ее, как ни странно,  Джейми. Хотя что тут странного? Лиля за это время не то,  чтобы сдружилась с травником,  но общаться им нравилось. В том числе и на профессиональные темы. Хотя до конца Лиля паренька понять так и не могла.

Вроде бы вежлив, приветлив,  но иногда… из него прямо-таки прет властность, которая совершенно неуместна у паренька-травника из глухой провинции…

Хотя — Лиля не возмущалась. Она и сама временами ввела себя неадекватно. А подобное притягивает подобное.

— Барон,  ваше сиятельство, скотина,  сволочь и мерзавец. Весь в свою мамочку. И папочку тоже.

Лиля поощрила паренька кивком. Мол,  сама знаю. А подробности можно?

И Джейми принялся рассказывать.

Барон Донтер,  начиная с простого,  таким не являлся. Вообще.

То есть к баронству он имел примерно такое же отношение, как Лиля — к великой китайской стене.

Баронство это примерно лет тридцать назад принадлежало старому барону Донтер,  у которого были сын и дочь. Дочь вышла замуж за любимого мужчину,  правда,  шевалье, из безземельных,  но разве это важно,  когда речь идет о любящих сердцах?

А то, что через пару лет после заключения брака (все еще бесплодного) к шевалье переехала сестра,  а наследник барона случайно погиб на охоте — это уж и вовсе лирика.

Погиб и погиб,  кабан — животное невежливое,  особенно если в него острыми железяками тыкать. Не он первый,  не он последний. А что юноша был опытным охотником — а что? Погибают одни ротозеи?

Да любой приличный ротозей к кабану не сунется — и жив останется. А вот опытный охотник как раз и рискнет…

Одним словом — парень погиб. И наследником стал супруг дочери.  По личному прошению барона. Кое-кто говорит,  что барон к тому времени,  правда,  умом от горя повредился. Но это все вранье,  кто же будет прислушиваться к словам крестьян?

А дочь  барона?

А говорят,  что она сидела под замком. И слова не могла сказать против супруга. Тот ее убить угрожал…. Одним словом ахинея.

Лиля кивнула.

Имел место быть рейдерский захват собственности. Не новость и в двадцатом веке.

Одним словом,  поместье наследовать король разрешил. А потом стало еще интереснее. Спустя несколько лет бесследно пропала дочь барона.

Куда?

А никто не знает.

Было несколько версий. По одной — она изменила супругу со стражником и сбежала с ним,  прихватив пару горстей золота из кармана супруга.

По другой — умерла в родах от горячки.

По третьей — сошла с ума и утопилась в болоте.

Одним словом — темна вода во облацех.

Так что остался пришлый барон-шевалье. И его сестра. С сыном, прижитым также от какого-то шевалье. Который также сделал ребенка и погиб на охоте. Вот этот сынок… на него и подали прошение о признании его следующим бароном. Ибо что-то там темное с женой барона было,  пастер брак заключать отказался. А незаконные дети земли наследовать нее смогут. Есть какая-то хитрушка в законах.

Лиля только вздохнула.

Что тут скажешь? Сосед ее — человек выдающихся душевных качеств. Еще поискать такую гниду.

А еще…

Не многовато ли живности расплодилось в местных лесах? И все с людоедскими наклонностями? Кабаны,  волки…

Просто страшно в лес выйти. А бронежилеты тут так и не изобрели.

***

Когда Август прочитал письма от дочери — у него даже руки затряслись.

Он и так ждал прибытия Тариса Брока,  как взгляда Альдоная, но прибытие превзошло все ожидания.

Его дочь,  его милая девочка,  которая росла в тепличных условиях — в полуразваленном замке, практически без охраны,  управляющий воровал, граф своим долгом пренебрегал…

А ее письма…

Да что должна была перенести доченька,  чтобы ТАК писать?

Она не жаловалась,  не ругалась,  не плакалась на жизнь. Она просто…

Так могла бы писать женщина,  в два раза старше и мудрее. Но что заставило повзрослеть его дочурку?

Август даже думать об этом не хотел.

А вот прибить Джерисона Иртона к Мальдонаиной матери — хотел. Очень.

Сукин сын!

Жена, конечно, собственность мужа. И с этим сложно спорить. Но Август постарался обезопасить дочь,  как мог. И включил в брачный договор несколько пунктов. Например, о безопасности жены. А вот проживание супруги в полуразрушенном замке и без охраны сюда явно не вписывалось.

А если расспросить дочь внимательно… Может быть найдутся и другие нарушенные пункты? Любовь — чувство эфемерное, его  нее отследишь.

А вот если Джерисон еще и на ‘девичью долю’ покушался, то есть на те суммы,  которыми должна была распоряжаться сама Лилюшка — это уже более весомо…

А если супруг ей еще и изменял…

Но….

Одним словом — первым побуждением Августа было — прибить мерзавца.

Вторым — пожаловаться королю.

Третьим — подумать и получить весомые доказательства.

Ибо король очень любит Джерисона Иртона,  как-никак,  племянник. И любое обвинение придется серьезно подтверждать. Ему достаточно Лилюшкиных слов. А что будет достаточно королю?

Надо подумать об этом и собрать доказательства.

Если дочери плохо — он ее не оставит мучиться в этом браке. И постарается призвать Джерисона к порядку.

Нужны тебе верфи?

Обеспечь законного наследника!

А для начала неплохо бы получить для дочурки официальное приглашение ко двору. И между делом пожаловаться королю на нелегкую женскую долю.

В сочетании с докладом королевского представителя…

Август понимал,  что это дело долгое и трудное. Но оставлять дочь на произвол нелюбящего мужа не собирался. Еще не хватало!

О разводе речь,  конечно,  не идет. Разведенная женщина — это клеймо на всю жизнь. Ни замужества,  ни детей… хуже прокаженной.

Но добиться раздельного проживания?

Это можно попробовать осуществить. Когда Лилюшка не будет абсолютно зависима от мужа. Это более реально. И обращаться с ней он начнет более уважительно.

Август отложил в сторону письма и принялся расспрашивать Брока о дочери.

И поражался с каждым словом все больше и больше.

Умная, сильная духом,  целеустремленная,  властная… да разве это его застенчивая дочурка?

Хотя…

Август вспомнил,  как отец хотел для него военную карьеру. Но куда там! Десятилетний мальчишка сбежал из дома, прибился к верфям — и заболел кораблями. Их гордыми силуэтами,  надменными обводами,  хищно выгнутыми парусами… Ему не хотелось плавать на них,  о нет! Ему хотелось создавать это чудо своими руками!  Сначала был обычным ‘подай-принеси’ на побегушках, потом подмастерьем на верфи,  а к двадцати годам смог построить свой первый корабль. Под руководством мастера,  но все-таки!

Августу повезло тогда. Старый мастер-корабел Торни Фарай искренне привязался к мальчишке,  который ради работы на верфи готов был душу  продать — и принялся обучать его своему ремеслу. Известно же — каждому человеку Альдонай дает при рождении ДАР.

Вкладывает его в человека — и дальше все зависит от него самого. Угадаешь — дар раскроется,  словно цветок.

Не угадаешь — так всю жизнь и проживешь, как сорная трава. Да и не любит Альдонай,  когда его даром пренебрегают. Хотя Мальдоная коварна. Она делает человека слабым,  ленивым,  отворачивает его от нужной дороги…

Мальчишка на нее попал. И мастер Фарай мог только порадоваться за парня. И учить его, как своего ребенка. Раз уж родным детям Альдонай дара не дал.

Бывает.

Именно на дочери мастера Фарая Август был женат третьим браком. Именно она, младшенькая, любимица всего дома, Мариэла,  морская, родила ему дочурку. И умерла…

Но жену Август любил до безумия.

И дочь тоже. И ради нее был готов в огонь и в воду.

А что девочка стала такой…

А чего удивляться?

Старый мастер Фарай был кремнем. Где сядешь,  там и слезешь. Мариэла тоже кротостью нрава не отличалась. Август хорошо помнил,  как эта малявка заявила ему: ‘я за тебя замуж выйду’. И все равно ей было,  что он женат. Дождусь. И все тут.

Сам Август считал себя человеком решительным.

Чего ж удивляться,  что дочь пошла в родителей?

Радоваться надо! Так что Август кивнул.

Лилюшка замечательная девочка. Умница и красавица. И ее супруг это тоже осознает. Август постарается.

Как уже говорилось выше,  Брокленд был человеком упертым.

И свернуть его с намеченного пути не смогли бы и сорок слонов.

Тарис Брок наблюдал за сменой выражений на лице своего начальника. А потом протянул ему свиток.

— Это — показания убийцы.

Август кивнул, взял свиток и развернул.

Прочитал. Внимательно, серьезно, вдумываясь в каждое слово…

Нахмурился.

— Откуда известно про любовницу?

Тарис поднял брови.

— Этот тип сказал, что заказчик нанял его, чтобы устранить вашу дочь.

— я понял. Но откуда он узнал, кто и что?

Тарис кивнул.

— Да, у нас тоже возникли эти вопросы.

— И?

— Мы расспросили мерзавца. Как оказалось — на следующие день он опять пришел в трактир. И увидел там человека, который заказал ему вашу дочь. Проследил за ним.

— Вот как?

— И увидел, что этот тип входит в дом, где часто бывал супруг вашей дочери. Там живет некая Аделаида Вельс…

— Вот как…

— И Джерисон Иртон часто ее посещает.

— и что?

— Наш проигравший не такой уж дурак. Он поболтал со служанкой из дома леди. Оказалось, что этот заказчик — ее кузен. И похоже, леди с ним… в достаточно близких отношениях.

— Очень мило.

— И с вашим зятем — тоже.

Август нахмурился.

— Слова служанки? Кто им поверит….

— Никто. Но если поставить себе цель…

— Я подумаю об этом. Ладно, иди…

Тарис попрощался и вышел. Август задумался.

М-да.

Дочь надо выручать. Как? Для начала дождаться королевского представителя. Имеющаяся информация вместе с уже полученной будет более весомой.

Добиться для Лилиан приглашения ко двору.

Выяснить, что с ее финансовыми делами.

А пока…

Написать дочери. Если ей что-то нужно… сам он не может бросить верфи.

И ждать ответа.

Самое мучительное — ждать. Но сейчас он ничего больше сделать не может.

***

Представьте себе — вы сидели дома. И тут вам приносят две посылки.

Одну — от бабушки. А вторую — от дедушки. И обе — королевских размеров.

И вы начинаете копаться то в одной,  то в другой… и что в результате?

Бардак с борделем и дурдомом. Коллективный.

Именно это определение и приходило Лиле в голову.

Когда по суше ей доставили целое стадо скотины. Вот тут она взвыла и сбилась с ног. И еще раз похвалила себя, любимую.

За ремонт,  проведенный в замке. А точнее — среди хозпостроек.

Кое-как всю скотину удалось распихать по загонам и навесам. И возник вопрос. Всю держать?

Вообще ее было не так много.

Можно в зиму и оставить. А крестьянам молоко выдавать,  яйца,  цыплят, короче — не раздавать добро.

Колхоз был не самой худшей идеей.

Но ты эту скотину еще прокорми в зиму!

А корм запаси!

Что-то можно и у крестьян взять,  но не так много. А что-то…

Да и не будешь ты зимой дорогих коров держать абы как. Нужно утеплять коровник,  расширять его…

А тут еще свиньи,  еще козы, еще птица…

И фишка в том,  что за зиму хорошо бы и приплод получить. А то какой смысл покупать хороших молочных коров, чтобы сожрать?

Нет уж.

И всюду требовался приказ,  всюду требовался пригляд…

Многое делали и Эмма,  и спешно вернувшаяся с побережья Ингрид,  но и Лилю не миновало. Вечером она почти падала в кровать, едва находя силы,.  чтобы рассказать Мири