такая?
— Тина. Путешественница.
Гера и Тесей придвинулись поближе, но я остановила их одним жестом руки и начала разглядывать жрецов. Вот скажите мне, почему во всех мирах они на одно лицо? Толстые такие, рыхлые, головы бритые, вместо одежды — белые балахоны, ладони и ступни ног выкрашены черной краской. Черты лица у них разные, но что-то в них есть такое, одинаковое… Религиозный фанатизм, что ли!? Не знаю. Вряд ли. Обычно им страдает паства, а не священники. А что тогда? Я сдвинула брови. Ну, конечно же! Это тоска! Такая тоска, которая появляется от осознания своей беспомощности! Им самим это не нравится, но изменить они ничего не могут. Поп внимательно посмотрел на меня и выдал.
— Женщина, — тут же поправила я.
— Женщина Тина. Вы можете и не знать, но каждые десять дней мы выбираем жертву для сына Зеураса, который живет в Лабиринте.
— Дальше можете не продолжать. Понятно, что на этот раз жертвой стала я, понятно, что отвертеться не удастся. У меня есть только несколько вопросов.
Жрец смотрел на меня с удивлением.
— Обычно жертвы так себя не ведут…
— Так и я не жертва, — улыбнулась я. — Я сама вашему Минотавру рога поотшибаю!
— Так говорили многие, — вздохнул жрец.
— Так я не говорить, а делать собираюсь.
— А нам с ней можно? — тут же спросил Гера.
— Можно, — ответил жрец.
— Уже лучше. А идти когда?
— Э-эээ…
— Можно.
Я глубоко вздохнула и выдохнула. Что ж, если удрать не удастся, надо попробовать выиграть. Подумаешь там, чувырла с бычьей головой! И не таких видали, а и тех бивали! И змеюку ту, и инквизиторов, и дракона… Хотя со змеем мы вообще-то не подрались, а напились. Клевый чувак оказался!
— Ребята, подержите лошадей, — попросила я жрецов, — и отвалите на достойное расстояние. Нам поговорить трэба, чтобы никто не слышал.
Жрецы запереглядывались, и Тесей успокоил их.
— Все равно тут бежать некуда. Разве что на небо взлететь, но мы-то не боги!
Это им было и так понятно. Но коней они взяли под уздцы, и отошли в стороночку. Я посмотрела на друзей.
— Ну что, ребята, берите моего коня и выбирайтесь из города. Я вас потом найду.
— А ты что будешь делать? — уточнил Тесей.
— Минотавра убивать. А ты можешь что-то еще предложить?
— Не могу. А план у тебя есть?
— Ага. Влезть в заварушку, а там по обстоятельствам.
— Мне нравится, — решил Тесей. — Тина, я иду с тобой.
— И я с вами, — согласился Гера.
Я за голову схватилась.
— Да вы что — рехнулись!? Я сама! Вы рисковать не должны!
— Тина, это обсуждению не подлежит, — Тесей смотрел на меня холодно и спокойно. — Если нас свела судьба, значит, мы должны идти за тобой. А куда — неважно!
Будь это кто-то из моего времени, я попыталась бы отговорить их. Попыталась бы переубедить, напомнила бы о семье, о долге, еще о чем-нибудь… Мало ли найдется предлогов, чтобы не ввязываться в чужую драку?! Да выше крыши! Но с этими ребятами такое не прошло бы. Тесей и Геракл смотрели на меня, не опуская и не отводя глаз. И я понимала, что эти двое — мои друзья. Настоящие друзья, которых не просишь о помощи. Друзья, которые придут через года и парсеки, чтобы подать тебе руку в трудную минуту. Забавно, я и знала-то их всего ничего, а уже успела подружиться. И знала, что сама готова буду прийти к ним на помощь. Но вместо этого подставляла их под стрелы, предназначенные мне.
— Хорошо, — приняла решение я. — Внутрь идем я и Тесей. Гера, ты остаешься здесь, у входа. Присмотришь за лошадьми, а заодно и кое-что еще сделаешь.
— Что?
— А вот что, — улыбнулась я. — Сейчас ты пойдешь на базар и купишь там…
Гера выслушал мою просьбу и рванулся так, что только пятки засверкали. Тесей внимательно смотрел на меня.
— Тина, что ты хочешь сделать?
Я мило улыбалась.
— Да так, самый пустячок! Надо же нам как-то будет выбраться из Лабиринта?
— Надо. Но я не понимаю…
— Не волнуйся. Все будет тип-топ.
Я верила в то, что говорила. Дело в том, что перед отъездом Лирин дала мне одну совершенно убойную вещь. Не гранатомет. Хотя и он бы здесь не помешал. Беда в другом. Если я протащу в эту эпоху что-нибудь не соответствующее времени, например, танк, он или не будет работать или превратится во что-то соответствующее эпохе. Например, в осадную башню. Мне это не нравилось, но что я могла поделать против основных законов мироздания? И эльфийка, которую преследовали почти те же проблемы, дала мне маленькую склянку с ядом.
— Только будь осторожнее, — предупреждала она меня. — Яд действует на все и на всех. Если ты капнешь капельку на землю, то в радиусе двадцати метров не уцелеет ни одно растение, а если хотя бы капля попадет на кожу, считай, что тебе тоже конец. Это снадобье действует даже на эльфов, уж на что мы устойчивы к ядам. Наши ученые бились над ним не одно тысячелетие. И стоит этот яд на все алмазов. Но тебе он может потребоваться. Не для себя. Для других, разумеется.
Я была с ней полностью согласна. Тем более, что на вид этот яд был совершенно безобиден. Голубоватая такая жидкость. Но начатками своей магии я улавливала, как от крохотного, миллилитров на пять флакончика, несет смертью. Да, у смерти тоже есть запах. И эльфы назвали этот яд «Ароматом гибели». Очень поэтично и как раз в их стиле.
Вот эту скляночку я и раскопала в рюкзаке. Принюхалась. Нет, яд на месте. Противоядия от него тоже нет. Будь этот полубык хоть трижды полубогом, но его человеческую часть я травану, а там посмотрим кто кого. Геракл вернулся очень быстро. У него в руках была длиннющая веревка, несколько катушек суровых ниток, пара мешков, килограммов пять грецких орехов, или, как они назывались здесь, масличных желудей, два небольших, но ухватистых и увесистых ломика. Больше нам ничего не было нужно. Тесей уложил все это в мой рюкзак и закинул себе на плечи. Я поспешно переоделась. Джинсы, майка, кроссовки, на всякий случай — легкая куртка. Собрала волосы в хвост и взяла пару ножей и подаренный птицей меч. Фехтовать я не умею, но мало ли что? Тесей тоже переодевался. Он одел панцирь, шлем, поножи, короткую юбку из металлических пластин — я не знала, как все это называется. Коленки у него остались голыми, и я невольно облизнулась. Уж очень у него были симпатичные коленки.
Жрецы смотрели на нас с сочувствием. Я подмигнула им.
— Двум смертям не бывать, а одной не миновать. А если не миновать, то надо умереть один раз, а не сорок тысяч.
Тесей восхищенно смотрел на меня.
— Тина, может быть ты, потом вернешься к нашему царю? Какая из тебя была бы правительница! Мечта! Все окрестные страны были бы наши! Ты бы со всеми справилась!
Я пожала плечами.
— Прости, Тесей, но меня уже ждут. У меня есть дом и семья. Давай не будем больше возвращаться к этой теме.
— Неужели твоя семья была бы против брака с царем?
Я представила себе маму и чуть не зафыркала. Как бы она отреагировала? Да только так! «Молодой человек, надеюсь, вы не разочаруете мою дочь? Учтите, если она мне на вас пожалуется, я вам тут лично Армагеддон устрою. Вы знаете, что такое демократия? Вот лучше вам этого и не знать. Здоровее будете». О моей маме можно было бы сказать многое, но в одном она была выше всяких похвал. Со своими проблемами я разбиралась сама, но если что-то было мне не по силам, мама вступала в дело — и тут уж пишите письма и лезьте в бомбоубежище. Мамочку не останавливало ничего! Ни деньги, ни связи, ни ее зависимость от врага! За своего ребенка она бы кому угодно шею свернула! Вот и я так же.
— Ведите, — кивнула я жрецам.
Те пошли впереди нас, время от времени оглядываясь назад. Мы с Тесеем шли налегке, Гера вел под уздцы лошадей. Флакончик с ядом лежал у меня в кармане куртки, я держала его в руке и чувствовала, как он холодит пальцы. Он так и не согрелся в руке. И никогда не согреется. Смерть всегда холодна, даже если тебя сжигают на костре.
— Привет вам, тюрьмы короля, где жизнь влачат рабы.
Меня сегодня ждет петля и гладкие столбы…
Неожиданно даже для себя самой запела я. И Тесей со второго раза подхватил припев.
— Кто это написал? — спросил он.
— Один поэт из моего мира, — пожала я плечами. Вряд ли ему что-то скажет имя Роберта Бернса.
— Красиво. Спой еще раз?
Я пожала плечами и запела. Почему бы и нет? Мы идем не на виселицу, но все равно на смерть, а песенка хорошая. И главное в тему!
Геракл тоже подхватил ее, и мы залились на три голоса так, что птицы по сторонам шарахались. У меня-то слуха никогда не было, Гера нещадно фальшивил, а Тесей орал, как раненный тюлень. Хотя откуда здесь взяться критикам?
Лабиринт меня впечатлил. Огромное здание было видно издалека. Оно было не таким высоким, но очень широким. Ярко-белый камень светился на солнце. Огромные медные ворота были закрыты. Здесь кого-то боялись. Очень боялись. И я даже знала кого. Я весело подмигнула Гераклу.
— Гера, жди нас здесь, ни во чтоне ввязывайся, мы быстро нашлепаем бычаре по рогам и отправимся за покупками.
— Договорились, — согласился Геракл. — Тина, ты бы чем эти ножички взять, взяла бы перья стимфалийских чаек? Они и режут и колют.
— И руки в том числе.
— Увы.
— Нет, перья нам не нужны. Тут все не перьями решится, — вздохнула я.
Жрецы смотрели на нас с тоской. Потом один из них все-таки решился спросить.
— Скажите, а зачем вам там орехи?
— Погрызу по дороге. Мало ли сколько там шляться, пока мы вашего бычару найдем, — пожала я плечами.
— А лом? Даже два?
— А чем я по-вашему должна орехи колоть? — удивилась я.
Над этим жрец не задумывался. Но смотрел он на меня, как на чокнутую. Ну и плиззз. Смотрите. Можете даже посмеяться. Как говорила одна моя подруга, хорошо смеется тот, кто смеется без последствий. А посему — покупайте презервативы. Тесей подмигнул мне.
— Ну что — почапали?
И когда только нахвататься успел? Кажется, обо мне тут останутся легенды! Ну, вот
