как нюхом почуял – явился буквально через полчаса. Утащил в столовой по дороге пару булочек – и жуя явился к графине в кабинет.
– Прошу простить, Ваше сиятельство…
Лиля отмахнулась и дернула колокольчик. На звон явилась служанка.
– Завтрак лэйру Ганцу. Сюда, в кабинет.
– Ваше сиятельство… – попытался вставить слово оный лэйр. Но кто его слушал?
– И живо!
Лиля молчала, пока Ганц ел. И только когда он отложил в сторону столовые приборы, принялась расхаживать по комнате.
– Ваше сиятельство… Лилиан, что случилось?
И Лиля решилась.
– У меня есть подозрения, что сегодня ночью убили Лонса Авельса.
– Что?!
Ганц аж подскочил. С Лонсом они сдружились, пару раз выпили вместе, поболтали, да и работоспособность Авельса Ганц (сам тот еще трудоголик) успел оценить.
– Да. Его сегодня ждали, а он не пришел.
– Лилиан?
Ганц видел – женщина не договаривает. Но молчал, опасаясь спугнуть. И верно. Лиля прошлась по ковру, постучала пальцами по крышке камина – и решилась.
– Ганц, мы уже храним столько секретов, что одним больше, одним меньше…
Тримейн печально усмехнулся.
– Главное, никому об этом не проговориться. Что теперь? Кем был Лонс? Шпионом? Принцем? Незаконным братом Гардвейга?
– Супругом принцессы Анелии.
– ЧТО?!
Лиле удалось удивить Ганца.
– Он был сначала учителем юных принцесс. Потом – Анелия его полюбила, начала клеиться…
– Что?
– Оказывать ему знаки внимания и добиваться таковых от него.
– Ага…
– Он не устоял. Но будучи честным человеком – женился.
– Но Гардвейгу не признались. И не бежали. Жили тайно?
– Тебя это не удивляет?
– Вообще-то Гардвейг мог и голову отрубить. И в монастырь сослать. Запросто.
– Мог бы, – согласилась Лиля, вспоминая короля. – Еще как мог. Одним словом – было.
– Ага, а закончилось, когда Анелию выбрали в невесты Рику?
Лиля кивнула.
– Умный вы, Ганц.
– Убивать пора?
– Нет, повышать.
– Так что случилось?
– О них узнали. По словам Лонса – не король. Граф Лорт. Умная гадина…
– Точное определение.
– Вы о нем знаете?
– Глава разведки Гардвейга. Тварь и мразь. Но умный. И брату и стране предан по-собачьи.
– Брату?
– Гардвейг – его молочный брат.
– Воо-от оно что…
– Ну да. Граф Лорт застал их…
– Да. Допросил – и приказал убить Лонса.
– И как он выжил?
– На нем решили срубить пару монет и продали в рабство.
– Повезло парню. Вырвался…
– Судя по всему – нет.
– Лилиан?
– Ох, Ганц… Лонс, когда мне это рассказал, просил помочь вернуть Анелию.
– Куда вы ввязались?!
Лиля впервые видела Ганца в таком состоянии. Он буквально побелел, как мел. Взлетел из-за стола, вцепился в ее плечи…
– Кто еще знает?! Кто знает о вас!?
Ганц отпустил ее и почти упал на стул. Перевел дух.
– Простите, госпожа…
– Лилиан. Обо мне никто не знал.
– Слава Альдонаю!
Лиля кивнула.
– Не настолько уж я глупа. За такие тайны кровью платят…
– И своей и близких, – мрачно откликнулся Ганц. – Ваше сиятельство, а что еще вы от меня скрыли? Может, Лидарх – это зачарованный принц? Я уже во все поверить готов, ей-ей…
– Лидарх – не принц. Я тоже. Вроде бы это все тайны. А что?
– А вот то. Ваше сиятельство, уж простите, но… не умеете вы хранить секреты. И лгать тоже. Так что еще осталось?
Лиля поколебалась. А потом достала из ящика стола простенький пергаментный свиток.
Огнеупорный сейф пока еще готов не был. Но ящик уже сковали и песком набили. Теперь мучились с замком. Лиля принципы не помнила, хоть убивай…
А идею воплощать нелегко. Тем более – кодового замка.
– Это – письмо Лонса. Написанное им собственноручно. Там полное признание.
Ганц смотрел на свиток, как на ядовитую змею. Потом взял, повертел в руках…
– Печать пастера Воплера?
– Да.
– Он – читал?
– Нет. Лонс просто писал при нем. А потом запечатал и отдал запечатать пастеру.
– Ага, вот оно как… Пастер жив останется. Это хорошо. А что вы собираетесь с этим делать?
Лиля вздохнула.
– Не знаю. Ганц, я хочу, чтобы ты выяснил, что с Лонсом и двумя вирманами Эрика. Если они живы, их надо освободить. Если мертвы…
– Вы захотите мести?
– Мести?
Лиля горько усмехнулась.
– Ганц, я так похоже на идиотку?
Ганца так и подмывало ответить, что в некоторых случаях сходство идеально. Промолчал. Но графиня что-то все же заметила. И грустно опустила ресницы.
– Сейчас у нас с Уэльстером мирные отношения. Что будет после обнародования такой свиньи?
Ганц даже растерялся.
– Свиньи?
– Письма, в котором будет сказано, что Анелия – порченый товар?
– Оно – надо?
– Нет.
Мужчина и женщина переглянулись. Оставлять убийство Лонса (если он мертв) без последствий никто не собирался. Но вот как мстить – это на их совести.
– Я проедусь в посольство…
– Люди…
– Обязательно. Один не поеду. Обещаю. И если что-то узнаю, пойму… Где они договорились встретиться?
– Я почти ничего не знала. Записку от Анелии Лонс вложил внутрь. Написанную ее рукой.
– Вот как… Так где?
– У ворот для золотарей.
Ганц вздохнул.
– Ваше сиятельство, пообещайте мне ничего не предпринимать до моего возвращения?
Лиля пообещала с чистой совестью.
* * *
Посольство Уэльстера.
Бывал там Ганц. Еще и до приезда уэльстерцев бывал. И ничего удивительного. Работа такая. И ворота он эти знал.
А еще предполагал, почему они выбраны. Да потому, что золотари приходят с утра пораньше. Если там что и случилось – все следы уже затоптали двадцать раз. Но проверить надо.
Увы…
Проверка никаких результатов не дала. Собственно, у ворот все было настолько затоптано и испакощено нечистотами, что там можно было роту солдат прирезать – не поймут.
Не считать же успехами несколько найденных лежанок? Или лежек?
Короче, в этих местах кто-то долго лежал. А зачем?
А это не запрещено. Но судя по свежести примятой травы, можно было догадываться…
Авельс приехал сюда. Здесь его и поджидали.
Сопровождающие?
Двое вирман?
Нет, сила-то неплохая. Но… на море. А вот на суше… Вытащи акулу на берег?
Вирмане неплохо предназначены для боев, походов, драк, но вот как охрана – ниже среднего. Это просто не их призвание.
М-да…
Скорее всего, Лонс убит. Ганц не считал всех глупее себя. Схватить? Допросить? Держать где-то?
Ну-ну…
На территории чужого государства, на чужом поле, где в любую минуту могут все обнаружить – и грянет скандал?
Ой ли…
Он бы просто убил. И даже если потом что-то всплывет, нет человека – нет обвинения. Примем как исходную версию? Почему бы нет. Итак, Лонс мертв. И вирмане, скорее всего, тоже.
Есть письмо с полным признанием и даже доказательством. Хотя и плохоньким. А вот кому это донести?
Королю?
Можно. Но… Насколько он заинтересован в браке? Союзе с Уэльстером?
Не выйдет ли выгоднее прикопать агента и списать все на государственную необходимость? И так уже Ганц слишком много знает. Можно убивать?
Есть в этой шуточке графини доля правды. Как ни печально…
А кому еще?
Гардвейгу?
Смешно!
Ивернейцам?
Надо обдумать. Но это уже пахнет государственной изменой.
А вот если поставить Анелии ловушку, в которую она просто не сможет не попасться? А письмо отдать Ричарду?
Вот тут можно попробовать извернуться. И главное – остаться в стороне. А еще – Ганц совершенно не хотел подставлять графиню. А ведь она тоже предана своим людям. И если в это дело не влезет он – она точно не удержится. А дальше…
Ей-ей, бык в посудной лавке произведет меньше разрушений. И придется им всей компанией удирать в Ханганат. Потому как ближе – достанут.
Хотелось бы обойтись без таких крайностей.
* * *
Анелия сидела у себя в комнате, когда в дверь постучали. Принцесса вскинула голову, но вошедший почтительно поклонился. Словно и не он грубо тыкал ей пару дней назад.
– Ваше высочество, все улажено.
– Он…
– Да. Теперь уже навсегда.
– Б-благодарю вас…
Анелия еще смогла проводить мужчину. А потом упала на кровать и разревелась. От облегчения? От горя? От тоски?
Альдонай его знает…
Больно! И все тут!
* * *
– Лидди, вечером мы едем во дворец на бал.
– Мигель…
Лидия посмотрела на брата. Мальчишка. Видит Альдонай – мальчишка.
– Едем. А чему тут радоваться?
– А почему нет? Потанцуешь, развлечешься…
Лидия промолчала. Хотя и могла бы сказать, что толку с того бала…
Рик уже выбрал другую. Все происходящее сейчас – это просто дипломатические реверансы. А она… это просто унижение, через которое надо пройти. Она не красавица. Она не богата. И приданое за ней скромное, хоть и принцесса.
И рана у нее в душе до сих пор не зажила. Предательство – штука такая. Болит и болит… и еще лет двадцать болеть будет… Тоскливые годы. Одинокие годы… Абы за кого отец ее не отдаст, а там… А что будет дальше?
Лидия не знала. Хотя нет, что будет на балу – она знала. Злорадные взгляды, смешки, шепотки… плевать!
Она – Лидия Ивернейская! И всякое быдло ее задевать не должно!
Она – принцесса!
Подбородок поднялся. Лидия была бойцом. Просто не так уж часто ей приходилось драться за себя.
* * *
Лиля как раз играла с Мирандой в нарды, когда в дом заявился Джерисон Иртон. И наткнулся взглядом на мирную картину. Две женщины, фишки, кубики…
– Марс!
– А я все равно попробую!
– Давай. Не сдавайся. Это правильно. Может, сведешь к проигрышу без марса!
Игроки и не заметили бы графа, если бы не зарычали собаки. Мири повисла у отца на шее.
– Папа приехал!
Лилиан поднялась медленно.
– Ваше сиятельство…
– Госпожа графиня, – ответствовал Джес, награждая Миранду поцелуем в нос. – Миранда, иди погуляй.
– А вы с мамой не поссоритесь?
– Постараемся. Иди…
– Иди, Мири, и собак забери, – попросила Лиля.
Девочка бросила на нее взгляд и вышла вон. Лиля посмотрела на супруга.
– Итак?
– Госпожа графиня, не настало ли нам время поговорить?
– Если вы так считаете, господин граф, – Лиля фыркнула. Но не сильно…
– Считаю, – честно признался Джес. – По возвращении мне было, откровенно говоря, не до семьи. Дела, отчеты, торговля, гвардия – это заняло достаточно времени. А заодно позволило многое узнать о вас. А еще – не рубить сплеча.
Лиля собралась. Кажется, намечался серьезный разговор?
– Вот как? Кстати, не хотите сока?
– Не пью. Могу приказать принести.
– Не надо. Давайте сок. Кстати, с какой поры вы не пьете вина?
– С момента потери ребенка.
Джес разглядывал супругу из-под ресниц.
Красива. Вот никуда не денешься – красива. Будь она такой на свадьбе, он бы считал себя счастливым. Определенно. И уж точно не подумал бы напиваться. И отсылать ее – тоже.
Высокая, с шикарными формами, но тонкой талией, роскошные золотые волосы, белая кожа, зеленые глаза, легкая улыбка и потрясающее чувство собственного достоинства. И где были его глаза? Женщина казалась спокойной, но стакан чуть звякнул в тонких пальцах. Волнуется. И не напрасно.
– И с того же момента вы начали меняться?
– Скорее приходить в себя после отравления.
–
