И как я скажу это сейчас?

— Но ведь никто не знает!

— Никто? После того, как этот болван вышел из твоей квартиры с таким видом, словно меда наелся!? После того, как он напевал на лестнице ‘Жениха хотела, вот и залете-ла…’? Да еще и это!

Вампир помахал в воздухе листочком из тетрадки.

— Что это?!

— Я к вам пишу, чего же боле…

— Такая вот дурачья доля, — машинально продолжила я.

— Именно! Он благодарит тебя за замечательный вечер и выражает надежду на множество таких же вечеров. Нравится!?

— Нет.

— И мне тоже! Если ты решила веси себя как дешевая шлюха, почему ты хотя бы не вы-брала более подходящий момент!?

Упс! А правда, почему? Что вообще на меня нашло?

— и мне хотелось бы это знать.

— Я что — говорю вслух?

— У тебя слишком выразительное лицо для фамилиара. Раньше ты вела себя более сдер-жано.

— А вот с тех пор, как стала фамилиаром — не могу! Так и хочется кого-нибудь прибить, — огрызнулась я. И тут до меня дошло.

— А ведь этот мальчишка подвернулся мне на следующее утро после встречи с вами… И эмоции которые я испытывала были мне несвойственны… Такие… холодно-отстраненные…

— полагаешь, что я воздействовал на тебя?

— Не знаю. А было? Только не надо мне врать!

Я впилась глазами в лицо вампира. Напрасно. Разве по этой золотой маске что-нибудь прочтешь? Да никогда! Но вот проскользнула тень раздумий.

— Осознанно я ничего не делал. Но сама природа моей силы такова, что тебе мог понадо-биться секс. Как кровь.

— Ага. Тебя я не захотела. А вот на этого мальчишку набросилась.

Мы помолчали. Мечислав так же расхаживал по комнате. Ругаться было уже не на что. Сами виноваты. Не рассчитали, не проверили — и в итоге я веду себя, как не знаю кто, да еще и подыскиваю совершенно смехотворные оправдания. А Мечислав огребает все по-следствия своей неосторожности. Печально, но факт. Я-то вообще не знала чего ожи-дать, а он мог и подумать головой.

— А я теперь просто обязан убить этого сопляка. И сказать всем, что тебя изнасилова-ли.

Голос вампира ворвался в мои мысли. Меня аж передернуло.

— Не надо! И все равно в это никто не поверит.

— Зато и оспорить не сможет. А что ты предлагаешь с ним делать?

Я промолчала. А что тут предложишь. Но убивать!? Да за что!? За мою попытку сорвать ошейник!? Тогда уж лучше меня убивайте!

— Ладно, — проворчал Мечислав, усаживаясь рядом со мной на диван. — Я прикажу ребя-там. Пусть просто переломают ему ноги. Пара месяцев в травмпункте — то, что ему нуж-но. И наказан, и подальше от событий.

— Только не насмерть!

— Борис постарается. Но следующего твоего сопляка я уже спасать не буду, ясно? Я про-сто прикажу убить его, а голову оставят на скамейке перед твоим домом.

— Куда уж яснее.

— Вот и хорошо. Идем дальше. Завтра я пришлю к тебе парикмахера, косметолога, ви-зажиста и портных. Мой фамилиар не должен выглядеть, как бедная родственница, а сама ты одеваться не умеешь!?

— Что!? Да кто бы говорил, ты, кролик из плейбоя!

— Мы спонтанно перешли на ‘ты’? И то хорошо.

Я зашипела. Ну почему я всегда проигрываю этому вампиру!? Гад, гад, гад!!!

— Все равно мне пришлось бы привыкать, когда приедут эти извращенцы.

— Да. С этим мы выяснили. Завтра с трех часов дня будь дома. Им потребуется очень много времени, чтобы сделать из золушки — человека.

— Принцессу.

— На принцессу я даже не надеюсь, — вампир обидно рассмеялся, как будто осколками стекла по коже. Неприятное ощущение. Даже мурашки побежали. О чем ты еще хотела со мной поговорить?

— Аура. И ее цвета.

— Что тут сложного. Аура — это несколько взаимопроникающих отражений души и тела человека. Его физического и духовного состояния. Наиболее детально строение ауры описано в восточных философиях индуизма. В разных школах отмечают от пяти до семи ‘оболочек’ или ‘тел’. Наиболее часто выделяют следующие: эфирное, оно же астраль-ное тело, эмоциональное — мир эмоций человека, ментальное то есть мир мыслей, кау-зальное, причинное, или кармическое, буддхическое — собственно душа и атмическое — высшее, или истинное ‘Я’ тела. Нарушения целостности или формы ‘оболочек’ приво-дят к возникновению болезней, а методами их устранения являются дыхательные упраж-нения, медитация и вообще методы йоги.

Я замотала головой.

— Ничего не понимаю. А если попроще?

— Проще уже некуда. Когда вся эта история закончится, я начну читать тебе лекции по теории магии. Это просто позор — обладать такой огромной силой — и не уметь ее исполь-зовать. Мартышка на танке.

В дверь робко постучали.

Мечислав, даже особенно не прицеливаясь, запустил в нее графин с водой… Нет, с водкой, судя по запаху. Жидкость выплеснулась еще в полете. Осколки сверкающим до-ждем осыпались вниз.

— Вон отсюда! Нас не беспокоить!

В двери возникла голова Вадима.

— Шеф, Валентин просил передать Юле, что все прошло успешно.

И тут же захлопнул дверь, спасаясь еще и от тарелки с картофелем фри.

— Беспокоится, — протянул Мечислав. — и правильно делает. Когда-нибудь я просто не смогу остановиться — и оторву тебе голову. А потом буду долго жалеть.

— Недолго.

— ?

— А вампиры переживают своих фамилиаров?

— Такую заразу как ты — обязательно. И вообще, никакой ты не пушистик. Ты самая на-стоящая колючка. Еще и ядовитая.

— Пусть так. А что означают разные цвета в ауре?

— В разных школах — по-разному. Например, красный является первым основным цветом, и в древности символизировал тело, землю и ад. Земля считалась реальным миром, в ко-торый душа спускалась с небес. Тело представляло собой клетку, в которой томилась ду-ша. Небеса представлялись голубыми, и дух также считался голубого цвета. Разум ассо-циировался с желтым цветом. Забавно, но еще до астрономов и астрологов в некоторых метафизических школах настоящим цветом солнца считается голубой. Считалось, что мы видим солнце желтым из-за преломления его в атмосфере. Соответственно, самое мощ-ное оружие человека, его разум, стал ассоциироваться с цветом солнца, каким мы его видим на земле.

Если вкратце, то цвета ауры человека — это цвета радуги. Каждый охотник — и так далее.

— А ты не можешь хотя бы вкратце рассказать мне о каждом цвете?

— Кудряшка, будь милосердна! Мне и суток для этого не хватит, а уже три часа ночи.

— Это намек, что мне пора ехать домой?

— Ты будешь дома в четыре утра, в пять уснешь, а к двенадцати будешь сильной и гото-вой к подвигам.

— Век рыцарей прошел.

— А век прекрасных дам не пройдет никогда.

Мечислав галантно поднес мою руку к губам.

— Прелесть моя, я отправлю тебя домой с Вадимом. Сегодня мы очень далеко продвину-лись по пути взаимопонимания.

— Надеюсь, этот путь не будет слишком долгим.

— Радость моя, я буду изучать тебя всю жизнь.

Низкий и ласковый голос обтекал меня потоками расплавленного меда. Так приятно. Я встряхнулась.

— Хватит. Надоело. До завтра?

— Да. Завтра за тобой заедут — и ты сразу поедешь встречать Рамиреса.

— Це У будут?

— Что?

— Ценные указания.

— Пока нет. В критических ситуациях ты замечательно действуешь сама. И даже язычок умудряешься придержать. Если что — отсылай посоветоваться со мной. Все.

— Ну раз все — тогда чао.

Я поползла с дивана, шипя от боли во всех мышцах. И так-то плохо было, а тут еще клыкозавр своей демонстрацией ‘мужского превосходства’ синяков добавил. Жди те-перь, пока мышцы ныть перестанут. Я уже была у двери, когда меня настиг насмешли-вый и томный голос.

— а поцелуй на дорожку, красавица?

— Хватит с меня на сегодня, — отрезала я. И захлопнула за собой дверь.

Вадим вовремя успел подхватить меня под локоть, делая вид, что просто придерживает даму. Так чуть-чуть. На самом деле дама обвисла на нем всей тушкой.

— Закинешь меня домой?

— Разумеется. Лошадь ждет у крыльца.

— Вадик, я тебя обожаю.

И только в машине вампир осторожно решился:

— Юля, вы с шефом не поссорились?

— Было немного.

Вадим коснулся своих губ кончиком пальца.

— я надеюсь, это самый значительный ущерб?

— Да. Хотя ради справедливости… я сама виновата. Нарвалась — и получила.

— Шеф очень разозлился, когда узнал про тебя и этого мальчишку.

— Пошипит — и перестанет. Этот вопрос мы уже выяснили. Кто меня завтра повезет на встречу?

— Наверное, Леонид.

— ?

— Ты его пока не знаешь. Он у нас уже двести лет. Шеф его из такого дерьма выта-щил…

— Мать Тереза с клыками, — беззлобно проворчала я. Вадим не обиделся.

— почти, почти…

Остаток пути мы ехали молча. Вадим проводил меня до квартиры и даже порывался уло-жить в кроватку, но я отправила его домой. Не настолько уж мне и плохо. Выживу.

Сил хватило даже на телефонный звонок.

— Алло, Константин Сергеевич?

— С вами говорит автоответчик…

Пип.

— Константин Сергеевич, это Юля. Приезжайте сегодня, как договорились, от двенадца-ти до двух, только одна большая просьба. Захватите что у вас есть по ауре, пожалуйста. Или хотя бы названия книг, которые стоит почитать на эту тему. До встречи.

А потом я рухнула на кровать — и крепко уснула.

Как же хорошо у меня в спальне, когда сероватый утренний свет разливается по ули-це и старается проникнуть сквозь плотные шторы. Хорошо, тепло и уютно. Жаль, что я не смогу заснуть на этой кровати в объятиях Даниэля. Ему бы эта комната тоже понрави-лась.

Как ни странно, сегодня я спала спокойно. Кошмары мне не снились. А потом я открыла глаза посреди огромного поля алых маков. Я никогда не видела ничего подобного. Поле было — мечта наркобарона. А я была одета в белую кружевную рубашку. Очень красивую, что есть, то есть, но абсолютно прозрачную. Мечта стриптизера. Даже раздеваться не на-до, чтобы все было видно. И я, кажется, знала, чьи это шуточки.

— Мечислав?

Никто не отозвался.

— Если это твоих рук дело — немедленно покажись. Или я постараюсь вообразить боль-шую красивую газонокосилку!

Я оказалась права. Голос прозвучал как будто из ниоткуда, скользнул ветерком по алым макам и утих, коснувшись моих волос. Я невольно поежилась.

— Не надо. Юля, ты совершенно не романтична.

— Ты так и будешь со мной разговаривать невидимкой? И вообще, какого черта? Что мы еще недовыяснили?

— Ты сможешь меня увидеть, если пройдешь на тридцать шагов вперед. И мы поговорим спокойно.

Я уже говорила, что терпеть не могу спорить с вампирами? Интересно, проживу ли я достаточно времени, для того, чтобы переспорить кого-то из клыкастых? Такое ощуще-ние, что одновременно с клыками и аллергией на солнце им впрыскивается и вирус язви-тельности! Я — его — смогу — видеть! Тоже мне, восьмое чудо света, все прелести планеты! Но тридцать шагов вперед пройти пришлось. И я наткнулась на