнувшую в глазах Питера, когда Амалия заговорила о брате. Да и заметил бы…
Тени к делу не пришьешь.
***
Пару дней спустя Лиля уверилась, что была права насчет барона.
И просветил
