поместье, ваше величество, все было благополучно. Доклад у меня с собой, и если ваше величество пожелает…

— Ты мне все доложишь после приема.

Эдоард поднял руку, намереваясь отпустить Ганца, но мужчина успел первым.

— Ваше величество, простите ли вы мне мою дерзость?

— Что случилось? — заинтересовался Эдоард.

— Зная о приеме, я поспешил сюда, чтобы вручить подарки всем, кому прислала их графиня Иртон. С вашего позволения, Ваше величество…

Ганц низко поклонился. Эдоард блеснул глазами.

Подарки?

Вот как?

Если это нечто вроде того пера — получится интересно. Чем же графиня так заинтересовала Ганца, что тот… Ганц не нарушает никаких установлений, но графиню Иртон примутся обсуждать при дворе. Если подарки будут интересные — хорошо. Если плохие — она станет мишенью для насмешек.

Что ж…

— Пожалуйста. Я не буду возражать. Кому она передала подарки?

— Вам, ваше величество.

Эдоард кивнул. Это естественно.

— Их высочествам Анжелине и Джолиэтт.

Хм-м… еще любопытнее…

— Своей второй матушке, графине Алисии Иртон. И своей сестре Амалии Ивельен.

Эдоард удерживал на лице привычную высокомерную маску усилием воли.

Интересно…

— Вручайте, шевалье.

Ганц Тримейн хлопнул в ладоши.

Двери зала опять распахнулись.

Двое слуг несли в руках большой сундук. За ними четверо несли сундучки поменьше. Не слишком тяжелые, с ними справлялся и один человек. Интересно, что там такое?

Ганц еще раз поклонился — и слуги поставили самый большой сундук у подножия трона. Шевалье снял с шеи большой ключ.

— Ваше величество…

Эдоард улыбнулся.

— Ганц, я король, но я и мужчина. Поэтому вручи сначала подарки нашим милым дамам. Иначе они сгорят от нетерпения.

Принцессы действительно вели себя, как дети. Вытягивали шеи, смотрели с интересом…

И Ганц повиновался.

— Ваше высочество, принцесса Анжелина…

Сундучок, скорее даже большая коробка, был протянут принцессе. Такой же светловолосой, как ее отец. Впрочем, дочери Джессимин обе пошли в Эдоарда. Светловолосые, сероглазые, высокие для своего возраста…

— Ваше высочество, принцесса Джолиэтт…

Еще один поклон. И второй сундучок.

Девушки тут же распахнули их. В сторону отлетело белое полотно и пучок какой-то ароматной травы. А потом из коробки было извлечено невесомое бело-розово-золотое чудо.

Лиля поступила мудро, не подарив девушкам одинаковые вещи. У старшей принцессы на белом фоне цвели розовые цветы с золотом. У младшей на розовом фоне летели золотые птицы.

С первого взгляда кажется сложным. Но Лиля очень давно вязала салфетки с этими узорами. И знала об их простоте.

А стыки ниток были замаскированы вплетенными янтарными бусинами. С подачи Лили Хельке отшлифовал их не круглыми, а плоскими и овальными. Оставалось вписать их в рисунок, но с этим справились мастерицы. Над этими двумя изделиями много просидела и сама Лиля. Правя, исправляя, подтягивая, пока не получилось красиво.

Девушки только ахнули.

Два тяжелых гребня, украшенных янтарем, удостоились внимания только через несколько минут.

— Н-но…

Анжелина попыталась воткнуть гребень в волосы, но Ганц взмахнул рукой.

— Ваше высочество, вы позволите показать, как это правильно носится?

Была призвана одна из фрейлин, в несколько секунд сооружен узел из волос — и гребень с мантильей заняли свое место. После этого принцессам потребовалось ровно пять минут. Девушки ахали, взвизгивали и радовались, словно дети. Его величество улыбался. Надоевший прием превратился в забавное зрелище. Да и дочерей Эдоард любил. И был счастлив видеть их такими — веселыми и беззаботными.

Мантильями дело не ограничилось. Два кружевных пояса тоже заняли свое место.

Вспорхнули два расписных веера — после объяснений Ганца принцессы оценили и красоту и удобство. И в довершение всего — на свет появились два небольших зеркальца из стекла. Совсем небольшие, сантиметров десять в диаметре, в тяжелой металлической оправе…

Принцессы погляделись — и завизжали от восторга.

Эдоард покачал головой.

— Ганц, графиня угодила моим девочкам… Это ты ей подсказал?

Во всеобщем шуме и гуле его услышал только стоящий рядом Ганц. И поклонился.

— Ваше величество, поверьте, Лилиан Иртон — очаровательная и умная молодая женщина. Все, что подарено принцессам, выполнено под ее чутким руководством. Она вложила свою душу в эти вещи не из желания снискать вашу милость. Но из желания сделать приятное девочкам…

— Девочкам?

— Ваше величество, я передаю ее слова. Графиня сказала, что ищет не милости, но справедливости. А девочкам надо дарить подарки. Она обожает детей, а падчерица обожает графиню…

— Миранда Кэтрин в порядке?

— Более чем, ваше величество. Счастливее ребенка я не видел. Графиня заботится о ней, обучает, воспитывает, но при этом балует и любит.

— У нее получается это совмещать?

— Это очень талантливая молодая женщина, ваше величество. Я с нетерпением жду, когда смогу рассказать вам о ней подробно.

— Ганц, ты меня интригуешь…

Эдоард улыбался. Как любой отец, он рад был видеть дочерей счастливыми. А сейчас они были именно такими.

— Девочки, полагаю, вы можете идти вместе со своими игрушками?

Принцессы послушно выполнили придворные поклоны — и скрылись вместе со свитой из придворных дам. А ведь были еще подарки для Алисии Иртон и для Амалии Ивельен.

И если Амалии при дворе не было, то Алисия — Ганц не сомневался, откроет свой подарок сейчас же.

И тоже не останется разочарована.

***

Алисия Иртон скользнула в свои покои. Двое слуг шли за ней. Она ушла тихо, пока все были заняты шалями, кружевными поясами и чудо-зеркалами. Ей не хотелось распаковать подарок прилюдно. Ведь если он окажется роскошнее того, что послано принцессам или даже вровень с ними — это будет оскорблением. Пусть незначительным, но…

Ее невестка неплохо начала. Не надо это портить. Даже пустяком.

Алисия скользнула пальцами по крышке сундучка.

Приоткрыла.

Коротенькая записка. Даже не письмо, нет. Просто записка.

‘В знак признательности и искренней симпатии. Лилиан Иртон.’

Признательности? Симпатии?

Алисия пожала плечами. И принялась разворачивать подарки.

А спустя пятнадцать минут признала, что ее невестка неглупа.

Сундучок выпустил из своих недр шаль. Кружевную, невероятно тонкую, но явно — шаль. Алисия удовлетворенно кивнула. Действительно, тяжелые украшения на голову ей ни к чему, не тот возраст, а холода иногда мучают. Это же чудо, словно сплетенное из морской пены, было достаточно теплым.

Алисия не могла знать, что Лиля долго копалась, пока не отобрала самую тонкую шерстяную нить. Переплела ее с шелковой голубой из своих запасов — и выбрала простенький узор — сетку. Но достаточно плотную и с красивым геометрическим узором. Вставки из янтаря в этот раз не делались. Ни к чему.

Не те цвета.

Зато кружево было украшено вырезами и бахромой по краю.

Таким же был и пояс в тон. Только более широким, чем у принцесс.

Веер был достаточно скромным, но расписан со вкусом. В универсальных серебристых тонах. Не миновало Алисию и зеркало. Только чуть поменьше.

Женщина собиралась уже отложить сундучок, но увидела, что из-под красного бархата дна выглядывает что-то белое.

Осторожно потянула ногтями.

И красное отошло в сторону.

Алисия только усмехнулась.

М-да, а невестка совсем не дура.

На людях она бы этого не достала. А вот сейчас…

Подарок был просто неприлично дорогим. Тяжелые серьги, колье, брошь, браслет и кольцо с янтарем.

Простеньким. Разница была в цветах.

Медовый, алый, белый. Три цвета переплетались в украшениях, делая их королевским подарком.

‘Старая гадюка’ примерила их. Усмехнулась. Осторожно опустила в шкатулку.

Она обязательно наденет украшения. На бал. Но не сразу, вовсе не сразу…

И внимательно приглядится к невестке. Его величество был прав. Лилиан Иртон заслуживает самого пристального внимания.

***

***

Эдоард смотрел на Ганца. Обычно он начал бы с доклада. Но…. Лилиан Иртон крепко раздразнила и его любопытство. И ему хотелось узнать, что же графиня припасла для короля. Человека, от которого зависит ее благополучие, да и сама жизнь. Поэтому он кивнул Ганцу.

— что ж, открывай…

Доклад можно и чуть позже послушать. Не сбежит.

Ганц поклонился.

— Ваше величество, с вашего позволения…

И склонился над замком сундука.

Спустя пять минут король подумал, что Лилиан Иртон определенно умна.

Кружево было преподнесено и ему.

Кружевной воротник и манжеты. Белые, с золотой нитью, они были обильно украшены янтарем. И производили впечатление.

Эдоард подумал, что обязательно станет это носить.

А там, глядишь, и в моду войдет. Так что графиня Иртон приобретет себе союзников задолго до приезда.

Это кружево Лиля вообще плела сама. Коклюшки — сложно?

Да. Для тех, кто не умеет с ними работать — это адские муки. Но если руки привыкли — они уже никогда не потеряют навыка. Сплести, перевить, опять сплести — и так до тех пор, пока не кончится нить. Вплести бусины. И четко следовать узору.

Сложнее всего было с иголками, но Лиля приловчилась использовать вместо них рыбьи кости — и дело пошло.

— Это плела графиня?

— Да. Я сам видел. И просила принять, как знак уважения.

Король усмехнулся.

Уважения!

Да она на этом кружеве прорву денег заработает. А этот подарок… намек он понял. Лилиан была готова делиться в обмен на покровительство.

— Графиня талантлива. Безусловно.

Ганц с поклоном извлек из сундука деревянную коробку.

— Ваше величество, графиня надеется, что эта игра заслужит хотя бы проблеск внимания с вашей стороны.