помнила плохо. В рамках расчета нужной дозы для инъекции.

Да не в алгебре дело. А в том, что мужу на нее плевать.

И пусть!

Мы переживем!

Но учти, Джерисон, граф Иртон — если ты не уделяешь внимания жене, не удивляйся, когда на организме начнут расти рога. Пока мне не до того. Но…

Интересно, сколько кальция в организме средневековых графьев?

Письмо было перечитано еще раз шесть.

Из полезной информации было ровно три слова — я написал Эдору.

Ага. Письмо надо забрать. И прочитать руководящие указания. Да и отписаться тоже.

Остальное — фигня. Козе понятно — на жену плевать. Ребенка роди и хоть подохни. Сукин сын!

Лиля вдохнула, выдохнула и заставила себя успокоиться в принудительном порядке. Супружник далеко. До него пока не добраться. Хотя к счету прибавилась еще одна костяшка. Веская такая, как гирька… пудовая… чугунная… это потом! И мечты уронить ее мужу на ногу — тоже!

Вот что делать с доверенным?

Лиля почесала нос.

А что с ним делать? Вариантов два.

Или он становится ее человеком — или он становится пленником в Иртоне. А Лиля от его имени пишет мужу докладные записки. Потому что на кой хвост ей такое счастье.

Лиля представила себе это в красках.

‘Ваше сиятельство, ваша жена потеряла ребенка, зато приобрела громадное шило в заднице… простите, неумеренную двигательную активность. Она носится по всему Иртону, переписывается с купцами, наняла на службу вирман и вообще происходит чего-то странное…’.

Реакция мужа?

Ну, с вероятностью девяносто два процента — он примчится сюда.

Семь и девять десятых процента на то, что ей напишут, запрещая все инициативы, и пришлют вагон надсмотрщиков. Чтобы и лапками не дернула.

И одна десятая процента на то, что Джерисон Иртон оставит все без внимания. Хотя куда там! Сотая! И даже тысячная! Ваша жена, в вашем доме, мутит что-то непонятное, а вам все по барабану?

Не верю!!!

Лиля покусала губы.

Надо потянуть время. До прибытия вирман. Или поговорить с Иваром?

Вот и план уже вырисовывается. Охранников не отпускаем. Самой надо.

Или наоборот? Избавиться от них до прибытия вирман? Но как?

Шел отряд строем по двору — и упал в колодец? Весь?

Волки загрызли?

Как можно избавиться от пары десятков военных? Которые с мечами не расстаются? Не травить же их оптом? Хотя и это не проблема. Надо поговорить с мальчишкой-травником. Но… не хотелось бы брать такое на совесть.

Ладно. Подумаем и придумаем, что и как.

У Ширви пока ничего не просим. Говорим, что надо время на подумать. Пусть подождет.

Главное, чтобы не сбежал…

С другой стороны — это вам не Германия с автобанами. Это Ативерна с разбойниками и прочими радостями. И ездить по дорогам в одиночестве тут будет только камикадзе.

Одни волки чего стоят.

Лиля в задумчивости покусала ноготь. М-да. Вот как избавиться от вредной привычки, если нервничаешь? Обстричь под корень? Медиком она так и делала. А графине пришлось демонстрировать манеры и маникюр…

Итак!

С мужем ясно. До весны его тут не будет. Так что надо наращивать мощность. И с отцом бы хорошо связаться.

С военными — поговорить с командиром. И выяснить, как он отнесется к вирманам. И к перспективе работать под ее командованием. Ибо чужих людей ей не нать. И даром не нать и с доплатой не нать, как говаривала когда-то мама…

На глаза навернулись слезы. Но Лиля не позволила им пролиться.

Так, не злись.

С вояками решили. Остаются при условии полного подчинения. Ей и Лейфу. А не нравится — к черту! Могу даже дорогу указать! С Ширви?

Это не солдат. Это доверенное лицо. То есть его спихнуть — хоть к черту на рога, но как можно скорее. Если сейчас отдаст письмо управляющему — то останется цел. Не отдаст?

Я тебе организую визит дружелюбного привидения в розовом балахоне… заикаться начнешь!

— Ширви!

Доверенный словно за дверью ждал… хотя может и ждал?

Появился мигом. И Лиля протянула руку.

— Письмо.

— Простите, госпожа графиня?

— Альдонай простит. Письмо для управляющего.

Именно таким тоном когда-то дрессировал ее тренер. ‘Подтянуться пятьдесят раз! Как — нет? Семьдесят!’

Ширви оказался покрепче десятилетних салажат.

— Господин граф приказал мне отдать его лично в руки управляющему.

— Эдора нет. А я — есть. Вы считаете, что я стою ниже управляющего?

Лиля тихо порадовалась, что дверь закрыта. Авось никто и не подслушает?

Лицо Ширви приобрело этакое выражение ‘баран упертый упершийся’.

— Ваше сиятельство, господин граф приказал мне отдать письмо лично в руки управляющему…

Лиля вдохнула. Выдохнула. Поглядела на мужика.

На морде написано: ‘господин граф всегда прав. Я повинуюсь господину графу. Господин граф — истина в последней инстанции’.

Теоретически — можно ему настучать по тыкве.

Отобрать письмо, уговорить, уломать… но добровольно — фиг он чего отдаст.

Лиля кивнула.

— что ж. я понимаю вашу верность долгу. Но и вы поймите — управляющего сейчас нет. Так что предлагаю вернуться к этому разговору позднее. Возможно, мы напишем письмо господину графу и получим от него новые указания?

На лице Ширви появилось выражение тихой радости. Он явно опасался, что госпожа графиня начнет настаивать, закатит истерику… Лиля бы не постеснялась, но вот беда — она — ХОЗЯЙКА.

Так что обязана рычать и командовать.

Почему генералы не бегают?

Да потому, что в мирное время это вызывает смех, а в военное — панику.

Вот и она не должна закатывать истерики.

Лиля отпустила товарища — и позвала к себе старшего из вирман. Пожаловаться, что народ совсем от рук отбился. Мол, не уважают, не слушаются, письмо не отдают… И надо бы его — того-с… воспитать. Чтобы жив остался, но об этом пожалел.

Ивар выслушал Лилину версию событий с абсолютно спокойным лицом.

Оказалось, что можно.

Насчет тюрем он не знает. А вот ‘пыточная’ и несколько камер в замке имеются, а то как же! Без этого в наше тяжелое время — никуда.

Лиля только головой покачала. У нее вот руки не дошли, а вирмане тут сутки — и уже все знают. Хотя… они-то знали, что искать. А ей эта мерзость не нужна.

Была.

Пытать Ширви Лиля не собиралась. Но вот в гостях ему задержаться придется.

— А потом вы с ним что сделаете? — Ивар интересовался очень… профессионально. Как мясник — каким способом убивать будем?

Лиля задумалась. А ведь правда…

Управляющего волки загрызли. Ну, тут никто не спорил, ибо гад был.

Доверенного волки загрызли.

А если и сам граф приедет? Мало ли, не найдут они общего языка — и будут по лесу бегать волки с оригинальной диетой?

Ой, неубедительно…

Похоже, эти раздумья отразились на Лилином лице, потому что Ивар кивнул.

— госпожа графиня, я его могу хоть сейчас… так вы ж с гнева…

Лиля кивнула.

С гнева. Это он правильно подметил.

Вообще, с вирманами Лиля сошлась довольно близко. Военные люди, они быстро поняли, что Лиля чинами не перебирает, на происхождение не смотрит — и со всеми обращается не по званиям, а по заслугам. И вирманам это нравилось. А чинопочитание у них отродясь развито не было. Вождь — и тот выбирался не по наследству, а по проявленным способностям.

И сейчас Ивар осторожненько так пытался дать понять графине, что доверенного придется убить… ежели что не так пойдет. А сколько может быть свидетелей его смерти?

Нет, так дело не пойдет. Одного уже на смерть отправила, не вытряхнув всю информацию. Больше она такой ошибки не сделает.

— Ты прав. Я еще до вечера подумаю — и решу. А пока его не трогайте.

— Как прикажете, госпожа.

Лиля попросила позвать к ней Тариса Брока — и приготовилась ко второму разочарованию в жизни. Небось, отец под стать супругу.

Письмо от отца было увесистым.

А когда Лиля развернула пакет, из него выпала большая шкатулка. И ключик. Красивый такой,, на тоненькой цепочке.

С них Лиля и начала. И присвистнула. Это она уже могла оценить.

Папа прислал ей в подарок шкатулку с кучей приправ и благовоний. Ценная вещь. Пусть благодарный Али уже обеспечил ее и тем, и другим. Но цены она знала.

Такая шкатулка тянула на несколько десятков золотых.

— А еще господин прислал вам несколько отрезов бархата. И шелка. И тонкую кожу на сапожки. И меха…

Лиля кивнула. И вскрыла письмо.

У Августа Брокленда герб был попроще. То есть пока вообще без герба. Просто печатка в виде баронского щита. И на ней — две звезды.

То есть титул пока еще ненаследуемый. Его получали два поколения. Сначала дед Лили. Потом сам Август. А вот она…

А она удачно вышла замуж. Аж за графа. Других наследников нету, так что…

Интересно, а женщинам здесь дают дворянское достоинство?

Лиля только вздохнула. Технически, если бы давали — она могла бы получить — и стать леди Брокленд.

Хотя что теперь об этом? Она — графиня Иртон. А если дражайший супруг будет мешаться — она станет вдовой графа Иртон. И совесть ее не замучает!

‘Дорогая моя дочурка!

Надеюсь, у тебя все благополучно. Посылаю тебе небольшой подарок. До меня дошли слухи, что ты в тягости — верно ли это? Напиши если тебе что-нибудь нужно. Мой доверенный постарается доставить тебе все необходимое. Любящий тебя отец’.

Лиля вздохнула.

Вот так вот.

Тоже ни слова о ее душевных переживаниях. С другой стороны — а что удивительного? Женщина — это же почти как табуретка. Или штаны. Собственность. И никаких переживаний.

Жива? Отлично!

Здорова? Шикарно!

Размножаться собираешься? Цены тебе вообще нет. Никакой…

Лиля вздохнула.

Но — оно и к лучшему?

Если отец не слишком откровенничает в письмах — можно предположить, что дочку он любит, но ее внутренний мир особо не исследовал? Подарки — это отлично. Это как раз свидетельствует о родительской любви. Или отец от нее откупается?

Нет, вряд ли…

Лиля положила себе проглядеть все бумаги, которые найдет в замке — то есть пергаменты — и посмотрела на Тариса.

— Уважаемый Брок, у меня будет к вам поручение. Съездить в один городок по соседству — и отвезти мое письмо ювелиру-эввиру. Его зовут Хельке Лейтц. Возьмете все, что он пожелает передать моему отцу. И поедете отвозить мой ответ.

Если Тарис и удивился, то виду не подал.

— как скажете, Ваше сиятельство. Что это за город?

Лиля бы сказала. Но — нельзя.

— крепость Альтвер.

— Когда прикажете выезжать?

— как можно скорее — и в блондинистой головке мелькнула коварная мысль. — Я отправлю с вами солдат, чтобы вас охраняли в пути. Тех, которые вас уже сопровождали, надеюсь, вы поладите?

И мысленно ‘А вот Ширви останется один на один с кодлой вирман… тут-то я до тебя и доберусь. Или…’.

— Ваше сиятельство, вы очень любезны…

— Завтра я отдам вам письмо. А теперь расскажите мне о моем отце. Как его здоровье? Как идут дела?

Видимо, Тарис к хозяину относился более чем лояльно. И это перешло и на его дочь. следующие полчаса Лиле рассказывали, что со здоровьем у Августа хоть и не очень — поясницу ломит к непогоде, да и желудок