фамилиаром? Я не хочу!
— А я и не прошу так много, кудряшка. Я прошу всего лишь восстановить первую Пе-чать. Печать Тела, которая стерлась вместе с печатью Даниэля!
— А не слишком ли мало просите? — мой голос был полон ехидства.
Вампир предпочел проигнорировать его.
— Да, ты права, кудряшка, но вряд ли ты согласишься на две Печати — за две жизни.
— Действительно, — ехидство перешло в яд. — А вы уверенны, что сможете воспользовать-ся моей любезностью? Если Рамирес сдерет с вас шкуру, вам будут по фигу все Печати мира!
— А на то есть ты. Я уже убедился, что ты неплохой дипломат, если сама того пожела-ешь. Вадим многое мне рассказал. Рамирес будет судить честно, пока у него есть надежда заполучить тебя в собственность — или, для начала, во временное пользование. Ведь ес-ли он убьет меня несправедливо, ты с ним не останешься, так, кудряшка?
— Так. А другого пути нет?
— Я никогда не предложил бы тебе ничего опасного, если бы у меня был выбор. Но эту проблему рано
Я закрыла лицо руками. Ультиматум был ясен. Или пнем по сове или сову об пень. Ху-же всего, конечно, мне. Как той птичке. Вполне вежливо и мило вампир дал понять, что он сможет отмазать моих родных, только если мы будем в одной упряжке. Если я, во всем повинуясь его словам, буду приманкой для эмиссара Совета, и дам поставить на себя еще одну Печать. То, что я не хочу иметь с данным вампиром ничего общего, в расчет не при-нимается. Но! Если я один раз пережила разрыв Печати, нет гарантии, что я переживу его и второй раз.
Мечислав словно подслушал мои мысли.
— Я совсем забыл сказать тебе, кудряшка. Я считаю, что тебя удержала на этом свете только моя Печать. И не лгу. Связь со мной сделала тебя намного сильнее. Ментально, физически. Разрыв прошел еще более-менее безболезненно. Но тогда Печати были све-жие. Что будет с тобой и со мной сейчас, если ты решишь настоять на своем и каким-то образом попытаешься освободиться, я даже и не берусь предположить.
Я зло глянула на него из-за пальцев.
— Мысли читаете?
— Нет. У тебя просто очень выразительное лицо.
— Я его руками закрывала! Интересно зачем?
— Зачем, кудряшка?
Тьфу!
Но решение было принято. Как всегда — потом я пожалею. Потом я буду орать, что мож-но было сделать лучше, потом я буду биться головой об стенку. Все потом! Сейчас мне надо было спасти Славку. Потом я выкину его из города и не пожалею. Поговорим с де-дом и отправим его в Австралию — овец пасти. Или в терновнике петь — по фиг. Хотя вто-рое можно и здесь устроить. Загнать его без штанов в ежевику — и наслаждаться концер-том. Ничуть не хуже получится. Но вытащить я его обязана. Хоть Славка и подонок, тварь и сволочь, но он когда-то был моим братом. И ради нашего далекого детства я по-могу ему. Я отняла руки от лица.
— Я соглашусь. На своих условиях.
— И каких же, кудряшка?
— Я буду изображать вашего фамилиара…
— Изображать, кудряшка?
— Изображать, — надавила я голосом. — Но без всякого секса, без попыток подчинить меня себе и использовать втемную. Если я что-то делаю, я должна знать, зачем и к чему это приведет. Печать вы тоже получите. Клянусь. Но только после того, как Рамирес и этот Иван Грозный уберутся из города, а мой брат и его пади останутся. Целыми и невреди-мыми. Я ясно выразилась?
— Вполне, кудряшка.
Вампир выглядел просто свински довольным. И в мою голову закралась ма-аленькая та-кая мыслишка. А не плачу ли я тройную цену за лежалый товар? Но что я могла сделать? И как проверить правдивость вампира? Единственное что мне осталось — это говорить га-дости!
— Интересно, а почему я не могу рассмотреть второй вариант?
— Второй вариант, прелесть моя?
— Ну да! Из всякого безвыходного положения есть как минимум два выхода! Первый — играть по вашим правилам. Второй немного лучше. Я сейчас же связываюсь с Рамиресом и сообщаю ему, что согласна на все в обмен на отмазку для моих родных.
— Отмазку, кудряшка?
— Ой, ну не надо прикидываться, что вы не знаете русского языка!
— Знаю. Но мне не нравится, когда ты пользуешься этим жаргоном. Это вульгарно. А за семьсот лет так или иначе приобретаешь хороший вкус.
— Вот интересно, а Рамирес будет меня так же воспитывать?
Мечислав смотрел на меня с абсолютно непроницаемым лицом. Я продолжила развивать свою теорию.
— Ну да, я меняю шило на мыло, но если в вашем случае у меня не будет никаких гаран-тий и вообще, один раз вы меня уже подвели, то Рамирес может и выполнить свои обе-щания. А мне, в общем-то, все равно. Что один кровопийца, что другой…
Я искренне старалась поверить в это. И почти убедила себя. Почти. А потом Мечислав тихо рассмеялся. Короткий легкий смешок ветром пронесся по комнате, и я поежилась. Это было приятно, но я не люблю, когда вампиры начинают оттачивать на мне свои при-емчики.
— Ты так не поступишь, кудряшка.
— Да неужели?
— Увы, кудряшка. Тебе очень хочется развязаться со мной, но есть несколько веских причин не оставлять команду. Ты не знаешь, что из себя представляет Рамирес. А менять зло известное на зло неизвестное — это не в твоем стиле. Ты рациональна до мозга костей. Тебя так воспитали. Знаешь, одно удовольствие общаться с твоим дедушкой. Это же про-сто ходячий калькулятор! Вот кого я с радостью сделал бы вампиром. Но он сам не жела-ет с нами связываться. А жаль. Такой разум пропадает! И ты тоже просчитываешь все возможности. Пусть плохо, неуверенно, но лиха беда начало. Для такой девчонки, как ты — и это просто невероятно. Миллионы других бились бы на твоем месте в истерике. А ты действуешь. Знаешь, иногда я тобой просто восхищаюсь. Но оставим пока эту тему. Вернемся к нашим подонкам. Так вот, Рамирес тебе не подходит, потому что ты его не знаешь. И потом, тебе хочется жить здесь, в этом городе. Ты сентиментальна, любовь моя.
На этот раз я уже не дергалась. Только посмотрела злыми глазами.
— Не смейте называть меня так! Я же вас просила! И вообще — я вам не принадлежу!
— Прости, кудряшка, я позабыл о твоей просьбе.
— Так постарайтесь впредь не забывать! Или у вас хватит наглости утверждать, что вы влюблены по уши?
По красивым губам скользнула медленная ленивая улыбка, открывая клыки.
— О нет, кудряшка. Я желаю тебя. Но не люблю. Пока не люблю.
— Это взаимно.
— Кудряшка, ты даешь мне надежду!
— Пойдите вы к черту!
Улыбка исчезла, словно ее ластиком стерли.
— Может быть, я там и буду. Неважно. Важно то, что ты не желаешь расставаться со сво-ей семьей. А если вдруг решишь остаться с Рамиресом, тебе придется отправиться в Ев-ропу. И жить среди чужих людей, чужой жизнью. Ты сможешь так поступить, я знаю, что ты справишься, но, кудряшка, полученное не будет стоить твоих затрат! Твои родные, увы, смертны. И с годами не делаются моложе.
— Это верно, — вздохнула я. Мечислав был целиком и полностью прав. С тех пор, как я осознала, что мне предстоит достаточно долгая, лет этак в пару тысяч, если раньше не прибьют, жизнь, я стала очень ценить каждую минуту, проведенную с родными. И одно дело было жить в соседнем подъезде, зная, что в любой миг можешь позвонить или прий-ти к ним, и совсем другое — жить у черта на рогах, зная, что будешь видеть их раз в год. А, зная Рамиреса, я готова была поспорить, что он будет искать предлоги, чтобы держать меня под контролем. В этом отношении Мечислав был лучшим вариантом. — А третья причина?
— Третья, кудряшка?
— Вы сказали, что причин несколько. Несколько — это минимум — три. А вы мне перечис-лили только две.
Я действительно не хочу уезжать из города и считаю, что убытки от союза с Рамиресом больше чем выгоды. Как в материальном, так и в духовном плане. А что третье?
Мечислав улыбался мне. И я в очередной раз подумала, что красивее мужчины еще не видела. Жаль только, что у нас никогда ничего не будет. Ничего личного. Я могу отдать и душу и тело, но и взамен я хочу получить не меньше. А Мечислав заберет все — и я оста-нусь в пустоте и темноте. Я не хочу любить вампира, который давно расстался со всеми человеческими чувствами.
— Третья причина, кудряшка…
Голос вампира, мягкий, шелковый, ласкающий, наполнил комнату образами и вызвал в памяти ощущение шелковых простыней на коже.
— Она действительно есть. Ты не любишь меня. Признаю. Но тебя тянет ко мне. Тянет так сильно, что ты бежишь куда угодно, лишь бы не уступить своему желанию.
Я даже не заметила, когда он оказался рядом. Неожиданно теплые руки скользнули по моим плечам.
— Ты желаешь меня, кудряшка. Я ощущаю твое желание на кончике языка. И обещаю тебе, что секс будет потрясающим. Между нами не может быть ничего несовершенно-го…
Черный локон скользнул по моему лицу. Запах меда и экзотических цветов дурманил, опьянял, заставлял забыть все на свете. Нежные губы скользнули по моей щеке к виску, прижались на миг к отчаянно бьющейся жилке… Так просто! Повернуться — и ответить на поцелуй. И больше не будет ничего плохого, ничего страшного, ничего уродливого… Мой мир будет прекрасен и спокоен. Мне больше не потребуется быть сильной и что-то ре-шать. Все сделают за меня… Все так просто и прекрасно…
Юля! Очнись, черт тебя дери!!!
Я вылетела из кресла так, словно за мной черти гнались. Мечислав даже и не подумал останавливать меня. Он опирался на спинку кресла и смотрел на меня с непроницаемым выражением лица. Красивая золотая маска. Как же мне сейчас хотелось двинуть его в глаз! Но ввязываться в рукопашную с этим вампиром!? Да никогда! Мне что — жизнь не дорога!? И все же я должна была как-то ответить на его выходку. Я спокойно подобрала с пола свой пиджак, сложила его на кресле, подняла сумку и положила ее рядом. Хотела на стол, но сработал старый принцип. Сумку, ключи и шапку на стол не класть. Стол! Ага! А вот и оно!
Я медленно подошла к столу, взяла в руки вазу — и что было сил, швырнула ее в голову вампиру.
Разумеется, он увернулся. Ваза грохнулась об дверь и разлетелась на сотни сверкающих стеклянных звездочек. Розы рассыпались по
