имени Нанук и Ляля, гуляли по дому. А спать с людьми они привыкли. Госпожа графиня их в спальню обязательно запускает, после того, как на нее убийца покушался…
Зверюг выгнали, притащили таз для умывания, одежду благородного графа, поинтересовались, изволит ли он завтракать в комнате, или для него накрыть в столовой, получили ответ, что спустится – и принялись помогать одеваться.
Между делом Джерисон попытался узнать где жена – и услышал, что супруга его, благочестиво помолившись, отбыла по делам. В замок Тараль.
Вернется?
Да, наверное, к вечеру…
Джерисон быстро оделся, позавтракал – и принялся собираться в Тараль. Но остановился на дворе, как мешком ударенный.
Несколько десятков детей (их было около двадцати, но Джерисону и это показалось много) играли в странную игру.
Нарисованный круг, кинжалы, которые они бросают себе под ноги, потом проводят полосы по кругу… и среди них – Миранда!
Веселая, довольная, в чем-то темном, с весьма серьезным кинжалом…
– Миранда!
Дочь заметила отца, помахала рукой:
– Пап, я сейчас! Только выиграю!
После нескольких бросков она пожала руку мальчишке, который находился с ней в круге, и подбежала к Джерисону.
Граф подхватил девочку на руки.
– Уф! Ну ты и теленок!
– Телочка, – ничуть не стесняясь, поправила Миранда. – Я – женщина.
Джес фыркнул.
– А во что ты играла, женщина?
– В ножички.
Мири в нескольких словах объяснила правила. Джес задумался – и попросил показать нож. Полученное ввело его в легкий ступор.
Нож был вполне серьезным. Хорошее лезвие, рукоятка, обтянутая акульей кожей… таким и убить можно.
– Можно, – подтвердила Миранда. – Поэтому с ним надо обращаться очень осторожно. Это не игрушки, а боевое оружие.
Джес, который собирался сказать примерно то же самое, поперхнулся – и дочка постучала его по спине.
– Пап, ты в порядке?
– Да, вполне. А кто тебе его дал?
– Это мне дядя Эрик подарил. Ты не думай, мама разрешила.
– Разрешила?
– При условии, что я научусь с ним обращаться. Мало ли что. Вот если бы я умела, когда меня барон Донтер похитил, – я бы его точно убила!
Мири слезла с отцовских рук, огляделась, показала на несколько деревянных столбов…
– Вот, смотри…
Нож свистнул и вонзился. Вполне неплохо для маленькой девочки. Джерисон только головой покачал. Но ведь и не скажешь ничего.
Действительно – похищение было. И лучше иметь козырь в рукаве (нож тоже подойдет), чем оказаться в важный момент полностью беспомощной.
– Я еще поговорю об этом с мамой…
– А ты мне ничего такого не привез?
Джерисон покачал головой.
– Ты же девочка. Виконтесса…
– И что? Теперь мне себя защищать не надо?
Джес вздохнул. Любые аргументы после похищения звучали бы неубедительно.
– Надо. А с кем ты играла?
– Это Марк. Он сын пастера Воплера…
– Понятно…
Тоже не самая лучшая компания, но по нижней планке подходит. Придраться сильно и не к чему.
Съездить в Тараль?
Почему бы нет.
– Ваше сиятельство, я говорил с Анелией.
– Судя по твоему сияющему лицу – она тебя не отослала прочь?
Лонс сдвинул брови.
– Ваше сиятельство…
– Да рада я за тебя, рада… Просто подумай сам. Эдоард очень хочет союза с Гардвейгом. У них уже все фактически решено.
– А не с Ивернеей? С Гардвейгом у него и так хорошие отношения…
– Анелия сказала?
– Д-да…
– Лонс, ты же бываешь при дворе, ты много слышал…
– Ваше сиятельство, если мы решим бежать…
– Ты получишь либо дорогу в Иртон, либо рекомендации в Ханганат. Амир тебя возьмет в секретари, он уже оценил. Но вот тебе мое условие. Когда вы бежать собираетесь?
– Мы с Анелией встретимся в храме…
– Там и обговорите?
– Ну да.
– Лонс. Мои условия, на которых я для вас выкладываюсь – таковы. Обо мне ты Анелии и слова не скажешь. Понял?
Лонс кивнул.
– Клянусь честью.
– А еще… ты понимаешь, какой это будет скандал? Если твоя любовь водит тебя за нос…
– Ваше сиятельство!
– Что – сиятельство? – ворчливо огрызнулась Лиля. – Ты понимаешь, что если тебе врут – то верная смерть.
– Анелия – не такая. Она добрая, нежная, наивная…
– А ты понимаешь, что при выборе между тобой – и принцем, в дальнейшем – королем, Анелия выберет не тебя?
– Она меня любит.
– Она тебя уже раз похоронила. Значит так. Второе мое условие. Садись – и пиши.
– Ваше сиятельство?
– Своей рукой, всю историю, потом я позову пастера, он все засвидетельствует – запечатаем и будем хранить.
– Зачем?
– Если с тобой что-то случится – я хотя бы буду знать, кому отрывать голову, – Лиля невесело ухмылялась.
Ёлки, ну неужели трепетность и хрупкость могут произвести ТАКОЕ впечатление?
Неужели чтобы вертеть мужчинами, надо активно изображать полную беспомощную дуру? Правда?
Тьфу!
– Ваше сиятельство, – насупился Лонс.
– Пиши. Если все будет хорошо – сама сожгу.
* * *
Из Тараля Лиля отправилась к Его величеству. Король как раз обедал, но графиню Иртон провели незамедлительно.
Лиля присела в реверансе, улыбнулась Тахиру и заняла свое место неподалеку от короля. При этом, кажется, кому-то сильно наступив на ногу. А, неважно. Подвинутся.
Гардвейг и дочка на обеде не присутствовали. Были у себя в посольстве. Ричард куда-то умчался. Кажется, проверять как дела у ивернейцев. Ибо вторая невеста должна была прибыть со дня на день.
Придворные косились, скалились «добрыми» ухмылками и явно завидовали.
Кажется, они решили, что Лилиан Иртон – новая фаворитка… болваны!
Спать-то можно с любой. А вот найти хорошего медика в любые времена было сложно.
После обеда Эдоард поманил графиню пальцем.
– Ваше сиятельство, вы будете сопровождать меня на прогулке.
Лиля сдвинула брови. Королевскую прогулку она знала. Долго, утомительно… ему бы полежать. Но как оказалось – король сократил прогулку до получаса.
– Слушаюсь ваших рекомендаций, – пошутил он.
Лиля усмехнулась.
– Разве я могу, Ваше величество?
– Графиня, я подозреваю, что и вы, и Тахир Джиман – страшные тираны. – Эдоард явно подсмеивался над графиней. – Как у вас дела в Тарале?
– Все идет полным ходом. Дней пятьдесят – и мы запустим производство на полную катушку. Если никто не помешает.
– А пытаются?
– Вирмане несколько раз ловили странных людей, которые очень хотели посидеть у огонька, ночью, на морском берегу. С собой у них была зажигательная жидкость… в очень удобной для заброса форме.
– Вот как?
– Да, Ваше величество.
– И кто?
– Ваше величество, с этим разбирается Ганц Тримейн.
– Я смотрю, вы с ним хорошо сработались, графиня.
– Он очень умен, Ваше величество.
Лиля подозревала, что Ганц видит ее насквозь – во многом. Но молчит. Она – выгодна, полезна, может дать многое. Так почему – нет? Вот если бы супруг проявил такое же понимание…
– А ваш супруг, графиня?
Серые глаза смотрели холодно. Лиля не дрогнула.
– Мой супруг? После нашего разговора у Вас мы не виделись.
– Вот как?
Монарший гнев приближался. Но Лиле бояться было нечего.
– Джерисон приехал ко мне, в поместье вдовствующей графини Иртон. И видимо, от утомления, уснул, не дождавшись меня. Я же из Тараля возвращаюсь поздно…
– Графиня, вы – женщина. И государственные дела не должны идти в ущерб семейным.
Но в выговоре не хватало строгости. Скорее это так – проскользнуло.
Не должны? А производство кто запустит? Уж точно не граф. Потому как не представляет, что там надо.
– Я поговорю с Джерисоном. И прикажу ему сопровождать вас в Тараль. Пусть оценит вашу значимость для страны, ваши… деловые качества.
– Благодарю, Ваше величество.
– Не благодарите, графиня. Тем более, что я рад вас видеть еще и по другой причине.
– Как ваше здоровье? – тут же встревожилась Лиля.
– Не жалуюсь. Более того, я очень доволен вашей помощью. И помощью Тахира. Но мой венценосный брат, Его величество Гардвейг, скорбен здоровьем. И вчера он написал, что рад был бы видеть знаменитого докторуса из Ханганата.
– ???
– А Тахир, в свою очередь, заявил, что никуда и никогда не ездит без своей ученицы. Вас, графиня.
– Вы против, Ваше величество?
– Нет, графиня. Тахир рано или поздно уедет в Ханганат. А вы останетесь. Пусть при дворе будет хотя бы один грамотный докторус. А там и ваш проект по созданию школы потянем, с Божьей помощью…
– Не сомневаюсь. Он предан вам, что очень странно для хангана. И называет вас не иначе, как Лилиан-джан.
– Ваше величество, это всего лишь знак уважения.
– В Ханганате женщина – это красивый цветок. И уважать его…
– Тахир вечно стремился к знаниям. И увидев то же стремление во мне – не обратил внимания, юбку я ношу или штаны.
– Дерзите, графиня?
– Как я могу, Ваше величество?
– Вы – можете. Ведь за вами стоят вирмане, ханганы…
Ответом Эдоарду была делано невинная улыбка.
Не то, чтобы король желал разозлить графиню. Нет, но такие подколки, когда ты ведешь серьезный разговор, а собеседник – нет, позволяют многое узнать о человеке. Ты раздражаешься, начинаешь нервничать и выходишь из себя. И выдаешь многое… ан нет!
Ее сиятельство была абсолютно спокойна. Словно речь шла о вышивке, а не о ее делах, ее заботах…
И вот это удивляло короля. Хорошо. Что отец, что дед Лилиан Иртон – личности весьма незаурядные. Если бы она ничего от них не унаследовала – было бы странно. Многое можно объяснить воспитанием.
Опять-таки, дом корабела, купца… Поневоле чему-то да научишься.
И даже ее странные познания… Эдоард вспомнил королевскую библиотеку – кто знает, может, и там, если мыши не сожрали, можно найти много интересного.
Это – объяснимо.
Но где, во имя Альдоная милосердного, она научилась так приручать и использовать людей? Этому не научат ни в каких школах! Для этого нужен талант, навыки, знания – и, Альдонай! – полная отдача.
Можно просто использовать. Но ведь ее люди – они ей преданы! До глубины души!
Вирмане… Ладно! Они просто подвернулись под руку. Но ведь нашла она общий язык с этими морскими волками! И вот уже приплывают корабли с черными щитами на мачтах. И ее люди преданы ей. Это-то он видел. Те, кто приходил с ней во дворец… Даже сомнений не было, что за первое же слово, первый неуважительный жест в ее сторону – они порвут на части любого!
Пусть тут взаимная выгода, но такую преданность надо заработать.
А Ганц?
Он душой и кровью принадлежит королю. Но бережет эту странную женщину.
Бережет, защищает…
Тахир? Ханганы? Излечение принца – и вот уже они чуть ли не виляют хвостиками у ее ног… нет. Не виляют. Они преданы ей. Но почему?
– Я принимаю службу своих людей, Ваше величество. И плачу им своей преданностью. Они готовы для меня на то же, на что и я готова для них, – Лиля смотрела прямо. – Я помогла им. Дала возможность выжить, взлететь, поддержку, помощь… Я получаю то же в ответ.
– Я начинаю завидовать вам,
